Я улыбнулась.
Просто не могу поверить, что ты сказала всё это перед мамой и папой,продолжил он, слегка ухмыляясь.
Это они спросили,ответила я.
Думаю, они просто напуганы, Кей,поделился Оливер.Им не хочется верить, что тебя задирают.
Мне всё равно,отрезала я.Они должны верить мне. Я их дочь, и они должны мне верить.
Оливер пожал плечами.Ну, ты соврала о той вечеринке, а потом обдолбалась и ограбила мини-маркет. А потом всё дошло до суда. А потом тебя увезли в колонию.
Один единственный раз!вскрикнула я, и Оливер рассмеялся.
Это не просто тайная вылазка из дома и выпивка, Кейденс,сказал он.Это как бы офигительно большая ошибка, знаешь ли?
Да плевать.
Оливер откашлялся.Слушай, вся эта хрень уляжется.
Я не верила ни единому слову.
Просто на это уйдет какое-то время. Произойдёт что-то новое, или же появится кто-то новый, и эти засранцы сразу забудут о тебе,успокоил он меня.
Утешающие слова, но меня ими было не убедить.
Хочешь, сядем завтра вместе в автобусе?предложил он.
Я усмехнулась.
И испортим твою репутацию? Нет уж. Я бы никогда так с тобой не поступила.
Оливер пожал плечами.Я сяду с тобой, Кейденс.
Я покачала головой.Всё в порядке. И с чего это ты вдруг стал таким милым? Я думала, мы ненавидим друг друга?
Я ненавижу тебя,ответил Оливер.Но я единственный, кому дозволено тебя ненавидеть. Больше никому.
Я ухмыльнулась.Ты такой придурок.
Хочешь, помолимся вместе?спросил Оливер, подмигивая.
Ты это серьёзно?
Нет,ответил он и встал. Потом подошел к двери и открыл ее, чтобы уйти.
Постой!позвала я его.
Что?
Ты до сих пор молишься перед сном?
Ага.
Я была ошарашена.Зачем?
Он с замешательством смотрел на меня.
Потому что так все делают. Что? Ты не молишься?
Я покачала головой.
Что ж, может быть, именно поэтому ты и угодила в колонию.
Я не была уверена, шутит ли он, пока не увидела ухмылку.
Вот придурок,пробормотала я, когда он закрыл дверь.
***
На следующий день на уроке математического анализа я старалась как можно реже смотреть на мистера Коннели. Я все еще была смущена из-за вчерашних событий. Я собиралась вернуть ему платок после урока, но перед его столом создалась целая очередь из учеников, в основном, девушек, которые очень нуждались в помощи или внимании. Те, кому нужна была помощь, держали свои учебники открытыми, наготове. Те, кто хотел внимания, пока ждали своей очереди, наносили блеск для губ.
Сегодня я «расистка». Именно это было написано в записке внутри моего шкафчика, которая ожидала меня там после урока мат. анализа. Если конкретнее, там было написано «расистская стерва». Ну тут уж я легко смогла понять причину. Владелец магазина, который я пыталась ограбить, индийский мужчина за сорок. Хотя, это оказалось не преднамеренно. Он мог быть любого цвета радуги, и ничего бы это не изменило. Его магазин находился у черта на куличках, а мы все были под кайфом: идеальная комбинация для ограбления. Я смяла записку и бросила её в ближайшую мусорную корзину, краем глаза заметив в коридоре Грэйси. Я практически побежала к ней.
Эй,я не знала, каких слов ждала от неё. Мы не разговаривали с моего освобождения. Её родители были твёрдо убеждены, что я должна держаться от неё подальше. Школаэто единственный шанс поговорить с ней, а вчера она меня избегала.
Она осматривалась по сторонам, ее зеленые глаза искали пути к отступлению.
Как думаешь, может, сядем вместе за обедом?спросила я, перекладывая книги в другую руку.
Я не могу, Кейденс,ответила Грэйси.Ты же знаешь, мне нельзя.
Что? Твои мама с папой проверяют тебя в школе? Как они вообще узнают?
Грэйси ощетинилась и фыркнула.Мне не разрешают.
Я знала, у меня было очень мало времени. Совсем скоро прозвенит звонок, поэтому я сразу перешла к самому важному, что хотела ей сказать.
Прости, Грэйси,произнесла я.Мне стоило послушать тебя и не идти на ту вечеринку. Я не пыталась избавиться от тебя. Мне просто было любопытно. Я совершила одну ошибку. Но это всего лишь одна ошибка. Почему твои родители не могут позволить нам общаться?
Глаза Грэйси расширились от неверия.Ты обдолбалась! Ты ограбила магазин! С чего вообще моим родителям позволять нам общаться?вскрикнула она.
Я поёжилась, смущённая её реакцией и взглядами учеников, что находились рядом.
Ты полностью разрушила нашу дружбу!бросила она, и тут громко и резко прозвенел звонок.А теперь из-за тебя я опоздала на урок!
Она захлопнула дверцу своего шкафчика и поспешила по коридору. Я стояла ошеломленная, и наблюдала, как она заворачивает за угол и исчезает. Я раздумывала над своими вариантами: пойти на урок или же пропустить школу совсем. Я пыталась быть хорошей, поэтому знала, что должна пойти в класс. Но я была уставшей, напуганной, и мне было грустно из-за Грэйсихорошие причины, чтобы всё же прогулять.
Я схватила рюкзак из шкафчика и направилась к боковому выходу. Я могла проскользнуть незамеченной и пойти куда-нибудь. Куда угодно, только не домой. Я уже коснулась дверной ручки, когда меня позвал мистер Коннели
Куда ты собралась, Кейденс?спросил он.
Я не обернулась.На урок.
Единственный урок, что проводится снаружиэто физкультура,ответил он.И ты идёшь не туда.
Я замерла.
И, кстати говоря, здесь есть камера.
Я подняла глаза и посмотрела направо. Нет камеры. Я посмотрела налево. Камера. Когда они её установили?
Что происходит?спросил мистер Коннели.
Я подпрыгнула. Не слышала, чтобы он двигался, а теперь он стоял прямо позади меня.
Просто мне не хочется быть здесь сегодня,ответила я, поворачиваясь к двери. К моему выходу. Моей свободе. Смогу ли я убежать от своего учителя математики, если он пойдёт за мной?
Кейденс, ты достаточно умна, чтобы знать, что выбора у тебя нет. И ты также достаточно умна, чтобы знать, что у тебя будут огромные проблемы с родителями,пытался вразумить меня мистер Коннели.
Мне всё равно,огрызнулась я.
Нет, это не так.
Я кивнула. Он был прав. Я целый месяц после освобождения из колонии трудилась, чтобы вернуть родительское расположение. Я хотела, чтобы они смотрели на меня так же, как раньше. Мама стала немного более благосклонна. Папа же оставался неумолим, и чем больше я старалась показать ему, что изменилась, тем более неумолимым он становился.
Ирония в том, что мне не нужно доказывать ни одному из них, что я изменилась, ведь это не так. Я всегда была хорошей девочкой, даже когда совершала эту большую ошибку. Да, это была действительно ужасная ошибканакачаться и ограбить магазин, но это не определяло того, кто я есть. Я не стала внезапно за одну ночь зависимой наркоманкой или закоренелой преступницей. Я сделала один неверный выбор, который заклеймил меня на всю жизнь, по крайней мере, в глазах моих родителей.
Только когда меня отпустили из колонии, я поняла ожидания своих родителей. От меня ожидали, что я всегда буду идеальной. Мне никогда не было позволено совершать ошибку, и когда я всё-таки её совершила, я заплатила непомерную цену. Дело не только в том, что они не простили меня и, наверное, никогда не простят, дело в том, что, думаю, я им даже больше не нравилась.
Пойдём со мной, и я напишу тебе освобождение,предложил мистер Коннели.
Я неохотно последовала за ним в класс и остановилась в дверном проёме, пока он писал записку. Когда он протянул её мне, я достала из своего кармана его носовой платок.
Обмен,сказала я, предлагая ему кусочек ткани.
Мне он не нужен,ответил он.Можешь оставить его, кажется, он тебе очень понравился.И он подмигнул мне. И мне это понравилось.
Я улыбнулась.Вы когда-нибудь прежде давали его кому-то, кто использовал бы его и вернул?
Нет. Я никогда и никому не позволял использовать его, до тебя,тихо ответил он.
Я ощутила, как жар покалывает мою кожу. Мне хотелось спросить его, почему он позволил использовать его мне, но передумала.
Это особенный носовой платок?спросила я вместо этого.
Моего дедушки,ответил мистер Коннели.
О Господи,прошептала я, глядя на носовой платок.Я положила его стираться с белым бельем. В обычном режиме!