Полностью отрешиться от текущих забот ей, правда, не удалось. Мысль о бегстве из этого странного мира не покидала Алевтину ни на миг. Даже вытираясь, она параллельно пинала стены, пытаясь добраться до рыбок, царапала ногтем прозрачную, светящуюся изнутри раковину, искала дырку, откуда текла вода. Вода теклаа дырки не было!
Роботы не возражали. Они приводили в порядок всё, что она старалась испортить или сломать, и всячески пытались угодить хозяйке: суетились вокруг, предугадывали желания.
Фен? Пожалуйста: сухой тёплый воздух заструился сразу со всех сторон. Щётку для волос? Летучие роботы-щётки тут как тут. Аппетит проснулся? На гладком полу загорелась тропинка, на плечи лёг роскошный халат, а «пчёлы»даже поясок завязали.
Алевтина думала, что пол будет прохладным, но тропинка света чуть приподняла ее, и она пошагала над полом, ощущая ступнями тепло, как от нагретых солнцем свежевымытых досок на даче у тётки.
Она вошла в светлую комнату с круглым столом и стульями и коридор исчез! Вокруг была тропическая зелень! Дикий неухоженный лес!
Здесь вели беспечную жизнь птицы и насекомые, росли пальмолианы, баобабобананы и что-то ещё, совсем странное, пёстрое и зевающее белыми цветками.
Алевтина попробовала потрогать зелёный лист и ощутила под пальцами изогнутую поверхность. Закрыто! Вокругпрозрачный купол. В лес не сбежать.
Она огляделась: похоже, её привели на кухню. Уютный столик, два кресла и шарообразный кухонный агрегатпомесь плиты и холодильника.
Пока она озиралась, роботы подали на стол что-то горячее в искрящемся бокале. Алевтина села, пригубила: горячее мороженное! Сливочное, сладковатое.
Фалаксе! пискнула летучая «пчела».
Фалаксе, другая «пчела» принесла блюдце и нацедила в него из хоботка рисунок «зевающего» цветка.
Фалаксе, согласилась Алевтина и поёрзала, вспомнив утренний кошмар.
И вдруг тропинка засветилась, показался на миг круглый зев коридора, и в кухню ввалился разодетый в парчу и бархат Василевс.
В парче он стал вроде бы даже и ничего, не такой кривоногий. Но Алевтина сразу же перестала различать вкус еды, и всё очарование необычного завтрака пропало.
Моя королева! взревел Василевс и плюхнулся рядом.
Пчела тут же нацедила ему в бокал это самое фалаксе.
Ты умница, моя королева, Василевс расплылся в улыбке. Ты выучила первое слово!
Он отхлебнул и, не замечая, что ввёл свою «королеву» в ступор, продолжал витийствовать:
Запомни теперь, что летучий робот называется дамаску. Надеюсь, у тебя хорошая память, и мне не придётся заказывать плётку?
Алевтина подавилась тем, что было у неё во рту, и закашлялась.
Василевс тут же привстал, перехватил у робота-«пчелы» платок и с поклоном подал ей.
Алевтина взяла, а что было делать?
Вот это она вляпалась. Вот это сновиденьице! Расплата сразу за все годы незамужней вольности! А она уже думала, что этот тролль Василевс пропал или его поменяют на другого!
Но Василевс пропадать не собирался. Он взялся за завтрак основательно, словно внутри у него был не один желудок, а, по меньшей мере, четыре.
Роботы подавали всё новые и новые блюда, и Алевтине стало не до переживаний:
Бетластэ, орот, буэг комментировал он, чавкая.
Роботы пискляво повторяли.
Алевтина честно пыталась запомнить незнакомые слова, но их было так много, что она быстро запуталась и стала впадать в истерику.
Василевс кивком отметил её старания.
Выучишь это, это и это. Он ткнул указательным пальцем.
На фалангах пальцев у него тоже были чёрные жёсткие волоски.
Алевтина быстро закивала. Раз уж этот сонкошмарный, надо соглашаться.
Василевс вытер губы салфеткой, галантно подал ей руку, не заметив, что она-то не съела вообще ничего.
Алевтина замялась, вспомнила шлепки и «ты должна меня слушаться» И робко сунула узенькую ладонь в горячую волосатую клешню.
Сердце сразу зашлось, ноги подкосились Василевс тянул Алевтину, а она в панике цеплялась второю рукой за стол, пытаясь вспомнить, что за слова ей нужно было запомнить?
Ты Вы не мог бы повторить? пролепетала она. Слова Я
Говори мне «ты»! Но позже, кара миа! Позже! Всё, что нужно, роботы напомнят тебе вечером. Я верю, что ты справишься и не вызовешь завтрашним утром моего гнева!
Завтрашним утром? Алевтина покачнулась и едва не упала.
Василевс подхватил её, потащил по солнечной дорожке коридорчика, впихнул в гардеробную, где ряды платьев размножались в зеркальных стенах.
Нам нужно торопиться, кара миа. У меняофициальная встреча перед спектаклем, а на спектакль я без королевы идти не могу. Одевайся быстрее!
Алевтина взглянула на роскошно наряженных манекенов и растерялась: она никогда не носила таких дорогих платьев и не знала даже, как подступиться к ним.
Роботы, однако, и тут оказались на высоте. Чрез пять минут платье было подобрано и надето, а «пчёлы» уже колдовали над причёской и накладывали макияж.
Алевтина стояла в кольце зеркал, где она отражалась невероятно прекрасной. Голова её кружилась от запахов и нежных прикосновений маленьких «пчёл». В эти недолгие минуты она и в самом деле ощущала себя королевой.
Вот только ноги её так и остались босымиобуви здесь королевам не предлагали.
* * *
Это невероятно! Рыжие волосы! Зелёные глаза!
Где ты взял это сокровище?
Василевс кривил губы в улыбке, кивал знакомым, взбираясь по амфитеатру к зарезервированному месту в верхней трети, где восседали лишь самые знатные или богатые. Теперь он имел право там сесть. У него была своя оче, и какая!
Он уселся, указав Алевтине место у своих ног, и она покорно опустилась на расшитую подушечку, хлопая глазами и озираясь. Рот её как приоткрылся, когда робокар опустил их на Арену диспориума, так и изображал удивлённую букву «о».
Здесь и вправду было на что посмотреть: нежнейшие полосы ткани из миллионов летающих роботов, словно бы спускающиеся прямо с неба, парящие фонтанчики, прозрачный бассейн для лив вместо нижних рядов амфитеатра.
Да и сами девы-русалки были прекрасны. Раньше Василевс не мог оторвать от них глаз и дико завидовал тем, у кого есть своя оче. Особенно лива.
Василевс мечтал, что у него тоже будет дева-русалка, хвостатая, нежная, с влажной кожей. Про то, что можно завести такую, как Алевтина, он и подумать не смел. Это было невозможно, и, тем не менеесвершилось!
Все, мимо кого он вёл её, привставали, разглядывая, тянули руки, боясь дотронуться, морщили лбы, пытаясь разгадать подвох. Это был день его триумфа. Только у него была такая оче!
Минострал, увидев его с Алевтиной, тоже не сдержал гримасы удивления.
Он встал со своего места, что находилось, разумеется, на самом верхнем ряду, спустился, подошёл.
Василевс вежливо поднялся ему навстречу. Они коснулись указательными пальцами, но смотрел Минострал только на Алевтину.
Но как? вырвалось у него.
Василевс расцвёл в улыбке. Высокий чиновник сделал рукой приглашающий жест и направился на своё место. Он звал сесть рядом с собой! Какой успех!
Василевс поднял Алевтину и поспешил за чиновником.
Сосед Минострала подвинулся, уступая место. Василевс, сел рядом с Миностралом, усадил свою необычную оче, прижал к груди руки, в знак благодарности.
Он постарался изобразить на лице хитроватое почтение. Да, он боготворит Минострала и полон уважения, но у него есть секрет. (Василевс погладил Алевтину по рыжим волосам).
Грациозная лива Минострала заискивающе ловила взгляд чиновника. Её жабры подсохли, глаза стали жалобными.
Иди в бассейн, моя королева, снизошёл тот.
В бассейне уже плескалось с десяток лив. Теперь Василевс оценивал их красоту совершенно иначе. Да, ливы прекрасны, женоподобны, но всё-таки не то, что действительно нужно настоящему мужчине, если он не такой же русал. А его королеванеотличима от людей внешне. Онасовершенство. А уж если научится говорить Вот это будет сенсация!
Я давно к тебе присматриваюсь, сказал Минострал. Ты не болван, хоть и учёный. Но как ты это сделал? Признайся, этонанокопия?
Василевс отрицательно качнул головой.
Голоиллюзия?
Василевс развёл руками, мол, как вы могли даже подумать такое?