Как ни заманчиво было это предложение, но Георгий, ни слова не говоря в ответ, подхватывал свою вязаночку и быстро убегал.
Ах ты, постреленок! ворчал лесник по пути к сторожке.
Ему очень хотелось поиграть с шустрым мальчуганом, подбросить его под потолок хаты и представить, что этот белокурый ребенокего родное дитя.
Но Георгий был недоверчивым, он летел со всех ног к отцу, которому сообщал о своем свидании с лесником. Данчук слушал и решал, где ему лучше всего рубить лес, чтобы не натолкнуться на зоркого Антона.
И однажды они встретились Для лесника это закончилось плачевно. Ирина нашла мужа у просеки с пробитой головой, а Данчук успел увезти в ближайший городок целый воз казенных дров.
Лесничиха возмутилась. Она поклялась не прощать порубщику нанесенной мужу обиды. Сначала она долго ругала Данчука, а затем решила найти подходящий случай для возмездия.
А Данчук каялся местному священнику отцу Иоанну:
Бог сотворил лес для человека, для птицы, для зверя А я хуже скотины живу! Есть нечего, одеться не во что! Ребяткиживые души, хлеба просят, тепла Не специально зашиб я Антона! Он вышел на меня с ружьем, как на волка Тогда я разозлился!
Лучистые глаза батюшки ласково смотрели на него. Он сказал Данчуку:
Смотри, вместо лесника сама Иринка ищет тебя в лесу! Ей не попадисьона здоровая, как медведица!
А Ирина и вправду была похожа на лесную великаншу, местные ребятишки так и прозвали ееМедведицей.
Шестилетний Георгий отцовский наказ выполнил в точности. Так что подозрения Антона подтвердились. Мальчуган, завидев в лесу Ирину, подбежал к ней. Получив от нее пирожок, мальчик помчался домой.
Папка! Медведица уползла в берлогу! таинственно заявил он порубщику.
Уже сизое утро пробивалось в окно сторожки, когда лесничиха стала замешивать тесто для ватрушек. Ей еще предстояло много работы: нужно было раскатать тесто, приготовить начинку для пирогов из лука и моркови, процедить клюквенный кисель
Кудлатый волкодав Шулпа, с подпалинами на черных боках, тоже не оставался без дела. Найдя пятнистого котенка под печуркой, он пытался вытащить его оттуда лапой. Тот шипел и царапнул морду пса. Шулпа неуклюже отскочил в сторону. Прыгая, он задел противень с имбирными коржиками. Ароматные лепешки рассыпались по полу.
Я тебе! прикрикнула на пса лесничиха.
Пинок ногой отправил Шулпу за дверь. Коржики были водворены на прежнее место, очаг сыпал веселые искры. В комнате пахло приправами, за балками потолка были воткнуты пахучие ветки сосен. Передняя стена, где висели иконы, пестрела бумажными цветами, сделанными Ириной. Спинка деревянной кровати, на которой в полудреме покоился раненый Антон, табуреты и скамья выглядели новыми: так тщательно отскоблила и отмыла их Ирина.
Мне кажется, сонно начал Антон, что я не доживу до Рождества, Ирина! В моей голове все гудит!
Всем известно, что никто не умирает на Рождество! возразила Ирина. Хорошо бы это было: Христос родился, а какой-нибудь лесник стал умирать! Миленький, не думай о плохом!
Лесничиха обложила снегом голову мужа и, встав у стола, стала лепить пирожки. В сенях Шулпа заворочался, потом хрипло тявкнул. Лесник насторожился. Волнуясь, он сказал:
Слышишь, Ириша, это в лесу кто-то распоряжается Вероятно, опять разбойник Данчук забрался!
Лесничиха ответила:
И что только у тебя на уме! Ну кто пойдет перед Рождеством в лес?
Он! Готов присягнуть! Шулпа его учуял! Дай мне ружье Я сам пойду и подстрелю этого негодяя!
Антон приподнялся на постели. В его глазах зажглось недоброе пламя.
Лежи! мрачно отмахнулась Ирина. Я сама управлюсь.
Она сняла со стены двустволку Небольшой домик лесника словно вздрогнул, когда Ирина ступила за порог. Она пошла к лесу.
Мороз крепчал. Он потрескивал по стволам седых деревьев, сеял блестками в лицо. Под багряным светом утреннего солнца они искрились, как серебряные опилки. Лес застыл. Ресницы Ирины и края ее платка мгновенно заиндевели. Она тихо наступала в оставленные кем-то глубокие следы на снегу. Звуки срубаемого дерева отчетливо донеслись до нее. Неподалеку заржал жеребенок.
«Антон угадал, подумала она, это Данчук. Он всегда ездит на пегой кобыле с жеребенком. Совсем совести нет у человека. Он добьется, что моего мужа прогонят за порубки со службы, и мы сядем на паперти собирать милостыню! Еще, не дай Бог, Антон умрет от раны. Ну, если только это Данчук, я ему покажу!».
Злоба и досада против врага не мешали ей, однако, вспомнить о его больной жене Дарье. Сколько раз Ирина украдкой от мужа посылала ей через того же Георгия продукты, случалось, что давала и деньги. Шестеро его ребят три раза в день открывали рты для того, чтобы произнести два слова: «Есть хотим!» Шестеро! Из них пять девочек, а Георгий считался кормильцем: он мог уже гонять деревенских свиней, ходить за гусями.
«Шестеро! позавидовала Ирина. Бедняку и так тошно, и за это ему посылаются ребята, как галки зимой. И дурная же баба эта Дарья! Хоть кошки скребут на душе, а она все смеется, уж такой характер скомороший»
Взвешивая все мелочи своих негласных отношений с семьей Данчука, лесничиха не упустила небольшую подробность. Дело в том, что она, еще до своей свадьбы, нашила заранее много детских сорочек, простынок, кофточек. Терпеливо прождав два года, Ирина отдала этот запас Дарье, когда у той родился Георгий
Ирина сокрушенно посетовала на людскую неблагодарность. Но чем дальше она углублялась в безрадостное положение порубщика, тем более смягчалось в ней острое чувство мести и вражды к нему.
Тем временем Данчук рассуждал: «Казенные деревьяне человеческие головы, и небольшая беда, если их немного подрубить. Бесполезно меня наказывать, все равно я вернулся бы на это место! Будь хоть тысяча плетей, что же из того? Мне нечем кормить ребят!»
Мороз крепчал, и маленький Георгий сильно озяб. Его дырявый полушубок и поношенные штаны плохо грели. Только шапка, вывернутая овчиной наружу и натянутая до самого носа, немного спасала от мороза.
Холодно! уныло сказал мальчик отцу.
Правда! согласился порубщик. В лесу не ставят печей для таких оборванцев, как мы с тобой. Помоги-ка мне уложить елки, и поедем в город. Ну, берись за макушку, учись добывать деньги!
Георгий давно знал, что такое деньги. Этому его научила лесничиха, когда посылала с ним пятачки его больной матери. Но как достать их, он не знал и предполагал, что деньги выкапывают из земли, как картофель или репу. Еще ему предстояло увидеть город, о котором он слышал много рассказов. Для него весь безграничный мир пока заключался в малолюдном поселке Пеньки. Он и не подозревал о существовании больших городов, живущих там богатых господах и их детях.
Георгий представил себе, что он увидит в городе, и хлопнул в ладоши от восторга. Одна из рукавиц сползла с его ручонки и перелетела через плечо. Мальчуган с усердием ухватился за верхушку елки и стал тянуть ее к дровням. Данчук приподнял дерево, делая вид, что ему тяжело. Он поощрял сына:
Тащи, тащи!
Но эту одобрительную фразу заглушил лай Шулпы и бас лесничихи:
Бог в помощь!
Из-за высокого сугроба выступила Ирина и отбросила топор порубщика далеко в сторону. Положив обе руки на приклад ружья, перевешенного через ее плечо, она сказала:
Ну!
Данчук опешил. Он не выпускал елового ствола из рук и смотрел так, как будто все деревья леса прогулялись по его спине. Георгий нерешительно поздоровался с ней. Ирина посмотрела на мальчика и кивнула ему головой. Затем, сдвинув свои густые брови, она хмуро спросила Данчука:
Какой сегодня день, безбожник?
Порубщик не ответил. Он косился на срубленные елки, как голодный пес на запретную кость. Он даже не помышлял бежать от Медведицы. Он стоял, точно истукан, и, как послушный баран, позволил ей связать себя ремнем. А мальчик вел себя, как скромный наблюдатель. Он захныкал.
Глупенький, не бойся! утешила его Ирина. Я не ведьма, не съем твоего батьку. Мы повезем его к полицейскому Бодуле. Он поговорит по-своему с твоим отцом, и все пойдет по-хорошему, дурачок!
Она весело улыбнулась ребенку и схватила мужика за шиворот. Мальчик замолк. Он решил, что Медведица, вероятно, шутит, и тоже улыбнулся сквозь слезы.