Все с этим согласились. Федор вызвал личного лакея: «Пусть портье найдет нам поверенного, и быстро». Юрист приехал всего лишь через полчаса. Князь Карл, за это время, успел похвастаться, что у него, в Монте-Карло, будет не шесть рулеток, а больше двадцати.
-Приезжайте, - усмехнулся он, - герр Беккер. Поиграете у нас. Я уверен, что вам понравится.
-Приеду, - пообещал себе Федор. Он расписался, поверенный поставил печать.
-И привезу туда мадам Гаспар, - он раздул ноздри, - обязательно. Его высочество, - Федор едва не рассмеялся вслух, - посмотрит, какой она выбор сделала. Хороший выбор, правильный.
На сегодняшний вечер у него в распоряжении было сто тысяч талеров. Каждый член синдиката вложил по двадцать тысяч. Федор пообещал им: «Завтра утром вы получите шестьдесят, если не больше». Он проводил гостей. Лакей робко покашлял: «Вам записка, герр Беккер».
Мадам Гаспар приглашала его на кофе.
-Моя птица, - блаженно подумал Федор, быстро причесываясь, вдыхая запах сандала, меняя рубашку, - любовь моя, Завтра она будет принадлежать мне, навсегда.
Марте принесли ожерелье. Женщина долго сидела, опираясь на кружевные подушки, вертя его в руках.
-От вашего самого преданного поклонника, - хмыкнула женщина, и отложила футляр. Она взяла гребень. Расчесывая волосы, Марта решила:
-Надо известить Джона. Сегодня все это не закончится. Федор Петрович, наверняка, не удовольствуется мелким выигрышем. Он хочет сорвать банк, положить себе в карман миллион, Синдикат этот организовал. И он потребует что-то, за ожерелье, это понятно. Пусть Джон будет рядом, на всякий случай.
В Лондоне герцог положил в потайное отделение, в ее изумрудном браслете две маленькие, белые пилюли.
-Великая вещь, химия, - задумчиво сказал Джон, - у Питера есть молодой выпускник, из тех, что он нанял. Немец, мистер Оскар Либрих. Он ведет исследования по препаратам для анестезии. Опиум и морфий не всегда подходят. Тем более, морфий надо колоть внутривенно.
-А эфир? - Марта сидела на подоконнике, покачивая ногой, жмурясь от яркого солнца: «Меня под эфиром оперировали, в Вашингтоне».
Джон поднял бровь:
-Часто нет времени и места наложить маску. И с тряпкой и склянкой хлороформа тоже не везде будешь гулять.
На его ладони лежали таблетки:
-Хлоралгидрат, - ласково сказал Джон, - мгновенно растворяется в алкоголе и воде. Через двадцать минут после бокала шампанского человек погружается в спокойный сон. Проверено лично мной, - он весело рассмеялся:
-Конечно, мы пока не кричим о его свойствах на весь мир. Либрих получил от нас хорошие деньги, и согласился четыре года ничего не публиковать в научных журналах.
Марта тщательно оделась, выбрав вечернее, с пышным кринолином, шелковое платье глубокого, темно-зеленого цвета. Она застегнула на шее ожерелье от герра Отто Беккера. Браслет женщина надела на правую руку. Гостиная была заставлена фарфоровыми вазами с букетами кремовых роз. Марта, впустив Федора Петровича, ласково улыбнулась:
-Выпьем кофе, мой дорогой Отто. Как ваш синдикат? - поинтересовалась Марта, провожая его на террасу.
От герра Беккера пахло сандалом. Он был в безукоризненном, темно-синем костюме английской шерсти, с крахмальной рубашкой и белым, шелковым галстуком. В кармане жилетки блестела золотая цепочка хронометра.
Она сидела, удобно устроившись в плетеном кресле, курила и покачивала ногой. Федор, глядя на темно-зеленую туфельку, на небольшом каблучке, сглотнул: «Господи, как я ее люблю, Как я хочу, чтобы она была рядом, Это все ради нее».
-Я сегодня выиграю, мадам Гаспар, - уверенно сказал Федор, любуясь лукавыми искорками в больших глазах.
-Каждый из членов нашего маленького кружка получит свои деньги обратно, в троекратном размере. И завтра, - он увидел, как улыбается женщина, - завтра я тоже выиграю.
Закатное солнце играло в ее изящно причесанных волосах. Она положила узкую ладонь на шею:
-Я вам очень благодарна, милый Отто. Прелестная безделушка, я люблю изумруды, - Марта потянулась и взяла его за руку:
-Я вам обещаю, - ее голос был низким, манящим, - обещаю, скоро мы с вами будем любоваться рассветом над венецианской лагуной, мой дорогой. Будем кататься на гондоле, я вам буду петь, Вам, Отто, вам одному, - он вдохнул запах жасмина. Марта добавила:
-Спасибо за розы. Увидимся в казино. Я обедаю с князем Карлом и генералом фон Корном.
Уходя, Федор поцеловал ей руку, и сжал зубы: «Клянусь, сегодня, на рассвете, она станет моей».
Джон пришел убирать со стола. Он остановился, заметив браслет на ее правом запястье. Марта быстро нацарапала записку:
-Когда мы вернемся из казино, будь рядом с его номером. Возьми оружие, на всякий случай. Если я ему сегодня откажу, боюсь, он начнет действовать силой.
Герцог взял серебряный карандаш: «Может быть, он еще проиграет».
-Очень надеюсь, - написала снизу Марта, - я начну ему подсказывать обыкновенные номера. Но все равно оставайся поблизости.
Джон кивнул:
-Она очень рискует, - мрачно думал герцог, - я не проверил номер Федора Петровича. Понятно, что он сюда с револьвером приехал. Если мне придется вмешаться, то вся операция полетит в тартарары. И Марте нельзя брать свой кольт. От него всего можно ожидать, хоть он и голову потерял. Возьмет, и поинтересуется ее ридикюлем.
Джон, в свой свободный день, сходил на городскую почту. Он послал невинную телеграмму в Берлин, некому герру Кнабелю: « Поздравь дядюшку Отто с открытием пекарни». Герцог приложил адрес этой самой пекарни. Резидент в Берлине должен был проверить, где, на самом деле, обретается настоящий герр Отто Беккер. Ответ Джон получил вчера. В тайнике, что герцог устроил в своем рабочем шкафчике, лежала официальная справка из полицейского участка на Фридрихштрассе, в Берлине. Герр Отто Беккер скончался в июне, в российской столице. Там же его и похоронили.
-Столько хлопот, - вздохнул Джон, - а, не дай Бог, после проигрыша, Федор Петрович застрелиться вздумает. Хотя у него дети, Но мы не дадим ему это сделать. Он мне нужен живым, - герцог сдал грязную посуду и посмотрел на свой хронометр.
-Они из казино вернутся ближе к утру. Пойду, предложу кому-нибудь из ребят поменяться сменами. Ночные дежурства никто не любит.
Они опять сидели за третьей рулеткой справа, Федору Петровичу везло, но банк, к утру, он так и не сорвал. Каждый из игроков синдиката получил по сорок тысяч талеров.
-Завтра я утрою эту сумму, - пообещал Федор, - увидите.
Мадам Гаспар все время была рядом. Она держала его руку, поглаживая пальцы, шептала в его ухо цифры, отпивала брют. Федор слышал скороговорку крупье, принимал фишки, бросал их на зеленое сукно. Он все время, блаженно, думал:
-Я выиграю миллион, потом еще один, Полина, - он опустил веки и тихо, одними губами, попросил:
-В гостинице, выпейте со мной шампанского. Только я и вы. Я не могу, не могу вас отпускать сегодня, вы приносите удачу
Марта молчала.
Достоевский тоже был в зале. В середине ночи, ближе к трем, она увидела, как Федор Михайлович, дрожащими руками, кидает маленькую фишку в десять талеров, на игорный стол.
-У него была целая стопка, - Марта разозлилась, - что это такое? Как только закончим операцию, я позабочусь о том, чтобы Федор Михайлович отсюда уехал. С деньгами, - Марта вспомнила, что Достоевский ей говорил о своих долгах.
Они вышли из казино навеселе, генерал фон Корн пел баварские песни. Марта ему подтягивала, сидя в ландо. Ладонь Федора Петровича лежала у нее на талии. Город спал, еще не взошла заря. Марта, поднявшись по мраморной лестнице гостиницы, зевнула:
-Оставим шампанское на завтра, милый Отто. Поздно, я устала.
-Мадам Гаспар, - он держал ее за руки, - мадам Гаспар, завтра я брошу к вашим ногам миллион, обещаю.
От него пахло вином, сигарами, рубашка была измята, галстук распущен.
-Один бокал, - умоляюще прошептал он, - у меня сухой моэт, ваш любимый. Полина, - у него были сильные, жесткие пальцы, - Полина.
-Он Юджинии ломал запястье, два раза, - вспомнила Марта. Ее снова затошнило.
-Он весит меньше Степушки. Тот был двести фунтов, а этот сто семьдесят, наверное. Джон до ста сорока не дотягивает. Господь его знает, когда эти таблетки подействуют. Джон его ниже на голову, и легче. Ладно, - она заставила себя улыбнуться. Женщина погрозила пальцем: