Келли ДеВос - Толстушка в самолете стр 3.

В передней части салона я замечаю пятно светлых кудрявых волос. Томми. Чувство облегчения проходит, когда рациональная часть моего разума соединяет все точки. Томми в Месе, а это незнакомый парень, который ставит сумку подруги на полку для ручной клади.

Я закрываю глаза, пока пилот делает объявления, а бортпроводники инструктируют пассажиров. Спустя несколько минут все вокруг затихает.

Самолет несется по взлетной полосе, свет в салоне становится тусклым, а я пытаюсь представить, как сижу в первом классе с Томми и держусь с ним за руки. Кажется, это доступно только богатым и идеальным. Только членам клуба, в который я не знаю как попасть.

Но я точно знаю, что после этой поездки подобная ситуация больше не повторится.

Хватит с меня быть толстушкой в самолете.

ХудаяПозже в тот же 738-й день

 Слава богу,  говорит он и улыбается мне.

Это он. Наконец-то я встречаюсь с Гаретом Миллером.

И он мне улыбается.

Самолет остановился в Далласе, поэтому логично, что мой идол моды плюхнулся на сиденье рядом со мной. Меня наполняет ужас. Или паника. Паника, из-за которой я подумываю направиться к аварийному выходу и по эвакуационному трапу спуститься на взлетную полосу.

Он садится у прохода:

 Там одна слониха устроила ад в аэропорту, потому что ее заставляют купить еще один билет.

И он придурок.

Ну и ладно. Я столкну его c эвакуационного трапа.

Гарет Миллер наклоняется ко мне, словно мы в сговоре.

 Не хочу показаться грубым,  шепчет он,  но ей действительно нужно два сиденья. Как минимум. Когда у меня еще не было личного самолета и мне приходилось летать на обычных, я постоянно сидел рядом с такими. Такими и плачущими детьми. Или иногда и с толстыми девчонками, и с плачущими младенцами.

Я отодвигаюсь и сердито смотрю на него.

 Кажется, вам было бы лучше на «Эйр Форс Придуркос»,  вырывается у меня.

Я, типа, жалею, что сказала это. Я направляюсь в Нью-Йорк, чтобы взять интервью у этого парня, и, наверное, не лучшее решение поцапаться с ним. Я отворачиваюсь к окну и пытаюсь показать ему, что сосредоточена на запихивании iPad в карман сиденья перед мной.

 Ну и дела, я взял и обидел вас.  В поле моего зрения появляется его рука.  Гарет Миллер. И нет, не думаю, что мне было бы лучше там. У Придуркос одни технические проблемы.

Заставляя себя оставаться спокойной, я слегка пожимаю его руку и говорю:

 А меня зовут Куки.

Я два года представляла эту встречу. Воображала ее с тех пор, как увидела его профиль через щель в двери студии, стены которой были отделаны кленом. Я представляла нашу первую встречу так: он пролистывает мой альбом для зарисовок, громко объявляя, что он никогда не видел таких прекрасных фасонов. Потом настаивает на том, чтобы я получила стипендию в Парсонс, и хочет внести вклад в начало моей собственной линии одежды. Но, наверное, мы просто посидим рядом на бежевых сиденьях в самолете.

 Куки,  повторяет он со смешком.  Это очень сладкое имя.

Мне необходим весь мой самоконтроль, чтобы эпично не закатить глаза. Люди все время считают себя оригинальными. Словно бы они первыми придумали эту шутку.

 Мама ела печенье с шоколадом в больнице после моего рождения,  рассказываю я ему, чтобы не смотреть на его точеные черты лица.  Думаю, нужно радоваться, что медсестра не дала ей шоколадную плитку. Или сейчас меня бы звали «Кит-Кат» или типа того.

 Есть перерыв, есть «Кит-Кат»,  говорит он, очаровательно улыбаясь.

Это вроде как смешно, но я подавляю смех. Может, Гарет Миллер и идет по жизни, говоря все, что захочет, и полагаясь на свою привлекательность, чтобы это сошло ему с рук. Но та слониха когда-то была мной. Все еще кажется мной. Я кладу руки на пустое место на краю сиденья. Вот куда привели меня два года NutriNation.

Я действительно надеюсь, что мужчина не заметит на мне свитер от Гарета Миллера.

Стюардесса делает медленные плавные движения руками, показывая на ряды у выхода. Я достаю табличку по безопасности на воздушном судне и читаю ее, ища информацию о кислородной маске.

 Наверное, у меня это впервые. Кто-то действительно читает инструкции на случай аварии,  говорит Миллер, растягивая слова. Он из Монтаны и ему присущ шарм модного ковбоя.

 Я хочу подготовиться на случай чрезвычайной ситуации.

 Не хочется говорить вам, но если самолет разобьется, мы все умрем,  снова улыбается он. Ему удается преподнести это как самые лучшие новости дня.

 Неправда.  Мой желудок делает сальто, но я одариваю его своей фальшивой улыбочкой.  Большинство аварий происходят во время взлета или приземления, и уровень выживаемости примерно 56 процентов. В первом классе мы рискуем больше всего, поскольку самые безопасные места в хвостовой части самолета. Но раз вы не прочь умереть, я просто проползу по вам в случае такой ситуации. А вы сможете стать одним из 44 процентов невыживших.

 Ну, умру счастливым человеком,  говорит он, осматривая меня.  И сделайте мне одолжение, Куки, произнесите речь на моих похоронах. Позаботьтесь, чтобы все узнали, что я создал этот свитер и дал ему жизнь, чтобы он мог так прекрасно смотреться на вас.  Он показывает на гладкий кашемир. Его украшают хаотично расположенные группки из восьми черешен. Комбинация качества и причуды. Авторский стиль Гарета Миллера.

Конечно же он заметил свитер. Я вздыхаю.

 Я сказал, что являюсь дизайнером этого свитера. Вас это не впечатляет?

Я киваю и надеюсь, что он займется чем-то другим и перестанет смотреть на меня. Он это делает, потому что:

Из-за двух вариантов не стоит заводиться. Я напоминаю себе, что не хочу хотеть понравиться кому-то вроде Гарета Миллера. И в любом случае я потратила многие часы на составление списка дотошных вопросов для интервью. Нельзя, чтобы этот долгожданный момент испортили четыре часа добродушной болтовни. Я пытаюсь надеть наушники до того, как он успеет что-либо добавить.

 Знаете, вы кого-то мне очень напоминаете,  говорит мужчина. Он наклоняет голову и добавляет:  Похоже на подкат, причем плохой. Но не могу избавиться от чувства, что где-то вас видел.

К нам подходит стюардесса первого класса.

 Хотите что-то из напитков до взлета?  спрашивает она. Ее взгляд мечется между мной и Гаретом, и на лице расплывается улыбка.  В моем салоне сидит много красивых людей, но вы двое просто великолепны.

Я к такому не привыкла. К комплиментам и вниманию. Мой желудок выделяет слишком много кислоты. Уверена, к тридцати годам я заработаю язву.

 Мне бокал белого вина, пожалуйста,  говорит Гарет.

 А мне просто стакан диетической колы,  прошу я женщину.

Я встречаюсь взглядом с мужчиной в костюме морского цвета из Mens Wearhouse, сидящем через проход от меня. Он улыбается мне.

А я могу думать лишь о том, что ему не стоит носить полосатый галстук с полосатой рубашкой.

Я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как работники грузят багаж в другой самолет в нескольких воротах от нас. В последний мой полет в самолёте этот парень не стал бы даже глазами со мной встречаться. Он бы молился, чтобы не пришлось сесть рядом со мной.

В салоне включается кондиционер, и я улавливаю аромат одеколона Гарета Миллера. Нечестно, что он выглядит и пахнет так хорошо.

Оказавшись в ловушке его привлекательности и «очарования», исходящего от него, подобно нежеланной инфекции, я устроилась на сиденье и молюсь, чтобы добраться до Нью-Йорка и не убить его.

ТолстаяДва дня до NutriNation (два кресла довозят меня до Нью-Йорка)

Вот почему люди толстые. Сбрасывать вес сложно. Весьма, чертовски сложно.

Два арахисовых пирожных равняются сорока пяти минутам на тренажере. Так что наслаждайтесь. И начинайте бегать, пока не свихнетесь.

Давайте представим, что вы выкуриваете по две пачки в день. Вам надоело задыхаться, забираясь вверх по лестнице, и реклама, где парень чистит дыру в горле, начинает действовать на вас. Так что произойдет?

Вы можете выбрать любую из тысячи бесплатных горячих линий. Прекратить курить вам помогут пастилки, ингаляторы и пластыри. Если у вас неплохая медицинская страховка, врач может подсадить вас на «Чантикс».