Да, конечно, Оля, простите, оговорился Я волнуюсь. Подождите, не уходите от двери.
Еще не ушла. В чем дело?
Мне нужно сказать вам очень важное, но я не могу через дверь. Пожалуйста, откройте! Оля.
Вениамин, я очень устала, и я примерно представляю, что вы скажете.
Я тоже представляю, что вы представляете, но это совсем не то. Честное слово. Клянусь вам мамой.
Сумасшедший какой-то. Но после таких слов попробуй не открыть. Открываю.
Стоим друг перед другом, глядим через порог.
Говорите.
Оля. Выходите за меня замуж.
Час от часу не легче. Даже не знаю, как реагировать.
Интересно, произношу не без иронии. Вы бы хоть мое имя запомнили, прежде чем делать предложение.
Да, все это выглядит нелепо. Я совсем не с того хотел начать. Но поскольку я боюсь, что вы захлопнете дверь Можно я войду? Ровно на пять минут.
Я подумала: ведь не отвяжется.
Ну заходите. Только говорите тишесын спит.
Теперь мы стоим друг против друга в прихожей. В той же позиции.
Понимаете, Оля, я никогда не был женат. Так вот вышло: дожил до тридцати шести годов, влюблялся, всю жизнь мечтал о семье и не женился. А вы Вы сказали поразительную вещь. Вы так неожиданно сказали и так не по-сегодняшнему, вы помните?
Что плохо быть одной?
Не только. Это любому плохо Что семьяэто как родина. Должна быть, и все, остальноеневажно.
Интересно. Неважно даже, люблю ли я? Скажем, вас?
Да! Потому что и родину мы заранее не выбираем. Мы просто рождаемся, и уже только после учимся и любить ее, и уважать, и исполнять свой долг. А вначале мы ее просто обретаем Вы ведь сейчас все равно никого не любите, так чем я хуже других? Кроме того, что понимаю вас лучше, чем остальные?
Я гляжу на него: сумасшедший или не сумасшедший? Нет, глаза нормальные. Усталые, правда.
А вы не хотите крепкого чая? Или лучше кофе?
Он понял, усмехнулся.
Вы не думайте, я не пьян, вернее, не настолько. Просто не каждый день приходится говорить такие слова Но кофе я выпью, если предложите.
Что с ним делать? Ну ладно, напою его кофе, такие слова слушать тоже не каждый день приходится.
Пошла на кухню, Вениамин поплелся за мной. Сел тихонечко за стол. Пока я вожусь с кофейником, вертит головой, оглядывается по сторонам, продолжает свои речи:
Вы понимаете, жизнь приучила меня быть осторожным с женщинами, хотя я человек очень доверчивый по натуре. Но про вас я точно знаю, что вы не лгали, и мне с вами легко, и почему-то верится, что вы меня верно поймете. Мне даже кажется, что я уже был в вашем доме, видел ваши чашки, эту скатертьсловно уже давно здесь живу.
Интересный поворот, думаю я.
А вы бы и поселиться здесь хотели?
Он смутился, но ненадолго:
Ну пока, если бы вы, конечно, согласились. Квартиры у меня, понимаете, сейчас нет, мы живем с мамой в коммуналке. Но я зарабатываю не так уж плохо. Я программист по профессии, подрабатываю немножко заказами. Пишу кандидатскую. Вообще, в детстве я мечтал стать писателем. Но как странно судьба располагает! И в юности сочинял, правда, никогда не печатался
Что же вы сочиняли? Стихи?
Нет, прозу. Рассказы. Хотите, прочту один.
А вы их с собой носите?
Они короткие, как стихи, я их наизусть помню. Хотите? Кофе все равно еще не закипел.
Ну прочтите, смилостивилась я.
«Человек, которому некуда спешить», начал Вениамин. Так называется. Покашлял. «Густо запорошенный морозной крупкой, под фонарями, взмахивающими снежными ресницами, пустынными улицами шел в предновогоднюю ночь человек, которому некуда было спешить. Его квартира была одинока, потому что была населена такими же одинокими людьми; его не ждали в ту ночь ни в одном из домов, потому что одинаково ждали во многих. Весь мир был его домом, и все люди были ему близкими, и не было у него той маленькой, теплой, скрытой от чужих глаз тайны, которой владеют счастливые мужья и отцы. И он вышел в ночь»
Не помню, что он дальше читал, по-моему, дальше я не слушала. Во-первых, за кофе следила, чтобы не убежал, а во-вторыхловила себя на том, что разглядываю своего странного гостя. И он не таким уж чудиком мне показался, и не таким уж немытым. Свитер действительно мешком, на локтях неумело заштопан, но рубашка свежая, лицо доброеобыкновенный неустроенный мужчина. Таких женщины не жалуют, а они, говорят, как раз и бывают самыми преданными мужьями А кофе я в результате проглядела: брызнул на плиту, зашипелВениамин вздрогнул и замолчал.
Готов ваш кофе, сказала я.
Да. Спасибо Он медленно, глоток за глотком, выпил всю чашку, поставил ее и печально смотрит на меня. Так как, Оля? Давайте жить вместе?
Затянулся наш разговор, и его явно пора было заканчивать. Я засмеялась:
Но не с сегодняшней же ночи!
Он кивнул:
Извините. Я и так пробыл втрое больше отпущенного. Я ухожу.
Желаю счастья, провожаю я его в прихожую.
У двери он обернулся:
Но если мои слова все-таки не покажутся вам полным бредом и если когда-нибудь вам станет совсем плоховы вспомните, как я сказал вам: Оля, давайте жить вместе! И тогда вы мне позвоните и скажите: да. Просто: да.
Вениамин, дорогой, этак покровительственно отвечаю я ему. Мне было интересно вас послушать, но я люблю совсем другого человека. И он меня. И жаловаться мне совершенно не на что. Правда.
Он поглядел на меня укоризненно, покачал головой.
Неправда. У вас глаза были бы совсем другие. А такие я каждый день в зеркале вижу. Всего хорошего, Оля.
Стою у окна, гляжу вниз, на опустевшую площадку для автомобилей, по которой идет Вениамин. Тихонько идет, неторопливо, как человек, которому и вправду некуда спешить.
Ну вечерок. Надо позвонить Лариске.
Лариска, спишь? Проснись на минуткуне пожалеешь!
Да неужели же кто-то опять звонит?
Нет, это будильник, надежный товарищ. Половина восьмого. Утро. Солнце. Кавардак в квартире. Рабочий день начинается.
Стучу кулаком в стенку:
Эй, зверь бурундук, подъем!
Ношусь как угорелая по квартире под Пугачеву из проигрывателя. Одеваюсь, собираюсь, мажусь, навожу красоту. Антошка у себя в комнате, тоже, по идее, должен одеваться. Заглянула к немусидит на кровати встрепанный, сонный, задумчиво сует ногу в колготки.
Быстрей, быстрей напяливай!
Если быстлей, то будет задом напелед. (Когда же он «р» научится выговаривать?)
Ничего. Когда опаздываешь, можно и задом наперед.
А почему ты все влемя опаздываешь?
Потому что такая уж у тебя мать, выбирать не приходится.
Бегу в ванную, но у меня ведь не ребенок, а «что, где, когда».
Мама, а человек плоизошел от обезьяны?
От обезьяны.
А как жев Ленингладе ведь обезьянов нету!
«Обезьянов» нету, а обезьяныжили, очень давно, от них он и произошел. А тыот ленивца, знаешь такое животное?
Не-ет
Ну вот, придешь в сад и спросишь, а поэтому одевайся быстрее.
«держи меня, соломинка, держи. Когда вокруг шторма в двенадцать баллов» это Пугачева из проигрывателя.
А это уже Лариска. В дверь звонит. Открываюне Лариска, а ее Сережка.
А где
Ч-хи!
мама?
Мама в лифте стоит, чтобы не уехал.
Здесь я, здесь! Быстрее!
Наконец выволакиваю Антошку, и мыв лифте, где, чтобы не уехал, стоит Лариска.
Привет.
Привет. На машине поедемКоле с автобазы по пути.
Ул-ла! Ч-хи!..
Ну, не надумала Витамину звонить?
Ага, он не дурак. Позвоните, а телефона не оставил.
Кстати, мой бывший звонил, им пальто дутые финские завезли.
А какого цвета?
Не знаю. Дутые!
Остановка. Надо сбегать за Валюшкой. Слава богу, собрана, запирает дверь. Почему-то на три замка, сокровища, видите ли, у нее.
А Лариска где?
В лифте стоит, чтобы не уехал. Ну что, поссорились?
Валюшка глядит, сияющая, счастливая:
Что ты! Вернулся, прощения просил. Прямо какой-то сумасшедший И в лифте с гордостью отворачивает свитер на шее со свидетельствами пылкой любви.
Ох, дура ты, дурочка у нас, Валюшка, а еще воспитатель. Как мы только тебе детей доверяем! Тебе пальто финское нужно?