Вы ведь просили.
Вот, еще и обидела человека. Нескладная ситуация.
Может, хотите чаю? спрашиваю я.
Тут свет наконец зажегся.
Спасибо. Герберт посмотрел на выключатель. А отвертка у вас есть?
Не знаю
Или нож.
Принесла ему из кухни столовый нож. Он встал, сняв туфли, на табурет, что-то поковырял в выключателе и дернул шнур. Погасло с первого раза. И загорелосьс первого.
Извините. Он возвратил нож. Не выношу, когда техника не в порядке.
Это вы извините, лопочу я, все переживая и разводя руками. И так ни за что сорвала вас с места, вы, наверное, уже отдыхали.
Это был телефон на выставку. Он спустился, надел туфли.
Вы так поздно работаете?
Приходится. Скоро открытие.
Может, все-таки чаю? Или кофе? снова предложила я, не зная, чем еще можно быть ему признательной.
Нет, нет. Мне нужно идти. Доброй ночи, он улыбнулся. Надеюсь, больше чепэ не будет.
Заходите к нам просто так, говорю я, провожая его к двери. Без всяких чепэ! Лариса будет очень рада.
Он остановился у двери, поглядел на меня внимательно.
Спасибо. Я позвонювам, если вы раз решите.
Конечно! Обязательно! До свидания!
Ушел. Уехал на своей иномарке.
Надо позвонить Лариске, рассказать, какие бывают, оказывается, на свете джентльмены
Глава восьмаяЯ выхожу замуж
Выпал первый снег.
Я стою на краю тротуара, возле нашего института, а снег идет крупный, мокрый, пушистый, скрывая под собой зеленую еще траву. Маленькие островки остались на газоне, скоро и они побелеют.
Кто-то подошел и остановился рядом со мной. Чувствую, что Вадим. Я его всегда чувствую, за километр. Помолчал.
Хоть поздороваться разреши.
Здравствуй, Вадим.
Совсем забыла старых друзей. Это как понимать?
Понимай как хочешь.
Значит, старой дружбе конец?
А мы, оказывается, дружили?
Не ответил.
Расскажи хоть, как живешь. Почти два месяца не разговаривали. Что нового в жизни?
Я, Вадим, замуж выхожу.
Вот оно что, присвистнул он. А я-то думаю, что это малыш от меня бегает
А ты думал, малыш всю жизнь будет за тобой бегать? говорю я, улыбаюсь и ненавижу его в эту минуту.
Поздравляю. Кто этот счастливец?
Неважно. Человек, который, в отличие от тебя, хочет, чтобы я была счастливой.
Почему, я тоже желаю тебе счастья. От всей души.
Спасибо на том.
Оля
Ну что тебе еще? Что? резко оборачиваюсь я.
Он глядит испуганно, растерянно.
Ничего Хотел предложить подвезти тебя, по старой памяти.
Спасибо, меня подвезут.
Он медленно идет к стоянке. Даже не попрощавшись. Ничуть мне тебя не жалко, ничуть. И вот моя машина показалась, белый «мерседес», и гляди, гляди ошалело, как мне открывают дверцу, как помогают сесть, перекинуть ремень и как уносимся мы по улице, разбрызгивая мокрый снег!
Едем по городу лихо. Руки Герберта в перчатках с дырочками уверенно лежат на руле, и сам он, уверенный, в строгом черном пальто ведет машину легко, сидит, не шелохнувшись.
Что за погода у вас в Ленинграде?
Да уж такой климат.
Ноги не промокли?
Нет, что ты, ничего.
Мельком глянул вниз. На мои, прямо скажем, не новые сапогине успела ноги спрятать. Потом, не меняя позы, достал что-то из «бардачка».
Из Европы грипп идет. Закапывай две капли в нос, по утрам.
Я разглядываю яркий пузырек.
А Антошке можно?
Емуодну. Кстати, я записал его в бассейн.
Правда? Вот хорошо! Плавать наконец научится.
И закалка необходима парню. Извини
Это нам свистнули. Сворачиваем к тротуару. От перекрестка медленно, помахивая палочкой, идет милиционер.
Момент, говорит Герберт, спокойно выходит, а через минуту возвращается, и мы трогаемся.
Чего он от тебя хочет?
Уже ничего. Все о'кей.
И мы снова едем, обходя «Волги» и самосвалы. Сворачиваем в переулок, подаем куда-то задом и останавливаемся.
Подождешь минутку?
Конечно.
Я быстро. Полистай, чтобы не скучать.
Кажется, последний.
Сижу, листаю глянцевый заграничный журнал. Улыбаются красотки-манекенки, дамы в немыслимых туалетах пьют коктейли, супермены курят «Кент» и «Мальборо». А вот кого-то убили: взорванная машина, труп и кровь на асфальте, полицейскиерепортаж на десять страниц, и ничего не понятно, все на заграничном языке.
Хлопнула дверца. Герберт бросил сверток на заднее сиденье, обошел машину, сел за руль.
Герберт, тебе не страшно работать за границей?
Почему?
Там вон, видишь, всякие страсти-мордасти, террористы.
Усмехнулся. Тронул машину, потом отвечает:
Нет. Не страшно.
Больше ничего не объяснил.
Ты свободна послезавтра вечером?
Да, а что?
Будет прием по поводу закрытия выставки. Большого веселья не обещаю, но если бы пришлабыл бы рад.
Ну конечно, зачем спрашиваешь.
И Лариску бери, Валюшку с Сашей, пусть оживляют общество. Прости, забыл, где поворот?
Вон, дальше.
Подъезжаем к детсаду. Бегу, возвращаюсь с Антошкой. Размахивая пистолетом, он деловито забирается на заднее сиденье.
Здлавствуйте!
Привет, друг Антон. Как жизнь молодая?
О'кей! Снова едем.
Ну-ка, давай сюда. Не оборачиваясь, Герберт ухватывает Антошкин пистолет. Легкая борьба, пистолет в руках Герберта, а вместо него откуда-то из-под сиденья возникает автомат, да какой! И вот он в руках Антошки, окаменевшего от счастья.
Что надо сказать Герберту Мартыновичу?
Спасибо
Теперь ты оснащен самым современным оружием. Вернее, его точной копией.
Ты его балуешь, Герберт.
Та-та-та-та! почти по-настоящему строчит автомат, и разноцветные лампочки загораются на нем, к упоению Антошки.
Герберт, говорю я, тронутая его вниманием.
А этотебе. Он снова протягивает руку и достает сверток с заднего сиденья.
Ой, что это?
Разворачиваюновенькие сапоги. Осенние, на самом модном низком каблуке.
Герберт, я ведь тебя просила щепетильное огорчение борется во мне с радостью.
Хочешьможешь выбросить, но я лично против того, чтобы ты ходила с мокрыми ногами.
Ну что ты Я просто Конечно, спасибо.
Антошке легче относиться к жизни. Та-та-та-таза моей спиной, в окно расстреливает прохожих, обо всем на свете забыв.
Вот и мой дом.
Будь здоров, Антуан, протягивает руку Герберт.
Ты не зайдешь?
Нет возможности. Надо вечером встречать делегацию. Утром я закину продукты
Герберт
и абонемент в бассейн, а насчет завтрашней поездки я позвоню сегодня попозже.
Я выхожу, но Антошке выходить очень не хочется. Изобретает, что бы еще спросить, чтобы оттянуть расставание.
А У Лемботакой автомат?
У Рэмбо, это он у бабы Сони по видику смотрел.
Герберт объясняет серьезно и обстоятельно:
Может быть. Но, видишь ли, Рэмбоэто плохой солдат, в него хорошему мальчику лучше не играть.
Почему?
Идем, Антон, Герберту Мартыновичу нужно работать.
А вы кем лаботаете?
Как тебе сказать, Антон Немножко покупаю, немножко продаю.
Вы плодавец?
Идем, Антошка, смеюсь и вытягиваю его из машины.
Гуд бай, фрэнд Антон!
Герберт машет рукой, поднимает стекло, и «мерседес», круто развернувшись, исчезает. А мой напрочь покоренный Антон долго и восхищенно глядит ему вслед.
Назавтра у Герберта выдалось все-таки три свободных часа, за час мы домчались до Приозерска. Белый «мерседес» стоит возле нашего дома на Дачной, окруженный восхищенными мальчишками, а за рулем сидит Антон, надутый от гордости, как пузырь!
Витька уже уехал, ремонт закончен, в доме чистота.
На кухне накрыт стол, отец при параде, в кителе, мама в платье с кружевным воротничком. И мы все наблюдаем за Гербертом, который, сняв пиджак, ползает на коленях под тумбочкой, прилаживая у розетки провода. А на тумбочке стоит чудо-техника, белая микроволновая печь.
Какое у вас напряжение? поднимается Герберт, отряхивая брюки.