Загляда осторожно провела рукой по волосам чудина. Между лбом и затылком ее пальцы наткнулись на скрытый под волосами длинный рубец, оставленный ударом о корягу. Видимо, ее нечаянное прикосновение причинило боль: парень вздрогнул, веки его дернулись и приоткрылись. Загляда отдернула руку.
Больно тебе? покаянно ахнула она. Ты прости, я нечаянно.
Парень открыл глаза, светло-голубые, почти прозрачные, и бессмысленные, как у новорожденного. Загляда в первый миг испугаласьда не лишился ли он рассудка от такого сильного удара, не слишком ли долго пробыл под водой, не оставил ли водяному свою память? Что с ним тогда делать?
Схватив ковш с водой, загодя поставленный рядом с лежанкой, она приподняла голову чудина и попыталась его напоить. Ощутив свежую прохладу воды, чудин вдруг дернулся, вскинул руку к ковшу и жадно рванул ко рту так, что вода пролилась ему на грудь, глотнул, закашлялся, чуть не захлебнувшись. Загляда едва удержала его.
Да уймись ты, каженник водяной! в сердцах воскликнула она. Достанет тебе воды, не отнимут!
Глотнув еще пару раз, чудин потер рукой мокрую грудь, сообразил, что рубахи на нем нет, тряхнул головой и поднял наконец глаза на Загляду. Муть во взоре рассеялась, но на девушку он смотрел с недоумением, словно ему явилась берегиня с птичьим телом и девичьей головой. Взгляд его скользнул по стенам и кровле клети, светлые брови дрогнулион не понимал, где и у кого находится. С губ чудина слетело хриплое восклицание, он попробовал приподняться на локтях, но тут же застонал, сморщился и откинулся снова на сложенные мешки, служившие ему подушкой.
Не суетись! успокаивающе сказала ему Загляда. У тебя в голове такая трещина, что чуть душа наружу не вылетела. Погоди, я тебе помогу.
Она приподняла парня за плечи и помогла ему сесть, прислониться к стене. Парень повернул голову к ней, стараясь разглядеть девушку в полутьме дома, освещаемого узким окошком с отволоченной заслонкой. Брови его сами собой хмурились, веки опускались, словно этот слабый свет резал глаза.
Сиди, сиди спокойно! уговаривала его Загляда. Ты у добрых людей, мы тебя не обидим.
Из сеней вошел Тормод, на ходу утирая лицо рукавом рубахи.
Какая холодная вода! бормотал он. А! воскликнул он, увидев Загляду возле чудина. Ты уже здесь, Бьерк-Силвер! А что твой пленник водяного? Что он тебе говорит?
Руотсы! вдруг хрипло выдохнул чудин, словно отвечая на его вопрос, и сделал движение, как будто хотел встать. Но это еще было ему не по силам.
Видно, он говорит про меня! решил Тормод. Загляда вспомнила, что чудь зовет варягов руотсами, и озабоченно покачала головойона совсем не понимала по-чудски. Как же с ним разговаривать?
Пока она раздумывала, кого из соседей попросить в толмачи, парень оторвался-таки от стены и сел прямо, обеими руками сжимая отчаянно болевшую голову.
Болит? сочувственно спросила Загляда. Выпей еще водички. Сейчас и поесть тебе дадим. Не понимаешь? Есть хочешь? повторила она, по опыту зная, что этот вопрос люди без труда понимают на самых разных языках.
С полатей тут же свесилась разлохмаченная голова Спеха.
Я есть хочу! доложил он, еще не проснувшись толком, но услышав самый важный, вопрос.
Чудин тем временем отнял руки ото лба и оглядел полутемную палату, наполненную чужими людьми. кое-кто уже шевелился, зевал, потягивался. Осеня обувался, сидя на лавке и покрякивая. Спех ловко ссыпался с полатей подергивал рубаху, позевывая.
Руотсов твоих нету, раздельно, как малому ребенку, втолковывала Загляда чудину. Они тебя бросили, а сами уплыли. Ты в Ладоге теперь! Ты ведь отсюда?
Она не знала, понял ли ее чудин, но его лицо вдруг исказилось злобой и он резко выкрикнул что-то, а потом быстро заговорил, то поднимая глаза к небу, то ударяя кулаком по шкуре, на которой лежал.
Бранится! прислушавшись, решил Тормод. Чего-то говорит про своих богов. И обещает им многие жертвы!
Да! вдруг воскликнул парень и посмотрел на Загляду гневными блекло-голубыми глазами. Пусть провалиться они все в Туонела и род их весь! Все руотсы сколько есть! И онГуннар Хирви!
Ах, так ты по-нашему говоришь! обрадовалась Загляда и только потом ответила на его слова. Куда провалиться? Кому?
Это внезапная вспышка ярости удивила еетолько что парень не в силах был поднять головы, а теперь уже в драку лезет!
Руотсы и Гуннар Хирви! гневно выкрикивал чудин, мешая славянские слова с чудскими, так что Загляда понимала едва половину. Отец давно говоритдурной человек. Пусть Хийси рвет его! Он бранился с отцом за мехахотел за нож три куницы, а надо одна! И меня теперь хотел взять в рабы! Я видел его там
Внезапно он запнулся и прикусил губу, перебросив настороженный взгляд с Загляды на Тормода.
Гдетам? переспросила Загляда, мало что понявшая, но чудин не ответил, мрачно отвел глаза.
Видно, его украли те норманны, рассудил Тормод, лучше Загляды разобравшийся в яростно-сбивчивой речи чудина. Слышишь, что он говоритГуннар что такое Хирви? Гуннар Не-Знаю-Какой был в большой ссоре с его отцом.
Чудин бросил на него злобный взгляд. Должно быть, по выговору и еще по каким-то малозаметным признакам он угадал, что возле него сидит один из сыновей столь ненавидимого им племени.
Да ладно, не гневайся, они ушли. У нас тебя никто не тронет. Пытаясь успокоить парня, Загляда положила ладонь ему на плечо. Как тебя звать-то?
Видно, прикосновения ее рук и мягкий голос уняли его ярость. Чудин перестал, наконец, браниться и посмотрел на нее. Глаза у него были совсем прозрачныене зря обитателей приладожских лесов зовут чудью белоглазой. Только сейчас он разглядел, кто заботится о нем. С лица его медленно исчезло раздражение и появилось внимание.
Мое имяТойво, сказал он. А ты? Ты чья есть?
Меня звать Заглядой. Мой отецМилута купец. Не слыхал? Его и в Ладоге, и окрест многие знают. Он с чудью много торгует.
Все любят наши меха, ответил Тойво и надменно приподнял голову. Пусть твой отец идет к мой отецбудет добрый торг. Мой отецкунингас. Он есть старший над весь свой род.
Старейшина? Да ты, видно, хорошего рода.
Хороший род, да! Тойво гордо выпрямился, но тут же застонал от боли в голове и чуть не упал, снова прижал, руки ко лбу.
Полежи пока. Загляда потянула его за плечо и уложила опять на мешки.
Мы теперь в Лаатокка, да? Парень снова приподнялся и схватил ее за руку. Загляда уже хотела встать и уйти, но ей пришлось снова сестьчудин держал ее с силой, какой она и не предполагала в нем сейчас. Найдите мои родичимой отец звать Тармо сын Кетту. Он даст много дары за меня. Найдите сейчас, скоро!
Найдем, найдем, успокаивала его Загляда. Ты только лежи.
Оставив чудина, она вышла из клети и направилась к хлеву. Ключница ключницей, а хозяйка хозяйкой. Домашние дела не были для Загляды новостью, но нелегко было себя саму с открытыми глазами назвать хозяйкойвместо матери.
Тормод вышел вслед за ней.
Знаешь, что я подумал, Бьерк-Силвер? сказал он ей на крыльце. Загляда задержалась, обернулась к нему. Я подумал, что он пришел к вам через воду, как я пришел через огонь. Но едва ли он будет вам таким же добрым другом, как я!
Сказав это, Тормод значительно поднял палец, словно хотел придать больше веса своему пророчеству.
Это не похоже на тебя! ответила Загляда. Такое пророчество не назовешь добрым!
Тормод повел плечами, сам себе удивляясь.
Доброе ли будущее предсказать, или дурноеуйти от него не дано. Даже богам! сказал он и ободряюще положил ладонь на плечо Загляде. Но тебе ничего не надо бояться, Бьерк-Силвер, пока рядом с тобой твой Белый Медведь!
В тот же день Милута собрался на торжище. С ним пошел и Осеня, и Спех, и Загляда, и Тормод, не желавший надолго расставаться с Бьерк-Силвер, по которой так соскучился за время ее путешествия в Новгород. У старого корабельщика не было ни жены, ни детей. Дома, в далеком Рогаланде, он не завел семью из-за чего-то, о чем не хотел говорить. Здесь, в Ладоге, Тормод часто восхищался красотой словенок, но любил одну Загляду, которую с пятилетнего возраста качал на коленях и забавлял, как родную дочь.