Шерифу привет и низкий поклон, Робин помахал вслед телеге. Так. Скарлет? Что у тебя с рукой?
Этот, которого Тео прикончил, задел клинком. Ерунда, чуть тронул.
Тео? Что такой зеленый?
Он в первый раз убил человека, ответил за подростка Скарлет.
Сам Теодор ничего сказать не мог у него свело горло.
Все, поехали. По пути расскажешь, как ты тут оказалась, Робин взглянул на девушку.
Будешь в городе принеси Мэтту бочонок хорошего вина. Мы случайно встретились в Бирмингеме, и он передал мне разговор стражников.
А, вот почему у тебя лошадь еле живая.
Я и сама не очень.
Терпи, уже скоро, Робин, придержав своего чубарого, пропустил вперед Тео и Скарлета, а сам двинулся рядом с Ясминой. А теперь скажи мне правду, дочь охотника, чем ты раньше занималась?
Почему ты спрашиваешь?
Я видел, как ты их держала на прицеле. Ты делала это не в первый раз. И даже не в десятый.
Ага.
Чем ты занималась?
Грабила караваны и обозы.
Пресвятая Дева, и я ведь верю. И кто ж тебя на такое отправил?
Ясмина снова улыбнулась:
Юсуф ибн Айюб, он же Салах ад-Дин. Но вы, саксы, этого выговорить не можете и называете его просто Саладином.
Глава пятая
Видели бы вы это! монах Тук сделал еще один виток, закрепляя полотняную полоску на запястье рыжего разбойника.
Да хватит уже! зашипел Скарлет. Дай тебе волю, ты меня всего с ног до головы замотаешь!
Не вырывайся. Так вот, вожусь я спокойно в шатре, разбираю свои травки, вдруг топот за спиной. Влетает эта крошка на всем скаку прямо на середину поляны, я выбегаю из шатра, а она, не спешиваясь, накидывается на меня с расспросами, кто на той дороге и давно ли ушли. Ну и началось: Марион в слезы, Тео за дубинку
Мы тут слышали, что сэр Гай Гисборн, выигравший на турнире в Бирмингеме, выбрал королевой черноволосую восточную женщину, то ли мавританку, то ли сарацинку, Робин, стоявший у входа в шатер, в упор посмотрел на Ясмину.
Точно, рассмеялась она. Но он перед этим пропустил довольно сильный удар по голове, девушка улыбнулась и, быстро поднявшись, шагнула к выходу из шатра. Пойдем со мной, а?
Что?
Ненадолго, на пару слов. Хочу тебе предложить неплохую сделку.
Что-то, чего ты не можешь сказать при Скарлете и Туке? разбойник склонил голову набок, серые глаза его заблестели. Говори тут, у меня нет от них секретов.
Ну хорошо, Ясмина снова опустилась на пол, застеленный бобровыми шкурами. Так получилось, что мне надо пробыть в Англии до конца сентября, а то и дольше. И я ищу себе пристанище, которое готова честно отработать.
И что же?
Я неплохая лучница, ты это знаешь. Сносно бросаю ножи, быстро ориентируюсь где угодно, вынослива и могу быть толковым посыльным, если надо. Разбираюсь в картах и звездах, хорошо говорю по-французски и по-арабски. И легко переношу самую противную вахту перед рассветом.
А как насчет вышивки золотыми нитями и прядения шерсти? очень серьезно спросил Робин. Или хотя бы игры на лютне?
Что? растерялась Ясмина.
Главарь разбойников в упор посмотрел на девушку:
Под утро охранять лагерь должен был Скарлет, но он пусть отдыхает. Так что будешь ты. Через три часа после полуночи сменишь Эмиля и останешься до рассвета. Для начала с тобой побудет Дик ты в Англии недавно, здешних лесных звуков не знаешь, и ухо местного охотника не помешает. А пока со мной на дорогу из Ноттингема. Еще весь день впереди, дорога людная, без добычи не останемся.
Ты позволишь мне взять чью-нибудь лошадь? Мой каурый еле живой, заставлять его сейчас куда-то скакать бесчеловечно.
А тебя?
Ну, я-то догадывалась, на что иду.
Возьми кобылу Теодора. Пресвятая Дева, она догадывалась! А я во что ввязался?
Робин! заворчал монах. Продолжать вслух Тук не стал, но главарь его понял он и сам видел, что девушка совершенно измотана и держится только на упрямстве.
Прости, улыбнулся он Ясмине. Прости, занесло.
Она молча улыбнулась в ответ.
А в одиночку грабить несподручно. Так что сегодня пусть едут через лес спокойно, начал разбойник.
Топот копыт прервал его на полуслове к шатру во весь опор подлетел Эмиль.
Прядильщица, еле выдохнул он, ловя воздух. Прядильщица из Лакстона.
Рыженькая такая? вскинулся Робин. Что с ней случилось?
Не с ней, Эмиль замотал головой, сбившись с мысли. Она плачет. С ее братом. Схватили. За браконьерство.
Робин тихо выругался.
Говорил же не попадаться! он быстро развернулся к выходу из шатра. Скарлет
Без него обойдешься, заворчал отец Тук. Кровь только остановилась.
Обойдусь, кивнул разбойник. Эмиль, крикни Тео, пусть оседлает Ясмине свою рыжую. Сколько их там?
Да один у нее брат!
Стражников сколько? Джон где, остался в Лакстоне?
Восемь. Джон да, прядильщицу успокаивает.
Еще бы. Кудрявая, статная. Я б такую тоже успокоил, Робин протянул руку Ясмине, помогая ей подняться с бобровой шкуры. Вперед. Далеко уйти они не могли, надо не выпустить из леса. И сейчас мне правда нужен хороший лучник.
Конечно, кивнула она, вставая. У вас тут всегда так весело?
Думаешь, не прогадала ли? засмеялся он. Поздно. Мы договорились, и до конца сентября я на тебя рассчитываю.
Значит, всегда?
Нет, сегодня просто день такой, ответил разбойник, запрыгивая на своего чубарого. А так-то у нас сплошь пиры да менестрели. И шуты.
Ага. Одного я уже знаю.
В сравнении с глухим селом в горах Хамадана, где она выросла, Багдад казался суматошным, душным, крикливым. Будь ее воля, Ясмина ни минуты бы не провела в большом городе, но старый Али-Хаджи хотел умереть там, где родился. После почти двухнедельного пути он стал похож на тень, и было понятно, что счет идет на дни.
Без тебя я бы сюда уже не добрался, проскрипел он вечером после приезда в город. А вот ждать моей смерти не надо. Завтра утром ты отсюда уедешь, а пока принеси перо и чернильницу.
В последние недели Али-Хаджи говорил с ней только по-арабски, добиваясь, чтобы язык стал для Ясмины почти родным.
О какой вы смерти? улыбнулась она. Вы же пьете свое лекарство, оно помогает.
Оно просто снимает боль. Да и не лекарство это. Страшная вещь: один раз попробовал и больше без нее не можешь. Мне уже все равно, а ты никогда не смей. Неси чернильницу. И ложись спать. Завтра утром будь готова к дороге.
А вы? нахмурилась Ясмина. Я вас не брошу.
Ложись спать, я же сказал. Тебе завтра уезжать ранним утром. И что это за «не брошу»? Ты не раненого в горах оставляешь, а взрослого человека с деньгами в большом городе, где можно кого угодно нанять и что угодно купить. Не бросит она, тоже мне! Это я и в дороге понял. Два раза на нас нападали, да?
Да.
Оба раза ты могла легко умчаться на своей арабской кобыле.
Ясмина вдруг нахмурилась и, секунду посомневавшись, спросила:
Эти нападения они?.. она не решилась договорить, но Али-Хаджи все понял.
Ты думаешь, не подстроил ли я это, чтобы проверить, как ты поведешь себя в настоящей схватке и сможешь ли стрелять по живым людям? Нет. Все, чернильницу, и ступай.
Утром старик отдал запечатанное письмо:
Без меня ты поедешь куда быстрее и недели через три будешь уже в Палестине. Про свои слабости ты все знаешь.
Да, Ясмина опустила голову. Я слишком полагаюсь на себя и слишком поспешно действую, не продумав все варианты.
Первое порой неплохо, улыбнулся старик. От второго можно со временем избавиться, но у тебя, боюсь, не получится, слишком уж буйный нрав. Но самая страшная слабость люди, которых ты любишь. Клинок у горла твоего ребенка куда страшнее любой дыбы. Но твои родители и сестры в Хамадане, а это слишком далеко. Никто не причинит им вреда. Так что пока ты почти неуязвима.
Пока?
Пока не появился кто-то, кто станет тебе слишком дорог.
Значит, лучше, чтоб не появлялся.