Но вот собрали, уложили, прикрыли тела чем нашливотолами, шкурами, даже мешками. Парни стояли, разведя в стороны воняющие руки, и ошалело глядели друг на друга.
Портище теперь сжечь только, прохрипел Мезенец.
Выпачканные запекшейся кровью и разной гадостью из разрубленных внутренностей трупов, сорочки и порты больше никуда не годились. Пятен этих никакой золой не вывести, а тени ужаса смертногои подавно.
Как же мы их всех на крады класть будем? спросил Комель, братанич Мезенца, в изумлении разглядывая длинные ряды вытянутых на траве тел. Дров не напасешься
Не сами же мы! Коняй сбросил наземь испачканную рукавицу и дрожащей рукой вытер лоб. Люди-то не наши. Надо в Искоростень к князю посылать. И княгиню везти. Пусть свои за ними приезжают.
Лошадей, на которых прибыли старейшины, русы угнали с собой, и оказалось, что ехать можно только на тех трех, что имелись у Гвездобора. Туда, к загородке, где ночевал малинский скот, русы не сунулись. А ведь могли бы и избы подпалить, с запоздалым страхом думал Берест. Дождя давно не было, из-за чего озимые не сеяны, кровли сухие
Ты и поезжай, велел ему отец. Верхом же умеешь, не зря учился.
Да куда мне Берест опешил, отроку да к самому князю
Мне здесь надо быть. Женки нипочем не хотят при мертвецах без мужиков оставаться.
И так уже две старые бабки сновали вокруг луговины: одна держала совок с горящими углями и пахучими травами, а другая щедро сыпала маковое семяэто средство мешает мертвецам вставать.
После первой растерянности Берест даже обрадовался: убраться бы подальше от этого мертвого воинства. Маренина рать за этот жуткий день ему опостылела так, что хоть падай. Стоило закрыть глазаи перед глазами вставали эти лица, эти руки, кровь на полотне Вонь так прочно впуталась в волосы и забилась в нос, что и спешная баня не помогла.
Как я спать-то буду? буркнул он сестре, Мотылице, вытирая мокрую голову.
Я весь год теперь не буду спать! отчеканила та, тараща глаза, и выразительно застучала зубами.
Мотылице было пятнадцатьв самой поре девка. На той же Мокошиной неделе ее сговорили вести замужв Доброгощу, за Зеленцова сына Радко. Но при мысли о свадьбе Берест содрогнулся. Князь Маломир тоже про свадьбу думал с Ольгой киевской а теперь лежит с глубокой смертельной раной в груди. Он умер мгновенно, как сказал дядька Мезенец, даже, наверное, не понял, что умирает. Удар был нанесен очень опытной твердой рукой. От подола его сорочки оказался отрезан лоскутвидать, убийца оружие вытирал.
Назавтра отправились втроем: стрый Стеблина, отцов младший брат, Берест и княгиня. Та, к удивлению малинцев, оказалась даже не ранена. Вся ее одежда была испачкана лишь чужой кровью. Мать дала ей во что переодеться, и теперь та ехала в простом повое, в материной нарядной плахте и белой свитке, что осталась от помершей снохи. Предслава по-прежнему была бледна и молчала, иногда прикусывала губы. Только иногда начинала дрожать, но не подавала голоса. Судя по глазам, была не совсем в себе, и Берест старался не смотреть ей в лицо, но был рад, что она хотя бы молчит. Лучше не спрашивать и не знать, что с ней там сотворили и почему она, жена Володислава, осталась жива единственной из полусотни. Почему русы не убили ее, не полонили, не увезли с собой. Пусть Володислав сам спрашивает
* * *
От Малина до Искоростенясорок поприщ. На хороших конях верхом этот путь одолевают за день с небольшим, и на место малинцы прибыли назавтра к полудню. Когда впереди показался городец на вершине буровато-желтой, с красным отливом гранитной кручи близ Ужа, княгиня чуть ли не впервые подала голос.
Я сама все расскажу мужу моему и людям, сказала она. Вы только подтвердите.
Берест вздрогнул, переглянулся со Стеблиной. Тот сделал знак бровями: оно и к лучшему. Оба они не представляли, как сообщать князю такие вести.
Пока они проезжали предградья, мало кто оглядывался на двоих незнакомых отроков и женку: княгиню не признали в простом платье и глядели по большей части на коней. Вот Гвездоборовых коней, судя по окликам, кое-кто признал. Проехали через мост над ручьем и ворота вала с частоколом поверху, между избами городца к княжьему двору. И лишь тут какая-то баба вдруг ахнула:
Княгиня-матушка! Да что с тобой случилось?
Берест даже улыбнулся невольно: баба заметила, что княгиня потеряла свое платье. Если бы это были все потери земли Деревской!
Позовите князя сюда, не сходя с седла, распорядилась Предслава. Пусть выйдет ко мне. И созывайте всех мужей немедля. Важную весть я принесла вам.
На площадь в середине городца торопливо вышел Володислав. Берест знал в лицо младшего из двух князей-соправителей, но так близко видел его в первый раз. Володислав был старше его лет на пять, не больше; ниже среднего роста, довольно щуплого сложения, тот издали в глаза не бросался. Черты у него были довольно приятные, лишь высокий выпуклый лоб словно нависал над лицом; темные брови с надломом у внешнего конца напоминали плавный и грозный очерк распахнутых в полете крыльев черного коршуна. Взгляд серых глаз, устремленный на княгиню, сразу выдал тревогу.
Что на тебе за платье? спросил он жену, сам сняв ее с коня. Где стрый Малко?
Предслава мягко отстранила его и выпрямилась, сцепив опущенные руки.
Черную весть я принесла тебе, Володиславе. Тебе и всей земле Деревской.
Что такое? Володислав нахмурился. Не приехала Ольга? Обманула?
Свенельдич утек, да? выкрикнул кто-то из мужчин в толпе.
А я говорил: нечего было отпускать его с женкой и чадами! Сидели бы здесь!
Даже ожидая подвоха, в Искоростене и подумать не могли о том ужасе, какой случился на самом деле.
Уже успела, видать, Ольга другого мужа сыскать себе! пошутил кто-то. Царя греческого!
Предслава даже не глянула на говоривших. Одетая простой женкой, она вдруг обрела величавость, какой Берест в ней прежде не видел. Обвитое льняным убрусом лицо было бледно, черты заострились, а голубые глаза из-под светлых, золотистых бровей смотрели из такой глубины, будто душа ее пребывала в Нави. Она видела только своего мужа, и Берест подумал вдруг: она не то хочет ему сказать, что сказали бы они со Стеблиной. Что-то иное, свое, только им, князьям, понятное.
Стрый твой Маломир убит. И все старейшины деревские, что были с ним на могиле Ингоревой, убиты. Эльга отомстила за мужа своего и убийц Ингоревых отправила за ним следом. Беда горькая пришла к тебе, земля Деревская, и еще худшие беды идут вслед за нею.
Предслава развязала седельную сумку, достала какое-то белое тряпье, развернула. Это оказалась ее одеждашелковый убрус, кафтан из тонкой шерсти. Все было забрызгано ржаво-красными пятнами засохшей крови.
Вот кровь старейшин деревских, на той страве пролитая.
На княжьем дворе стояла тишина: люди со всего Искоростеня слушали княгиню и не верили ушам. А Предславабледная, спокойна и ужасная в этом спокойствиибыла как сама Карна, посланница Марены, возвещающая смертным их горькую участь.
Еще есть время, продолжала она, не сводя глаз с Володислава и будто пригвождая его взглядом к месту. Сейчас долги уплачены сполна. За Ингореву голову взята русами Маломирова голова, за гридей Ингоревыхдеревские нарочитые мужи. Если предложишь Эльге сейчас мирона примет. Но если промедлишь это, она показала на свой кафтан, повешенный на седло, будет лишь первая кровь деревская
Мир? тихим и страшным голосом повторил Володислав, будто не понял ее. Мир предложить? Этой суке стерве мой стрый он мертв? Ты сама видела его мертвым?
Предслава молча повела рукой в сторону Стеблины и Береста, предлагая им вступить. Стеблина сглотнул и с чувством обреченности шагнул вперед. Поклонился, будто пытаясь своей почтительностью смягчить страшную весть.
Истинно, княже. Верно все княгиня сказала про Маломира и бояр. Все мертвы лежат Изрублены на страве на могиле прямо мы поутру нашли их. Думали, что-то долго не идут запировались а пошлитам живого нет. Безоружных, пьяных, иных даже спящих порубили, покололи
В толпе закричали бабы. В Искоростене и поблизости жило еще несколько боярОбренко, Турогость, Найден, Пятунко. Их семьи осиротели, и за эти мгновения, пока Берест говорил, ужасная правда дошла до сердец.