Ему остался последний или предпоследний обед.
Тебе здесь не одиноко? Я изобразил участие, и даже сел не так нагло, как обычно. Ноги, конечно, закинул одну на другую, но не задирал подбородок, и не подпер затылок руками: сама скромность.
Есть немного, осторожно ответил первый мечник.
Хотел бы поговорить о чем-нибудь?
Сомнение и раздумчивость застыли на красивом лице, и Лэйн уклончиво сказал:
Пожалуй. Расскажете мне, как попали к Пяти Долам?
И я почуял, как Лэйн плетет собственную игру: выведывает, разнюхивает, как купец на привозе. Ничего, в этом я тоже не промах: нет никаких откровений с моей стороны, что спасли бы его из темницы. Пусть услышит, как я таскался за Долами, когда их было только два
Лэйн, если слушал меня, то был крайне невнимателен: он жадно проглатывал пищу, почти не пережевывая. Может и прикусил себе язык от усердия. Но я не смущался, заливая в уши то строгую правду, то хвалебную ложь.
Меня прервали.
А как ваш отец, Идгис, кажется согласился на
Все-таки Лэйн что-то обо мне помнил. Или хотя бы об этом ублюдке.
От имени отца, произнесенного вслух, я ощутил позорный холодок на спине. Будто бы Лэйн призвал злого демона, что только и ждал заклинания, таясь за моим плечом.
Первый мечник даже не понял, что ткнул в старую рану. Как любой везунчик и баловень судьбы, он наверняка верил в святость семьи и родственное согласие, уют и покой отчих домов Небось еще и тосковал по своему Излому.
«Еще бы тебя, холеного отпрыска все лелеяли! Даже чужие отцы»
Такому мечтателю, что лги, что правду подавайвсе без толку. Я разозлился, и дал волю искренности, замолвив пару неласковых о родословной и отце. Пусть столкнется с другой стороной семейности, чертов счастливчик! Лэйн заткнулся и не посмел меня прервать. Хоть ему, пожалуй, и самому хотелось вставить слово.
Как легко, оказывается, раскрывать душу будущему мертвецу. Нет более надежного хранителя секретов
Злорадство тлело в груди: шлюхам порой платят и за то, чтобы выслушали в постели. Я же это получил бесплатно.
Как бы я не старался, Лэйн, этому ублюдку всего было мало
Лэйн облизал пальцы, дочиста собрав все, что было в тарелке. Я по опыту знал, что насыщение пристанет к нему только через десять, а то и двадцать минут.
Стоило мне примолкнуть, и первый мечник усмехнулся, позволив себе открыть рот:
Как знакомо. По той же причине я покинул Стэкхол. Видимо, становясь отцом, человек теряет последнее благоразумие
Я осекся, не зная, что ответить. Мы встретились взглядами. Впервые Лэйн посмотрел на меня без прохладного пренебрежения. Казалось, я встретился с человеком, который побывал на моем месте И я почти купился на это щемящее, псиное чувство.
Если бы не вспомнил, насколько хитрым уродился Лэйн.
«Эта скотина пытается примазаться, изобразить сочувствие, чтобы выжить. Шлюха подставит не только свой зад, но и раскроет гнилое сердце, которое для каждогоновое, сшитое наспех из нитей лжи»
Я сам не заметил, как мои кулаки сжались.
Думаешь, провел меня? Прошипели мои губы.
Лэйн отложил тарелку в сторону и с удивлением спросил:
Что?..
Он до последнего собрался гнуть эту линию. Насмехаясь надо мной, надеясь провести и облапошить, как сельского дурачка. Глядел на меня свысока.
Я всегда являл милосердие. Даже больше, чем стоило бы:
Признайся, что солгал мне, прошипел я ему в лицо, схватив за рубаху.
Но в чем?..
Лэйн так хорошо изобразил растерянность и волнение, что даже голос его просел. Я тоже умел так делать.
Я дал тебе шанс, Лэйн.
Он успел вцепиться в мое запястье и прикрыть лицо. Но плевать я хотел на лица шлюх.
Одним движением я скинул его на пол камеры. Лэйн подставил руки, чтобы не растянуться плашмя. И встал в ту самую позу, которая и положена ему по статусу.
Хрясь! Моя стопа приятно вошла в его брюхо. Дважды. Взвыв, Лэйн подтянул колени к груди и захрипел. Я продолжил: отбив его плечо, саданул пяткой по чужим ребрам. Потом легонько перешагнул через корчащееся тело, и добавил пинок по хребту, подумав о почках.
Лэйн вытянул руки в хорошо знакомом нам обоим жесте: мечник просил пощады. Продлилось это недолго. Пока я размышлял, куда бы добавить следующий удар, Лэйна вывернуло на пол. Всхлипывая и хватаясь за стену, он прощался с обедом.
Брезгливо переступив через его ноги, я с неудовольствием отметил: даже крепкие мышцы не спасают от точного попадания.
За что, боже прошептал Лэйн, и снова закашлялся.
Не делай так больше, выдохнул я, чувствуя, как спокойствие охладило мою голову. Кажется, я чуть не убил его.
Рано, слишком рано.
Нужно убираться отсюда, пока он не сболтнул еще чего. Мой кулак трижды стукнул по двери: громко и настойчиво. Охранник переполошился, и второпях отворил ее.
Приберитесь здесь, на моем лице расплылась досада и отвращение.
Я уходил быстрым шагом. Лэйн спросил меня еще раз, чуть громче:
За что?
4. Четвертый обед
Восьмой день
День задался с самого утра: Долы приняли мое предложение. Трое к пяти.
Да, жадные до наживы Воснийцы и перебежчики с болот явно не знали, что череда побед не бывает бесконечной. Это может стать последней страницей истории Долов. Но я не горевал: тот редкий случай, когда глупость союзников сыграла на руку. Только старик Алдыш заподозрил неладное, когда я попытался купить его голосодин из тех немногих людей, на которых и держались Пять Долов. Второй голос «против» принадлежал опасливому Цимеру, что предпочитал торговлю и интриги. Их я боялся и невольно уважал, выпрашивая небо, чтобы нам всегда было по пути.
«Неужели и вправду мы выступим за Красные горы?»
Я так долго ждал этих дней, что никак не мог поверить, что дожил до них. Ветвистый путь, полный лишений в начале, и вотвсё окупилось.
Ну и где мой беззаботный шаг и радость в груди?
Как предупреждал меня мудрец из когорты Устья: «С новым счастьем приходят и новые печали». Я совершенно не знал, каким образом выбью из отца признание. А даже если и выбью, станет ли мне от этого легче.
Что, если отец лишь обсмеет меня, едва я принесу ему вести о трех фаворитах? Да, эта картина мне рисовалась не раз, особенно во снах. Тогда мне останется разбить его наглую рожу? Растоптать в грязи, смешать с землей его прах В том краю, где я родился, и в той земле, которая по праву уже должна была стать моей.
Но что, если мы падем в перешейке горных троп? Или этот увалень, Касс из Квинты, решит устроить резню до того, как мы вступим на отцовские земли? Я знал, как глупо делить дома за еще не павшей стеной, но знал ли об этом Касс, молодой повеса из Третьего Дола?
Брови мои хмурились, и впервые за последний год я не знал, что стоит делать. Кроме, разве что, одного: завершить историю Лэйна.
Признаться, вчера я сыграл грязно. Вспылил. И, что самое дрянное, уже и не помнил, из-за чего. Это и не было важно: все-таки я взял у него три больших уступки, поставил на колени за несколько тарелок еды. Осталось пройти и последний рубеж. До него я, похоже, не почувствую вкуса полной победы.
А для этого я должен загладить то недоразумение, что случайно влезло между мной и Лэйном.
Эй, ты, я схватил за плечо помощницу повара, возьми две порции и не отставай.
У нее не было ни права оттолкнуть меня, ни права отлынивать от работы. О, боги! Даже девчонки в замке, подобранные мужем Ирены, лицом гаже, чем мой пленник.
Пока мы губили колени, спускаясь по ступеням в темницу, я вспоминал вчерашний день. Лучше бы я зажал ими лицо первого мечника, чем
А, черт, выругался я.
Я помнил, что зря распаляюсьсегодня Лэйн не даст мне даже скупой улыбки.
Милорд? Испуганно спросила помощница, будто уверившись, что я могу пожелать с ней беседы.
Постояв с минуту перед запертой дверью, я повторил про себя то, что следовало сказать.
И мы вошли к Лэйну, не расшаркиваясь на пороге. Ведь это он был у меня в гостях, а не наоборот.
Двойная порция моей щедрости тут же оказалась на столе у входа, и я попросил подлить масла в лампы. Мерцали они крайне тускло, как и жизнь в глазах мечника.
Свободна, я махнул рукой, с досадой вспомнив, что помощница все еще здесь.