Милосердие моего отца
1. Бой без чести
Я встал у порога, на котором сбился пурпурный ковер. Кто-то в спешке сдвинул его, то ли удирая, то ли преследуя оставшихся защитников замка Годари. Самое узкое местоанфиладу коридора, мы уже прошли, поймав всего пару стрел.
Свистнув в пальцы, я отправил наемников вперед. У крыс, загнанных в ловушку, все еще оставались зубы. Если в мире и родился снаряд, что тоскует по телу Хорхе из Пяти Долов пусть за меня его примет другой.
Зашуршав плохонькими стеганками, в зал ринулись новички, голодные до новых званий и наград. Мой сотник Грым был доволен своим местом и распоряжался за спиной, не рискуя застарелой шкурой. Сегодня им повезло.
Последний бой в последнем помещении не состоялся. Клинки не звенели, тела стояли на ногах и даже не мучались, а мои бойцы весело затрындели, почуяв наживу. Годари сдались: противник ожидал переговоров. Я расплылся в хищной улыбке, и толкнул Грыма перед собой, отправившись на встречу с крысами.
Вот они, все в сборе. Все, кто остался живым после осады, разумеется. Мать семейства ГодариИрена, второй муж, россыпь чумазых и голодных детей, чьих имен я даже не слышал и слышать не желал. И бессменные защитники когда-то богатого Единения-Шести-Восходов: постаревший боров-лейтенант Калист, какие-то придурки из гвардии, городской воротила Хэт Скучнейшие, в целом, люди, чья судьба меня волновала лишь соизмеримо размеру выкупа, предложенного за их головы или жизни. Я был милостив, и имел планы только на одну голову. Как я и ожидал, та все еще крепко сидела на шее первого телохранителяЛэйна.
Боги прислушались к моим стенаниямэтот подлец оказался прижат осадой. Первый телохранитель, первый мечник, и первый фаворит моего гребаного папаши, раздери их всех артрит.
А еще, как обещали слухи, часть из которых я самолично и распускалпервая шлюха Единения, получившая свое место под солнцем за роскошную рожу и тело. Что слухом не было, так это то, что Лэйн водил за собой пять сотен наемников, сам осаждал три города, и несколько лет назад взял корону за турнир. Ну и с рожей поспорить было трудно, а тела я не видел.
Лэйн держал руку на керчеттедорогущем мече, что шел всегда в паре. И, как и любой из бывалых убийц, выбрал лучшее место для обороны и маневра.
Я расплылся в хищной улыбке. Погляди-ка, отец, как я размажу твоего кумира по мраморным плитам!
Опустите оружие. Исход боя уже решен, миролюбиво, я вытянул руку без меча.
Пощады! взмолилась Ирена.
Миледи, это вестник резни: Хорхе, забормотал Калист.
Никакой резни сегодня не будет, я оборвал чужой навет, и продолжил, если меня одолеют в поединке чести с Лэйном, вашим телохранителем.
Традиции и предания, пустая дань былому От поединка чести осталось-то только два правилане бить по яйцам и сражаться один-на-один.
Ох, то ли обрадовалась, то ли расстроилась эта обрюзгшая женщина.
Отчего-то семейство Годари, как и их прихлебатели, не вздохнули с облегчением.
Позвольте предложить другого кандидата меня! сделал поспешное предложение Калист.
На кой черт мне сдался ваш боров, к тому же, оскорбивший меня еще до схватки? От голода и тревоги у них совсем отказал разум: лучшей ставки, чем Лэйн, этому семейству не сделать.
Я выдвинул свои условия, взгляд исподлобья заставил эту свинью вспотеть, вы в праве отказаться
Лэйн коротко кивнул, не страшась последствий.
Мы можем довериться вам? Робко прощебетала Ирена, отвечая за всю семью.
Слово семейства Соултри уже ничего не значит? Дикие края
Кровопролитие бы ослабило обе стороны. Своих людей нужно беречь, но иногда не оставалось выхода. Я предложил удобный повод перенести, или вовсе отменить бойню.
На меня глядели с подозрением. И я знал, что нужно этим паршивцам: торжественный обет.
Слушайте же. Все здесь, да будут свидетели! Я, Хорхе из Пяти Доловстарший сын моего достопочтенного отца, на этих словах я чуть не заржал, как конь, главы семейства Соултри, обещаю помилование всем здесь присутствующим, если сойдусь в поединке чести
Грым подсказал мне лишь единожды, когда я запнулся на перечислении всех бед, что ждут мою дурную семью и меня в случае нарушения слова. Мне всегда нравилась часть про «вариться в котле с годовалым бульоном», но запомнить полную клятву было выше моих сил. Нравилась, как нравится заезженная шутка в главном театре Пяти Долов
Первый телохранитель сдержанно кивнул, и огонь в его зеленых глазах едва тлел. Я скривился: выглядели они все, как побитые собаки.
Его волосы еще сильнее отросли с тех пор, как мы мельком виделись за столом переговоров. Темные, идущие волнами, они казались чище, чем были на самом деленедоступная роскошь мытья в осажденном замке Двухдневная щетина мазнула его подбородок и верхнюю губу, будто Лэйн чуял, что жизнь его прервется, и незачем ухаживать за собой. Некоторые шлюхи выглядят красиво, даже если перепачканы боем.
«Заморский беглец, лучше бы ты оставался в своих краях»
Загнанные в ловушку, они совсем потеряли здоровый цвет кожи. Голодные крысы, битые псы. Не так я себе представлял наш бой.
Что ж, да рассудит нас сила, усмехнулся я и скинул щит своему сотнику.
Бой чести с первым мечником Единения. Азарт подгонял меня, диктуя глупости.
Кумир моего поганого отца спускался по ступеням. Неспешно, почти вальяжно. И приценился к окружению: не выскочит ли стрела или метательный нож в обход моему слову. Как загнанная лисица, что надеется улизнуть от судьбы.
Зря надеешься, первый мечник. Бежать тебе некуда.
Рукоять бастарда заботливо легла в руки, утяжелив мои намерения.
Я оскалился. Знал бы Лэйн, почему я тренировался именно с бастардом, а не с булавой, скимитаром, или другим «достойным» оружием. На выбор, конечно, была секира и копье. Но уж больно они дикарские, и плохо лежали в ладони.
Мечник приближался, и я будто отвечал ему: «Это замечательный бастард, в половину от твоего роста, Лэйн. Что будет держать тебя и твои керчетты как можно дальше от меня»
А еще, хорошо замахнувшись, бастардом можно рубить и красивые рожи, и притягательные тела. На неровные, но не менее красивые половинки.
Подумать только: разница всего в два года, и казалось бы, в мою пользуЛэйн позже выкарабкался из брюха своей мамаши. Что не помешало ему обогнать меня во всем еще до совершеннолетия. Ах, отец, знаешь ли ты, как я разбил голову твоему любимчику Стюарту, которого ты мне ставил в пример за смекалку? Быть может, стоило вспомнить и счастливца Рейни, первого кузнеца, которому я отрубил обе руки?
Годами я слушал, как мне стоило уподобиться им. То каждому по отдельности, то всем сразу. Лэйн будет последним, кого я уничтожу, прежде чем наберусь сил и отправлюсь по ту сторону гор, навестить моего отца
Мы встали напротив друг друга. Лэйн меня не узнал, да и не должен был. На поединке чести не кланяются, и не жмут руки.
Первый мечник не достал второе оружие, оставив его болтаться на поясе. Будто издеваясь, будто бы говоря мне: «Тебя я уделаю и вполсилы, сопляк».
Начинайте же, милсдарь, поторопил меня сотник. Эта скотина думала только о том, как бы скорее насосаться пива, разграбив подвалы замка.
Лэйн смотрел на меня, как на досадную помеху. Таким холодным, оценивающим, отцовским взглядом.
Зубы сами скрипнули, и я бросился в бой. И сохранил голову, помня о главном преимуществедлине моего клинка.
Я мог размахивать им без устали почти час.
Воздух свистнул, расходясь перед лезвием моего меча. Только воздухЛэйн уклонился. Плавно, неспешно, словно и не боясь моего выпада. Он был собран, холоден: не рисковал и не совался в каждую брешь, изучая мои повадки. Казалось, мое преимущество таяло с каждым выпадом.
Мы кружили по ковру, как сумасшедшие. Я бился будто бы с его тенью, задевая лишь ее. Тщетно выжимая мышцы. Концом меча я не мог задеть эту вертлявую скотину и только злился сильнее. А Лэйн хладнокровно отступал, запоминая мои промашки. Он избегал даже схлестнуться со мной клинками, будто оберегая руки. Или не желая марать свою керчетту об бастарда.
Я дышал, как бешеный пес, кривил переносицу, и вытирал пот со лба. Похоже, я не был первым, кто вышел против него с длинным клинком.