А к немцам как попал?
Противно стало. Мы высотку штурмовали одну. А там власовские пулеметчики засели. Эх, и молотили они наших! Позиции выбрали, что надо и сдаваться не собирались. Сами знаете, как их принимают большевики. Замполита убило, и эта гнида очкастая стал нам пламенные призывы читать вместо него. И так мне тошно стало. Сунул я ему кулаком в рыло! И как сунул!
Игнат махнул рукой, изображая, как он вырубил капитана.
А затем мы пошли, а новую атаку и там я власовцам и сдался. Ушел от большевиков.
Из-за одного капитана? удивился Андрей.
Да все налегло как-то, отмахнулся Игнат. Все одно на другое. Вот и ушел. Да, что вспоминать. Скажите лучше, вы баб здесь видали?
Баб? спросил Серега. Каких баб?
Дак связистки рядом с нами. Несколько дней назад их сюда перевели. Там есть две такие! Пальчики оближешь.
В казарму вошел поручик Минаков.
Все языками чешете? он засмеялся. Ну да это дело неплохое. Вам нужно узнать друг друга получше. Вам в бой идти вместе. И мне с вами. Рогожин!
Андрей поднялся.
Пойдем со мной. Есть дело по части перевода.
А вы, господин поручик, немецкий забыли? спросил Андрей.
Разговорчики! Не рассуждать
***
Дабендорфская школа РОА.
Апрель,1944 год.
Барон фон Дитмар.
Штурмбаннфюрер барон Макс Ульрих Готтлоб фон Дитмар сыграл в судьбе Андрея Рогожина заметную роль. Можно было бы назвать его орудием рока, ибо если бы не он, то многое сложилось бы для Рогожина совсем не так.
Дитмар служил в апреле 1944 года в РСХА в 3-м управлении в службе Внутренней СД, в отделе III B 2, который занимался национальными меньшинствами. Его начальником был штандартенфюрер (полковник) Вольф Цорн.
Цорн работал с восточными народами и часто отправлял Дитмара в Дабендорф. Там тот вербовал русскую агентуру для особых заданий в тылу у красных.
Штандартенфюрер Цорн как его шеф группенфюрер СС Отто Олендорф и сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер не доверял Абверу (военной разведке) под руководством адмирала Канариса. Олендорф и Цорн считали, что агентура, воспитанная в Абвершколах, работает крайне неэффективно.
Цорн вызвал Дитмара и изложил ему план о забросе «долгосрочных агентов».
Приближается час, когда нам, возможно, придется оставить часть завоеванных территорий. И нам нужно, чтобы там остались очаги сопротивления советам.
О каких территориях вы говорите, герр штандартенфюрер?
Группенфюрер Олендорф готовит это на многих территориях. Но наша с вами цель, ДитмарЗападная Украина. Самая сложная задача из всех. Здесь мы имеем разные силы враждебные нампольскую Армию Крайовуподчиненную Лондону, польскую гвардию Людовуподчиненную Москве, Украинскую повстанческую армию, партизан советского толка. Вы это и сами хорошо знаете. Нам удавалось стравливать между собой поляков и украинцев. Это существенно отвлекало их от борьбы с нашими тыловыми соединениями. Но скоро туда придут красные, Дитмар.
Но в заявлении доктора Геббельса
Дитмар! прервал его Цорн. Давайте говорить начистоту. Мы не на партийном митинге. Я повторяю, нам, возможно, скоро придется оставить Западную Украину. И мы с вами будет готовиться к этому заранее.
Я вас понял, герр штандартенфюрер
***
И вот барон фон Дитмар сидит в кабинете в Дабендорфе и листает личные дела курсантов. И ему попалась папка с именем Андрея Рогожина.
Образованный человек, владеющий иностранными языками, в прошлом студент пятого курса исторического факультета МГУ имени Ломоносова.
Комсомолец, советский активист, сын красного профессора, москвич.
На фронт отправился добровольцем.
Стался в плен в марте 1944 года.
Был в лагере для военнопленных ХХ.
Добровольно вызвался присоединиться к РОА.
Был отобран для учебы в школе Дабендорф.
В личном деле стояла пометка капитана Рихарда Ланге:
«Ненадежен. Использовать Рогожина для работы в Дабендорфе или как пропагандиста не рекомендуется. Лучшее применениеотправить в звании рядового в строевую часть на фронт».
«Этот молодой человек может оказаться перспективным, подумал Дитмар. Ланге не любит советскую интеллигенцию, из которой происходит этот молодой человек. Нужно лично переговорить с ним»
***
В здании штаба школы Андрей был впервые. Это было двухэтажное здание серого цвета. Перед входом были вывешены два знамени: русский триколор и немецкое красное знамя со свастикой в белом круге по центру полотнища.
У одного из кабинетов второго этажа его оставили ждать. Через несколько минут к нему вышел тот самый офицер, что завербовал его в РОА в лагере для военнопленных. Это был поручик Артюхин.
Рогожин?
Я, господин поручик.
Слыхал о твоих успехах. Жди здесь. Тебя позовут.
А кто там? Кто меня вызвал?
Зайдешь в кабинет и узнаешь.
Но
Я не могу говорить. Но ничего страшного тебя там не ждет. Если бы хотели расстрелятьто давно бы это сделали.
Андрей волновался.
«С чего это меня в штаб пригласили? Может, в биографию внимательно вчитались? Хотя Нольман так и говорил мне. Заинтересует их моя личность».
Двери распахнулись, и вышедший оттуда унтер-офицер жестом пригласил его войти. Сам он не последовал за Андреем, а только прикрыл двери.
Рогожин вошел в кабинет, где сидел офицер в мундире СС. Он был молод, не старше 35 лет, худощавого сложения, с тонкими чертами лица, беловолосый. Витой эполет на правом плече ни о чем не сказал Андрею, но на его петлице было две полосы и четыре ромба.
«Майор, догадался Андрей. Немец из CD».
Курсант Рогожин! представился Андрей.
Офицер предложил Андрею сесть на стул и представился по-немецки:
Dietmar. Mitarbeiter-SD. Und Sie sind Andrei Rogozhin, ein Kadett und eine ehemalige gewöhnliche Armee der Bolschewik. (Барон фон Дитмар. Сотрудник СД. А вы Андрей Рогожин, курсант школы и бывший рядовой армии большевиков).
Ja, Herr Hauptmann. (Так точно, господин барон).
Du sprichst gut deutsch. Obwohl Sie den Akzent haben. Wo hast du die Sprache gelernt? (Вы неплохо говорите по-немецки. Хотя акцент у вас есть. Где вы учили язык?)
Meine Mutter spricht Deutsch. Ich habe die Sprache an der Universität gelernt. Mein Vater kann auch deutsch. Obwohl er besser in Englisch ist. (Моя мать владела немецким, и в университете я его учил. Да и отец неплохо на нем изъяснялся. Хотя он лучше владел английским. )
Oh! Sprichst du Englisch? (О! Так вы и по-английски говорите?)
Рогожин ответил по-английски:
Yes. And in French. But much worse. At home, we often spoke in foreign languages. My father claimed that it could be useful. (Да. И по-французски. Но значительно хуже. У нас дома часто говорили на иностранных языках. Отец утверждал, что это может пригодиться).
It is perfectly. I need translators, Mr. Rogozhin. And you are not so brave warrior, as I understand from your papers. And for you this is a chance to be away from the war, where your unit will soon go. (Это отлично. Мне нужны переводчики, господин Рогожин. А вы не столь смелый воин, насколько я понял из ваших бумаг. И для вас это шанс быть подальше от войны, куда в скором времени отправится ваша часть).
Вы предлагаете мне работу, господин барон?
Именно так. Нам не хватает переводчиков. Нужно допрашивать пленных русских, соврал Дитмар. Рогожин был ему нужен совсем не для этого. Но он хотел видеть реакцию молодого человека. А ваши знания неплохи, как мне доложили, и я сам теперь в этом убедился. Вы будете произведены в унтер-офицеры и станете получать неплохой паек. Да и под пули вас не погонят.
Это предложение или приказ, господин барон?
Предложение, господин Рогожин. Ибо не каждый справится с той работой, что я вам предлагаю. Переводить вы станете во время допросов. А там будет кровь, и будут страдания. Чужие, не ваши. Но не каждый это сможет выдержать.
Я не знаю, что вам, ответить, господин барон. Я
Я не требую от вас ответа немедленно, господин Рогожин. Я понимаю, что о подобном стоит думать. Но вы, если примете моё предложение, получите относительную свободу действий.
Как это? не понял Андрей.
Вы не станете ограничены казармой. Но если вы стремитесь на фронт, барон развел руками, по какой-то причине. Например, если вы все еще хотите перебежать обратно к большевикам. Что скажете?
Офицер внимательно смотрел Андрею в глаза. Тот не ответил взгляда.
А разве у меня есть шанс вернуться, господин барон? После того, что я сделал? У своих меня ждет расстрел.