На мосту произошло нечто вроде боя, рассказал мне Ода, но милостью Божьей язычники были разбиты, уцелевшие обратились в бегство.
Вел этих беглецов Гутфрит. Этельстан отправил епископа Оду с поручением, чтобы я перекрыл дороги на север и не дал Гутфриту уйти в Шотландию. Вот почему я торчал на склоне горы под палящим солнцем. Мой сын, Финан и я лежали, распростершись за гребнем, и глядели на юг, а епископ Ода присел на корточки позади нас.
А зачем нам мешать Гутфриту удрать в Шотландию? с недовольством уточнил я у него.
Ода вздохнул, словно удивляясь моей глупости.
Затем, что это даст Константину повод вторгнуться в Нортумбрию, объяснил епископ. Он попросту провозгласит, что восстанавливает законного короля на троне.
Константинхристианин, напомнил я. Чего ради ему вступаться за монарха-язычника?
Ода снова вздохнул, не сводя глаз с теряющейся в мареве дороги.
Король Константин собственных дочерей принесет в жертву Ваалу, лишь бы расширить границы своего государства.
А кто такой Ваал? поинтересовался Финан.
Языческий бог, высокомерно пояснил Ода. И как думаешь, долго ли Константин станет терпеть Гутфрита? Он вернет его на трон, женит на своей дочери, потом тихонько придушит, и скотты приберут Нортумбрию к рукам. Вот почему Гутфрит не должен добраться до Шотландии.
Идут! воскликнул Финан.
Вдали на дороге появилась группа всадников. Я видел только расплывающиеся в мареве очертания людей и лошадей.
Они и впрямь с ног валятся, добавил Финан.
Гутфрит нам нужен живым, предупредил меня Ода. И в Эофервике.
Это ты уже говорил, буркнул я. Только я до сих пор не понимаю, чего ради.
Потому что король Этельстан так велел, вот почему.
Гутфриткусок тухлого дерьма, настаивал я. Убить его, и дело с концом.
Король Этельстан требует, чтобы ты сохранил ему жизнь. Пожалуйста, сделай это.
А я обязан подчиняться его приказам? Он ведь не мой король.
Ода строго посмотрел на меня:
ЭтельстанMonarchus Totius Brittaniae. Я недоуменно вытаращился на него, и ему пришлось перевести. Онмонарх всей Британии.
Вот как он себя теперь называет?
И это соответствует правде, отрезал епископ.
Я фыркнул. Королем саксов и англов Этельстан величал с себя с того самого момента, как был коронован, и у него имелись определенные на то основания, но правителем всей Британии?
Полагаю, у короля Константина и короля Хивела могут найтись возражения, процедил я.
Наверняка, спокойно согласился Ода. Но так или иначе, король Этельстан желает, чтобы ты помешал Гутфриту достичь Шотландии и вызволил его пленника живым и здоровым.
Пленников.
Пленника.
До женщин тебе дела нет? поинтересовался я.
Я молюсь за них, конечно. Но о мире молюсь еще больше.
О мире? сердито переспросил я. Вторгнуться в Нортумбрию означает принести мир?
Ода болезненно поморщился:
Лорд Утред, Британия не устроена. Норманны угрожают, скотты тревожат набегами, и король Этельстан опасается, что грядет война. Он боится, что война эта окажется более ужасной, чем все известные нам дотоле. Он стремится избежать этой бойни и поэтому убедительно просит тебя освободить пленника и препроводить Гутфрита назад.
Я не улавливал, каким образом возвращение Гутфрита домой поспособствует сохранению мира, но помнил о пролетевшем над стенами Беббанбурга драконе, этом мрачном вестнике войны. Я посмотрел на Финана. Тот пожал плечами в знак, что понимает не больше моего, но нам все же стоит постараться исполнить просьбу Этельстана. Теперь приближающихся по равнине людей стало видно лучше, и я разглядел пленниц, плетущихся в хвосте колонны верховых.
Что предпримем? спросил Финан.
Спустимся, ответил я, отползая от гребня. Вежливо улыбнемся и сообщим тупому ублюдку, что он наш пленник.
Гость, уточнил епископ Ода.
Рорик помог мне сесть в седло, Алдвин подал шлем с серебряным гребнем. Кожаная подбивка была неприятно горячей. Ремешок под подбородком я завязал, но нащечники оставил открытыми, а потом принял от Алдвина щит с волчьей головой.
Копье пока не нужно, бросил я слуге. И, если завяжется драка, держись в сторонке.
Не будет никакой драки, сурово заявил епископ Ода.
Это Гутфрит, отозвался я. Он дурак и сначала бьет, потом думает, но я сделаю все, что в моих силах, дабы сохранить этому парню с телячьими мозгами жизнь. Пошли!
Я повел своих на запад, держась на расстоянии от Гутфрита. Когда я видел его отряд в последний раз, тот находился примерно в половине мили от поворота дороги и двигался мучительно медленно. Мы, на более свежих конях, шли быстрее. Спустившись по склону, пробрались через сосновую рощицу, пересекли вброд ручей и выступили на дорогу. Там мы образовали линию в две шеренги глубиной, чтобы приближающиеся беглецы увидели перед собой два ряда всадников, на щитах и остриях копий которых играют солнечные блики. Мы ждали.
Мне не нравился Гутфрит, а я не нравился ему. Три года он пытался вытрясти из меня присягу на верность, и три года я ему отказывал. Дважды он посылал воинов на Беббанбург, и дважды я запирал Ворота Черепов, приглашая копейщиков Гутфрита пойти на приступ, и оба раза они отступали.
Теперь, под палящим солнцем, его копейщики снова попирали мою землю, но на этот раз их вел сам Гутфрит, причем доведенный до отчаяния. Он убежден, что у него украли королевство. Увидев моих людей и волчьи головы на их щитах, он не только возненавидит меня, но и сообразит, что воинов у него больше. Епископ Ода волен питать надежду, что обойдется без боя, но загнанный в угол Гутфрит обернется хорьком в мешке, бешеным и злобным.
И у него есть заложники.
Не только женщины, хотя их тоже нужно спасти. Гутфрит, хитрый лис, прихватил архиепископа Хротверда, забрав его прямо из собора в Эофервике.
Во время мессы! с ужасом воскликнул Ода. Во время мессы! Вооруженные люди в храме!
Я не знал, осмелится ли Гутфрит нанести вред архиепископу. Такой поступок настроил бы против него всех христианских правителей в Британии, хотя, возможно, Константин проглотит гнев до той поры, пока снова не усадит Гутфрита на нортумбрийский трон. Мертвый архиепископне слишком высокая цена за расширение Шотландии.
Показались беглецы. Передовые всадники выехали из-за поворота. Заметив нас, они остановились, и постепенно к ним подтягивались остальные воины.
Нам следует приблизиться, заявил Ода.
Стоим на месте, приказал я.
Но
Резни хочешь? рявкнул я.
Но снова заикнулся епископ.
Пойду я, последовал мой резкий ответ.
Ты?
Причем один. Я вернул Алдвину щит и слез с седла.
Я с тобой, вызвался Ода.
Чтобы у него оказалось два попа в заложниках? В пару к архиепископу еще и епископ? Ему это понравится.
Ода смотрел на людей Гутфрита, которые медленно выстраивались в линию, более широкую, чем наша. По меньшей мере два десятка пешиелошади их были слишком плохи, чтобы выдержать седоков. Все надели шлемы и прикрылись щитами с эмблемой Гутфрита в виде вепря с длинными клыками.
Пригласи его прийти и поговорить со мной, попросил Ода. Пообещай, что его не тронут.
Не удостоив епископа ответом, я глянул на Финана.
Я постараюсь встретиться с Гутфритом на полпути, объяснил я. Если он возьмет сопровождающих, вышли мне такое же число.
Я пойду, Финан ухмыльнулся.
Нет. Ты останешься тут. Если возникнут проблемы, ты сообразишь, когда нужно вмешаться. И тогда действуй быстро.
Он понимающе кивнул. Мы с Финаном слишком долго воевали плечом к плечу, чтобы мне не требовалось подробно разъяснять свои планы.
Ирландец усмехнулся:
Прилечу быстрее ветра.
Лорд Утред начал было Ода.
Я сделаю все, чтобы сохранить Гутфриту жизнь, оборвал я его. И заложникам тоже.
Я не был уверен, что мне это удастся, зато точно знал: стоит нам всем двинуться вперед прежде, чем мы окажемся на расстоянии оклика от людей Гутфрита, не миновать либо боя, либо приставленных к горлу заложников клинков. Гутфрит дурак, но дурак гордый, и я понимал, что он ответит отказом на требование освободить пленников и покорно вернуться в Эофервик. Король не согласится, потому что иначе потеряет лицо перед дружиной.