Пожалуй, дольше всего Слокам "гостил" на острове Маврикий. Там стояла превосходная погода, хотя у мыса Доброй Надежды по-прежнему бушевали штормы. Слокам читал лекции в так называемой "Опере", а свободное время обычно проводил в обществе друзей. На Маврикии ему безвозмездно разрешили пользоваться военным доком, где "Спрей" был квалифицированно отремонтирован. 26 октября капитан Слокам покинул гостеприимный остров, воспользовавшись попутным бризом.
Хотя Слокам и надеялся избежать штормов, но не тут-то было! К 30 октября он был на границе зоны юговосточных пассатов и всю следующую неделю боролся о крепким юго-западным ветром, задувшим после невероятно яростной грозы. По словам Слокама, такой же шторм за все время плавания был только возле Огненной Земли.
Лишь 17 ноября "Спрей", изрядно потрепанный штормами, прибыл в Дурбан.
В Дурбане Слокам познакомился с представителями президента Крюгера, считавшего землю плоской, и имел с ними поучительную дискуссию, которая едва не закончилась потасовкой.
В Южной Африке капитан, естественно, познакомился и с самим Крюгером, который не преминул напомнить путешественнику, что он совершает плавание "по свету", а не "вокруг света".
"Поездка в Кимберли, Иоганнесбург и Преторию оказалась приятной. В Претории я встретился с господином Крюгером, президентом Трансвааля. Его превосходительство принял меня довольно тепло, однако, когда мой друг, судья Бейерс, представивший меня, упомянул, что я совершаю путешествие вокруг света, оказалось, что он невольно нанес неслыханное оскорбление почтенному государственному деятелю. И мы оба очень пожалели об этом. Господин Крюгер весьма резко напомнил судье, что земля плоска.
Вы хотели сказать не "вокруг света", произнес президент, а "по свету". Вокруг света путешествовать невозможно! Невозможно!
Больше он не сказал ни слова ни мне, ни судье. Судья посмотрел на меня, я посмотрел на судью, которому, так сказать, следовало бы знать, что к чему, а господин Крюгер сверкнул на нас обоих глазами. Мой друг судья, похоже, смутился, а мне было весело. Ничто другое не могло позабавить меня больше, чем этот инцидент. Более яркой искры я не мог бы высечь из старого Пауля, славящегося своими сентенциями. Так, об англичанах Крюгер сказал: "Сперва они сняли с меня пиджак, а потом брюки". Он также изрек: "Динамиткраеугольный камень Южно-Африканской республики". Только безмозглые люди могут называть президента Крюгера скучной особой."
Слокам пробыл в Южной Африке до 26 марта 1898 года. Впереди был последний этап путешествия. Почти до самого побережья Штатов он шел на северо-запад. Приближался конец плавания, хотя "Спрею" предстоял еще далекий путь. Путь этот пролегал через острова Вознесения, которых он достиг 27 апреля, после месячного перехода.
Слокзм пишет:
"26 марта 1896 года "Спрей" покинул Южную Африку, край больших расстояний и чистого воздуха", где провел время с пользой и удовольствием. Паровой буксир "Тайгер" оттащил мое судно от обжитого места у причала в Альфред-доках подальше в открытое море. Легкий утренний бриз, чуть наполнивший паруса "Спрея", едва "Тайгер" отдал буксирный конец, вскоре совсем стих, и яхта, покачиваясь на крупной зыби, оказалась напротив Столовой горы и высоких пиков мыса Доброй Надежды. Какое-то время величественное зрелище отвлекало меня от невеселого положения, в которое я попал. Один из стародавних мореплавателей, кажется, сэр Френсис Дрейк, впервые увидев эту могучую вершину, воскликнул: "На всем протяжении кругосветного плавания впервые вижу я столь прекрасную картину и любуюсь столь великолепным мысом".
Вид был действительно великолепный, но, если смотреть на берег долго да в штильон прискучит. Поэтому я испытал облегчение, заметив короткую крутую зыбь, предшественницу ветра, который в самом деле задул на следующий день. Тюлени, резвившиеся вокруг "Спрея" весь день, удивленно вытаращили глаза, когда вечером эта ленивая птица опущенными крыльями встрепенулась и поплыла. Вскоре самые высокие горы исчезли из виду. Больше не было великолепной панорамы, зато где-то далеко впереди уже забрезжила путеводная звезда, указывающая дорогу к дому. Теперь в течение нескольких дней единственными спутниками "Спрея" были дельфины и другие обитатели моря, которым ничего не стоит пройти полтораста миль за сутки. Ветер дул от зюйд-оста и благоприятствовал "Спрею": он шел полным ходом, а я тем временем с головой погрузился в чтение книг, которых мне надавали на мысе. Я читал день и ночь, а 30 марта даже постился. Я читал, забыв про голод, ветер и волны. Вдруг с кормы ударившая волна плюхнула прямо в каюту, замочив книгу, которую я держал в руках. Видно, надо было взять риф, чтобы судно не заливало.
31 марта задул устойчивый свежий зюйд-ост. "Спрей" нес грот с одним рифом, кливер и кливер-топсель, укрепленный на бамбуковом утлегаре, взятом с Ваилимы, и я тем временем наслаждался "Путешествием внутрь страны" Стивенсона. "Спрей" снова был великолепенон несся, едва касаясь воды, лишь иногда вместе с многочисленными дельфинами, которые, резвясь, мчались рядом, подскакивал на пенящихся гребнях волн. Он снова оказался среди старых знакомыхлетучих рыб, этих странных жителей океана. Стремительно выпрыгнув из воды, они с распростертыми крыльями летели навстречу ветру, описывали изящную кривую, затем касались гребня волны и снова взмывали в воздух. Они резвились день-деньской. В хорошую погоду самое лучшее развлечение в открытом океаненаблюдать беспрерывные прыжки этих удивительных существ.
В таком обществе невозможно было чувствовать себя одиноким, а чтение увлекательной книги еще более скрашивало мое плавание. Я находился на "Спрее" и в то же время плыл по Уазе на "Аретузе". Лаг только успевал отсчитывать мили, которые оставлял за кормой "Спрей". Так продолжалось до 11 апреля, наступившего для меня почти внезапно. Рано утром меня разбудила своим резким криком олуша, эта удивительная птица. Крик ее я воспринял, как вызов на палубу; она словно хотела сказать: "Капитан, земля!" Я тотчас поднялся наверх. Действительно, милях в двадцати впереди по курсу в тусклом свете утра виднелся остров Святой Елены.
Я едва удержался, чтобы не воскликнуть: "Какой крошечный остров!" В действительности же длина его 9 миль, а высота без малого 850 метров. Я достал из рундука бутылку портвейна и как следует приложился: я пил за здоровье моего невидимого рулевоголоцмана с "Пинты"."
На острове Святой Елены, месте ссылки Наполеона, Слокам снова выступил с лекциямисначала перед жителями Джемстауна, а затем перед губернатором, офицерами гарнизона и их знакомыми, собравшимися в резиденции губернатора.
На Святой Елене он пробыл до 20 апреля. После роскошного завтрака, устроенного в его честь губернатором, он, захватив "королевскую почту" для острова Вознесения, отправился в путь.
На острове Вознесения Слокама встретили столь же радушно, его принял сам правитель острова. Именно здесь, для того чтобы, по его словам, "ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что для совершения кругосветного плавания на яхте вполне достаточно одного человека и что "Спрей" все это время шел лишь с одним членом экипажа", капитан Слокам попросил помощника начальника гарнизона, некоего лейтенанта Иглза, произвести окуривание судна. Таким образом все могли удостовериться, что никто не прячется на судне. Окуривание было произведено, и Слокам получил соответствующее свидетельство. Впрочем, в практической ценности его можно усомниться. Гораздо важнее, что таким образом все могли убедиться в том, что капитан Слокам неспособен на обман.
Покинув остров Вознесения, "Спрей" направился на восток-северо-восток. Достигнув 30° западной долготы, яхта пересекла линию курса, которым она шла 2 октября 1895 года, в самом начале кругосветного плавания. Таким образом, круг замкнулся.
Хотя с точки зрения кругосветного мореплавателя последняя часть путешествия была второстепенной, но отнюдь не монотонной, Джошуа Слокаму везло если не на неприятности, то во всяком случае на приключения. Он не знал, что Соединенные Штаты вступили в войну с Испанией и по этому поводу рассказывает о забавном столкновении с линейным кораблем "Орегон".
17 мая Слокам прошел остров Дьявола и на следующую ночь в вахтенном журнале записал: "Широта 7°13N. Впервые за три года вижу Полярную звезду". Он был почти дома. На живописном острове Гренада он выступил с лекцией, прежде чем 4 июня 1898 года сняться с якоря и взять курс к побережью Штатов. Здесь в последний раз ему отметили свидетельство, разрешающее плавать в одиночку (вокруг света).