Выстроившиеся в ряд здания ассоциаций и союзов выглядели очень богато, и все их посетители вели себя предельно вежливо. Сдержанность была необходима: без неё спор между давними конкурентами, например мясником и рыбаком, мог перерасти в драку, о которой стало бы известно в городе. В торговле без доверия и хорошей репутации никак не обойтись, поэтому очень важно вести себя достойно и не пятнать доброе имя своего союза.
Так, мне нужно уладить кое-какие дела, поэтому подожди здесь, сказал Лоуренс, когда они подошли к зданию его торгового союза.
Глядя на дом, выкрашенный в главные цвета родных краёв, он ощутил прилив ностальгии, но предпочёл не делиться с Холо своими чувствами, ведь её родина была ещё очень далеко. Рассудив так, он старался выглядеть абсолютно спокойным.
Холо посмотрела на него снизу вверх:
Разве ты не хочешь отвести меня туда и похвастаться перед своими земляками?
Похоже, Холо заметила, как он гордился её обществом. Но Лоуренса уже нельзя было задеть подобными замечаниями.
Обычно после такого хвастовства следует свадьба. В краях, откуда я родом, очень сложная свадебная церемония. Ты готова к этому?
Вообще-то так было практически везде. Холо многое знала о жизни людей и должна была представлять себе, что такое свадьба. При упоминании церемонии её личико сморщилась от отвращения, и она помотала головой.
Я быстро управлюсь. Если спокойно подождёшь, куплю тебе сладкий пирожок.
Не обращайся со мной как с ребёнком!
То есть ты не хочешь сладкий пирожок?
Хочу.
Холо ответила с таким серьёзным выражением, что он невольно рассмеялся.
Оставив её, Лоуренс наконец поднялся по каменной лестнице и постучал в дверь торгового союза. Дверной молоток отсутствовал намёк на то, что дверь закрыта для посторонних и стучать в неё не нужно. Он немного подождал, но ответа так и не последовало. Вероятно, все ушли на рынок. Лоуренс приоткрыл дверь: внутри было совсем тихо и пусто, как он и предполагал. На первом этаже находился просторный холл, где члены торгового союза обычно отдыхали и выпивали, но сейчас стулья громоздились на круглых столах, а у стены стояла швабра. Похоже, шла уборка. За год ничего не изменилось, разве что хозяин, сидевший за стойкой напротив входной двери, начал лысеть. Наверное, его живот, который и прежде был немаленьким, стал ещё больше, но хозяину, по всей видимости, не хотелось вставать со стула, и у Лоуренса не появилось возможности проверить свою догадку.
Мужчина оставил свои дела и посмотрел на гостя. Тепло улыбнувшись, хозяин вместо приветствия начал потешаться над Лоуренсом:
Это что за бездельник! Похоже, тебе надоело работать, раз слоняешься по заведениям в такой час! Может, тебе переодеться победнее и отправиться в таверну, по карманам шарить?
По-настоящему великий торговец зарабатывает, не пачкая ботинок. Единственная грязь, которая ему позволена, чернила на кончиках пальцев. Если торговец целый день ходит по рынку, он всего лишь третьеразрядный торгаш. Или я не прав?
Учитель всегда встречал его вот так. Когда Лоуренс был юным учеником, ему казалось, что хозяин издевается, и его это ужасно злило. Но в какой же момент Лоуренс научился парировать спокойно и с юмором? Уверенно ответив, Лоуренс щёлкнул каблуками, выпрямился и подошёл к стойке. Мужчина крепкого телосложения, сидевший за ней, хлопнул себя по лбу и громко рассмеялся, оценив ответ ученика:
Да тебе палец в рот не клади! Добро пожаловать, сынок!
Хватит меня так называть!
Что ты болтаешь! Все члены союза Роуэна мои сыновья и дочери, ухмыльнувшись, он пожал Лоуренсу руку.
Такие разговоры были для них обычными.
Я помню, как ты пешком под стол ходил! Бог учит нас, что хороший отец должен знать всё о своих детях. Может, мне напомнить, как ты спёр выручку, сбежал со своими друзьями в бордель и потом трясся от страха?
Понял, понял. Я Крафт Лоуренс, сын величайшего из отцов Якоба Тарантино.
Ох, Крафт, ты уже целый год не появлялся в Рюбинхайгене! Как там наши ребята в других городах?
Якоб, как обычно, вёл себя напористо. Разговаривать с ним было как брагу пить: тяжело, но приятно. Торговый союз и правда казался кусочком родины в чужих краях, ведь такое грубое гостеприимство бывает только дома.
Молитвами святых отцов у них всё хорошо.
Ясно, ясно. Если ты был у наших, значит, хорошенько заработал. Когда кошелёк набит, он оттягивает карман, а свисающие штаны не нравятся девушкам. Но ты ведь у нас любишь, чтобы всё было с иголочки, верно?
Тут ему нечего было возразить. Рассмеявшись в ответ на такую завуалированную просьбу о пожертвовании, Лоуренс сказал:
Я слышал, что с годами люди хуже считают, но я уверен, что вы, мастер Якоб, сразу оцените эту сумму. Он не колеблясь достал из кошелька, прикреплённого к поясу, десять серебряных монет и положил их на стойку, желая произвести впечатление.
Если бы он неохотно отдал две-три медные монеты, то сейчас же получил бы взбучку. Ему хотелось впечатлить наставника, да и прибыль от пряностей была внушительной. Этим щедрым пожертвованием он как бы хотел похвалиться: «Гляди, как я теперь торгую!»
Якоб одарил Лоуренса широкой улыбкой:
Кто бы мог подумать, что мальчишка, который мочился во сне, вырастет и будет приносить хорошие деньги! Я впечатлён!
Хватит о детстве!
Для меня ты навсегда останешься портящим простыни мальчишкой! он пожал плечами и расхохотался. Итак, раз уж пришёл в такое время, значит, у тебя есть дело? Нужно бумаги заверить?
Да.
Поскорей бы ты стал торговцем, при одном упоминании о котором всех в дрожь бросает!
Да уж, ответил Лоуренс посмеивающемуся Якобу. Тут он вспомнил, что хотел ещё кое о чём спросить. Кстати, никто из наших, случайно, не хочет отправиться в Рамтору?
Якоб положил на стойку гусиное перо и чернильницу и внимательно посмотрел на Лоуренса, вопросительно изогнув бровь:
Что за странный вопрос?
Я придумал, как за деньги организовать короткий путь до Рамторы.
Якоб сначала закатил глаза, но потом снова поглядел на Лоуренса и понимающе улыбнулся:
Ха-ха! Видимо, ты об этой пастушке?
Лоуренс так удивился, что у него даже перехватило дыхание. Хотя, если хорошенько подумать, вполне естественно, что торговцы Рюбинхайгена знают о Норе. И неудивительно, что идея Лоуренса уже приходила кому-то в голову.
На самом деле куча ребят думала об этом. Особенно когда в тех краях, где она пасёт овец, закончили дорогу. Но всё же до сих пор никто не пользовался этой услугой и не просил защиты у девушки. Догадываешься почему? тихо спросил Якоб, с шелестом заполняя бумаги.
Потому что ничего не получится? со вздохом предположил Лоуренс.
Якоб задумчиво кивнул:
Только она может там ходить и оставаться нетронутой. Все восхищаются очарованием и мастерством феи Норы, но, я думаю, не требуется объяснять, как к этому относится Церковь. Скажу так: если тебе не нужны неприятности от занудных начётчиков, не связывайся с ней! Обмакнув перо в чернильницу, Якоб хитро улыбнулся. Знаю, фея Нора как раз в твоём вкусе, но я плохого не посоветую. Забудь о ней!
Это была обычная утренняя беседа, но хозяин оказался уж слишком прозорлив, и Лоуренсу оставалось только грустно улыбнуться.
Указать в свидетельстве получателя? Или оставить строчку пустой?
Укажите торговый дом Ремелио.
Якоб на секунду замер и устремил на Лоуренса серьёзный взгляд истинного дельца.
Ремелио? Если заранее знаешь покупателя, значит, долговое обязательство?
Да. На товар из Поросона. А что?
Лицо хозяина стало суровым так неожиданно, как иногда рыба внезапно появляется на поверхности озера.
Что ж, как будешь там, поймёшь. Вот, держи своё свидетельство.
Когда торговец продаёт товары какой-либо компании в первый раз, опасность заключается в том, что ему могут очень сильно сбить цену. В Поросоне и Пассио этого практически не случается, но в таких больших городах, как Рюбинхайген, бывает довольно часто из-за тесных связей между гильдиями и торговыми домами. В городе, где каждый день заключаются сделки на огромные суммы, небольшие операции всё равно что пыль под ногами. Важно дать понять оппоненту, что ты член союза и к тебе нельзя относиться пренебрежительно. Лоуренс был уверен: после упоминания дома Роуэна к нему проявят должное уважение.