А ты в хорошем настроении! сидевшая рядом Холо удивлённо взглянула на Лоуренса, на что тот коротко ответил:
Ну да.
«В конце пути ждёт прибыль» таков девиз всех странствующих торговцев.
Следующим утром они уже добрались до той самой степи. Иногда торговые маршруты возникают сами по себе, в других случаях их создают владельцы земель. Просто косят траву или, чтобы сделать дорогу, по которой можно быстро проехать в повозке, мостят её камнями, поверх которых настилают доски. Конечно, подобные тракты небесплатны: за проезд взимается немаленькая сумма. Однако на таких дорогах принимаются серьёзные меры против грабежей и других преступлений, что в итоге экономит и время, и деньги. Дорога, на которой часто появлялись волки, была чем-то средним между этими двумя типами.
На развилке стоял указатель, деревянные таблички которого обозначали направление. Там же валялись брёвна, словно на перекрёстке собирались что-то строить. Похоже, люди предполагали соорудить дорогу и брать плату за проезд, но теперь тут одиноко стоял один лишь знак. Поскольку перекрёсток находился на небольшой возвышенности, можно было хорошо разглядеть лежащий перед ними путь. Здесь приятно было бы остановиться и пообедать. Несмотря на скорую зиму, простиравшаяся равнина была покрыта зелёной травой хоть овец паси. От проложенной дороги осталась лишь узенькая колея, продавленная колёсами телег. Она поросла травой и тянулась на запад. Разумеется, кругом не было ни души.
Насколько Лоуренс помнил карту, к северу был идеальный для волков лес, но они вовсе не ограничивались жизнью в его пределах. Чуть поодаль виднелись луга, поросшие особенно высокой травой, отличное убежище для волков. И хотя было очевидно, что волки здесь водятся, Лоуренс всё же спросил на всякий случай:
Как думаешь, есть тут волки?
Холо, посасывающая кусок вяленой баранины, посмотрела на него с нескрываемым удивлением:
Мы, волки, не настолько глупы, чтобы караулить добычу там, где такой хороший обзор и нас легко заметить.
Холо мусолила мясо, неприлично причмокивая, и временами обнажала клыки, напоминавшие о её нечеловеческой природе. Глядя на её оскал, Лоуренс подумал, что Холо для волков своя, и эта мысль вызвала у него смешанные чувства. Если они повстречают стаю, ситуация будет не из простых.
Думаю, всё нормально. Если уж вдруг попадутся, можно будет дать им вяленого мяса. Я не собираюсь ввязываться в бесполезные драки.
Лоуренс кивнул в ответ и пустил лошадь вперёд. Лёгкий ветерок вдруг донёс звериный запах, и Лоуренс тихонько помолился, попросив у Бога мирной дороги.
Серебряная монета фарам.
К сожалению, нет. Это фальшивый серебряный марийн.
А разве не это фальшивый серебряный марийн?
Это монета последнего князя-епископа Радеона.
Хм
Холо насупилась и замолчала, держа в своей маленькой ладони несколько монет. Заняться было совсем нечем, и Лоуренс учил её названиям монет, но даже ей при всей её мудрости было сложно разобраться во множестве монет похожего размера с однотипными узорами.
Думаю, ты их запомнишь, когда станешь ими пользоваться.
Было заметно, что Холо воспринимает всё это слишком близко к сердцу, так что Лоуренс побоялся её дразнить и говорил осторожно, что уязвило Волчицу ещё больше. Она пронзительно взглянула на Лоуренса, а ушки под капюшоном гневно взметнулись вверх.
Давай ещё раз! крикнула она.
Хорошо, тогда пойдём сверху.
Да.
Серебряный торени, серебряный филлинг, серебряный рют, фальшивый серебряный марийн, серебряный фарам, «Лысина короля Ламберта», серебряная монета Миттфингского собора, фальшивая монета Миттфингского собора, монета святого Миттфинга, монета Миттфингского рождества, а это
Послушай
Что? Он поднял взгляд от монеток, лежащих в девичьей ладони.
Холо разозлилась, лицо было сильно нахмурено, и казалось, что она вот-вот заплачет.
Она впилась в Лоуренса взглядом:
Ты надо мной издеваешься!
Тут он вспомнил, что говорил своему учителю ровно то же самое, когда пытался запомнить названия разнообразных денег. Лоуренс невольно рассмеялся.
Р-р-р-р! Холо обнажила клыки и зарычала.
Лоуренс поспешил объясниться:
В епископстве Миттфинг правда выпускается очень много серебряных монет. Я совсем не издеваюсь!
Тогда не смейся!
Тем не менее Лоуренс улыбнулся, когда всё ещё злая Холо снова посмотрела на монеты.
Зачем им вообще столько монет?! Это слишком уж трудно.
Их выпускают, когда появляется новое государство или когда страна разоряется, плюс к этому их без конца штампуют власти и священники, да и люди не прекращают создавать подделки. Серебряный рют изначально звали фальшивым торени. Но потом их стало так много, что они в конце концов были признаны отдельной валютой.
Были бы они сделаны из кожи, я бы вмиг запомнила, Холо понюхала монетки и раздражённо вздохнула.
Конечно, ведь Волчица может различать предметы по запаху. Однако Лоуренс всё же не понимал, насколько серьёзно она настроена.
Прекрасный способ убить время, да?
Без тени улыбки в ответ Холо собрала монеты и пересыпала в руку Лоуренса.
Ну всё, хватит. Я пошла спать.
Она проигнорировала укоризненную усмешку Лоуренса, встала и уж было пересела в телегу, как вдруг он спросил:
А если придут волки, ты во сне услышишь?
Естественно!
Если нас окружат быть беде.
Конечно, наёмники или бандиты представляют не меньшую угрозу, но человеческий язык они хотя бы понимают, и это немного успокаивает. А вот наладить контакт с волками куда сложнее. Совершенно непонятно, что может послужить поводом для нападения. Так что даже с Холо ему было неспокойно.
Ну ты и паникёр! Холо обернулась к Лоуренсу с ухмылкой: должно быть, понимала, что у того на душе. Все животные, спят они или нет, неплохо чувствуют, что происходит вокруг. Только вы, люди, во сне беззащитны.
Когда ты храпишь, в это с трудом верится.
Холо рассердилась:
Я не храплю!
Совсем тихо, но добавил он. Ведь всё-таки девушка посапывала, к тому же очень мило.
Однако Холо всё больше и больше хмурилась:
Говорю же: я не храплю!
Да понял я, ответил он, посмеиваясь.
Волчица снова уселась рядом, прижалась к нему и сказала:
Не храплю!
Ну хорошо, хорошо!
Холо приняла всё так близко к сердцу, словно от этого зависела её честь, и Лоуренс почувствовал себя неловко под её пронзительным взглядом. С самой первой встречи она понукала им, и теперь торговец осознал, что уже успел с этим свыкнуться.
Похоже, Холо больше нечего было сказать, она недовольно скривила губы и отвернулась.
И правда никого нет, отметил он тихо, с мягкой улыбкой наблюдая за девушкой.
На широкой равнине, на сколько хватало глаз, не было ни души. Ему казалось, что, несмотря на слухи о волках, тут всё же должны быть люди, поскольку это самая короткая дорога в Рюбинхайген, но, обернувшись, он убедился, что и позади никого не видно.
Слухи страшная сила, заметила Холо.
Она всё ещё глупо, по-ребячески дулась, отвернувшись от Лоуренса.
Точно, кивнул он, посмеиваясь над её поведением.
Но всё-таки здесь кое-кто есть, вдруг проговорила она уже совсем другим тоном и сию же секунду спрятала под плащ пляшущий из стороны в сторону хвост. Но тут же вздохнула со скукой.
До сих пор, если мимо них должен был проехать какой-нибудь торговец, она спокойно причёсывала хвост, не спеша его скрыть. Заметив её стремительное движение, Лоуренс немало удивился. Разгадка не заставила себя долго ждать.
Пахнет овцами! Значит, где-то рядом их гадкий пастух!
Если в поле пахнет овцами, то и пастух поблизости. Всем известен необычайный нюх пастухов на волков. Говоря о пастухе, Холо сморщилась с явной неприязнью. Пастухи и волки враждовали испокон веков. Хотя, если уж говорить совсем честно, волки и торговцам враги, но Лоуренс решил об этом не напоминать.
И как быть? Объедем?
Нет уж, пусть бежит он. Мне скрываться незачем.
Угрюмая фраза показалась ему забавной, и Лоуренс невольно рассмеялся. Холо бросила недовольный взгляд, но он сделал вид, что не заметил.