Максим ЗверевНа зов таинственной горы
Всем лечь на пол! Иду на вынужденную посадку! скомандовал пилот твердым, уверенным голосом.
Миги спокойное, полусонное состояние пассажиров сменилось паникой:
Что случилось?!
Падаем!
Ложитесь, он сказал, ложитесь!..
Торопясь и толкаясь, шестеро пассажиров быстро растянулись на полу кабины небольшого самолёта. Каждому показались вечностью эти страшные мгновения, когда мучительно замирало сердце от быстрого спуска, а страшный удар мог произойти в любую секунду.
Но самолёт плавно коснулся земли, немного пробежал, легко подпрыгивая, и остановился.
Молодой пилот вытер пот с лица рукавом и невольно улыбнулся, увидев испуганные лица лежащих пассажиров.
Можно вставать! ободряюще произнес он и облегченно вздохнул.
Первым вскочил Коля, мальчик лет десяти, одетый в новый костюмчик, и как ни в чём не бывало обратился к пилоту:
Дядя, а это настоящая вынужденная посадка, как на войне?
Самая настоящая, к сожалению!
Кряхтя и отряхиваясь, поднялся отец Коли, солидный полный мужчина в роговых очках, и спросил:
Что это значит, молодой человек?
Мотор забарахлил, товарищи А тут ещё сумерки наступают. Пришлось садиться. И, надо сказать, удачно селина такыр среди песчаных барханов, как на аэродром! Утром разберемся и полетим дальше.
А позвольте Вас спросить, как же теперь Кисловодск? недовольно спросил отец Коли.
Какой Кисловодск? не понял пилот.
Обыкновенный. Я, милейший, на курорт с сыном лечу, сообщил толстяк. Впервые собралсяи вот вам, пожалуйста!
Придется на денек опоздать, товарищ пассажир! сказал пилот.
В ответ последовал молчаливый демонстративный поклон.
Все столпились около выхода. В быстро наступающих южных сумерках вокруг виднелись только песчаные барханы и бесконечной дорожкой уходил в темноту такыр, на который пилот мастерски посадил самолёт.
Товарищи! обратился пилот к пассажирам. Ничего не поделаешь, давайте отдыхать до рассвета. А там видно будет. Советую ложиться на крыльяна песке могут быть змеи, фаланги и разная прочая пакость.
Каракуртов ещё забыли, сердито добавила девушка. Мы с Гульнарой останемся в кабине. И она удобнее устроила на сиденье маленькую девочкусвою младшую сестру, с чёрными, чуть раскосыми глазами, как у неё самой, и со множеством мелких косичек, переплетенных яркими ленточками.
Ну что же, выходите, товарищи! Девушка и дети останутся в самолёте! распорядился пилот и легко спрыгнул на песок.
Никуда я отсюда не выйду, и Вы, сержант, оставайтесь, послышался тихий, но решительный голос самого молчаливого пожилого пассажира. За всю дорогу он не проронил ни слова. На коленях старичок держал обеими руками плотный брезентовый саквояж. Рядом с ним сидел молодой человек в военной форме, с погонами сержанта на гимнастерке и карабином между колен.
В самом деле, пожалуй, уж лучше дремать ночь на своих местах в креслах, чем рисковать быть укушенным, решил отец мальчика. Коля, не смей выходить!
Как хотите, товарищи, согласился пилот, поднимаясь в самолёт.
Это взаправду твоя сестра? завистливо спросил Коля у Гульнары.
Чья же еще? Знаешь, как она над нашим домом летала, низко-низко. И самолёт у неё лучшене с двумя крыльями, а со всеми четырьмя!
А ты что самая младшая сестра?
Нет, наша киса Мура младше!
Вы сообщили по радио на командный пункт, где мы находимся? спросила Майра, обращаясь к лётчику.
Радио, девушка, тоже не работает, давно бы связался. Наверное, во время грозы там что-то замкнуло. Утром исправим и наладим связь.
Майра досадливо махнула рукой.
Долго ещё спорили и обсуждали положение пассажиры. Наконец разговоры стихли. Все удрученно сидели и дремали на своих местах.
Раннее утро в пустыне. Небольшой одномоторный самолёт неподвижно замер среди барханов на твердом такыре. Первые лучи солнца осветили вершины барханов, и длинные тени от них потянулись к западу. Множество ночных следов жуков, тушканчиков, ежей виднелись на песке, как рябь после дождя.
Летчик проснулся первый и осторожно прошел мимо пассажиров, спящих полусидя. Он вышел из самолёта и легко взобрался на первый же большой бархан. Кругом до самого горизонта виднелась пустыня. Медленно лётчик вернулся к самолёту. Пассажиры проснулись. Спали только дети, лежа на сиденьях. Навстречу лётчику шла Майра.
Ну, что там?
Только пустыня. Никаких признаков жилья, развел руками лётчик.
Давайте начнем с починки рации, предложила Майра. Как Вас зовут?
Тулеген. А Вас, если не ошибаюсь, Майра? Ну хорошо, помогите, если можете! согласился лётчик.
Молодые люди влезли в самолёт и склонились над рацией. Дети проснулись и с интересом осматривались кругом. Первым делом они взобрались на бархан и скатились с него как с горки, набрав полные ботинки песка. Сбросив их, босиком начали гоняться за прыткими пустынными ящерицами. А те, словно дразня ребят, подпускали к себе на несколько шагов, а затем с удивительной быстротой перебегали дальше.
Лови ее! Лови! с азартом кричали ребята, забыв обо всем на свете.
Одну из ящериц начали ловить вдвоем. И вдруг у них на глазах она распласталась на песке и, быстро гребя по бокам лапками, утонула, как в воде, в сыпучем песке.
Коля бросился раскапывать песок в этом месте. Ящерица исчезла бесследно.
Помогай, Гульнара! крикнул Коля.
Но девочка опустила руки и заморгала глазами. У неё блеснули слезы. Она подбежала к сестре и чуть не плача затараторила:
Ящерица утонула! Мне её жалко иди поищи её!
Подожди, Гульнара, мне сейчас не до ящерицы, озабоченно ответила Майра, попроси Колю!
Отец мальчика поднялся на бархан и поднес к глазам бинокль. Кругом, как море, застывшее по велению волшебника, виднелись крутые «волны» неподвижных песчаных барханов, кое-где между ними тянулись глинистые такыры, а вдали виднелись заросли саксаула. Колин отец долго смотрел в бинокль во все стороны и наконец крикнул:
Что-то белеет, вон там, только я не разгляжу!
Разрешите мне посмотреть? попросил сержант, легко взбегая на вершину бархана.
Это череп на палке! Там колодец. Казахи около колодцев всегда устанавливают такие сигналы! воскликнул сержант, протягивая бинокль. Смотрите, вот там! Извините, как Вас зовут?
Николай Васильевич, ответил толстяк и, секунду помедлив, добавил: профессор Курамин. Но где же череп? Ах, да-да, вижу! Вы правы: это колодец. Хорошо бы освежиться, а то солнышко уже припекает.
Профессор спустился с бархана, подошёл к самолёту и крикнул в открытую дверцу:
Мы нашли колодец, дайте ведро, надо принести воды и умыться.
В самолёте нет ведра, ответил лётчик.
Гм А чей это чайник?
Мой, не очень любезно ответил старичок, владелец брезентового саквояжа.
Вот и прекрасно! воскликнул Курамин. Сейчас мы с сержантом сходим и принесем воды.
Сержант останется здесь, твердо сказал старик.
Почему это? возмутился Курамин.
Иван Аверьянович, мы быстро сходим, попросил сержант.
Нет, нет. Я сказал!
Так как? Вы идёте или не идёте за водой? пожав плечами спросил сержанта Курамин.
Придется остаться, смущенно ответил сержант.
Ну что жея и один схожу. Хотя старику это и не к лицу при наличии молодежи, язвительно заметил он. Идемте, дети. Коля, неси чайник!
Может быть, не стоит ходить, профессор, ведь до колодца не близко? озабоченно спросила Майра.
Но Курамин не ответил и решительно зашагал вместе с ребятами к далекой белой точке.
Обманчивы расстояния в пустыне. Солнце стало заметно выше и припекало все сильнее, а Курамин с детьми ещё не прошли и половины пути до колодца.
Между тем вершины барханов закурились песчаной пыльюначинался ветер. На небе показались низкие облака. Они неслись с севера. Все следы на песке быстро исчезли.
Прошло немало времени, а в самолёте всё ещё раздавалось тихое позвякивание инструментов и голоса Майры и Тулегена. Ремонт рации затянулся.
В тени от крыльев самолёта лежал старик в форменном пиджаке, подложив под голову свой брезентовый саквояж. Рядом сидел сержант.
Из самолёта вышли лётчик и Майра. С озабоченными лицами они подошли к пассажирам, и Тулеген сказал: