Дознались-таки про эшелон, хмуро проговорил Овчинников, демонстрируя начальнику ЧК искреннее огорчение.
А я что говорил? сказал Камчатов. Как в воду смотрел!
Повезло нам с этим порученцем! радостно воскликнул Важин.
Значит, так: действовать будем наверняка, решительно произнес начальник ЧК. Подключаем к Баранову весь взвод охраны.
Рискованно, усомнился Овчинников. Хотя капитан и уступил Камчатову в прошлый раз, сейчас он на всякий случай продолжал правдоподобно изображать ретивого служаку, в котором все инстинктивно восстает против непорядка на вверенном ему объекте. Очень даже рискованно, товарищ Камчатов.
Да ты что! возбужденно парировал Важин, в свою очередь, отлично сыгравший взрыв боевого энтузиазма. Такой шанс, можно сказать, один раз в жизни выпадает!
Овчинников хмуро молчал, имитируя колебания.
В самом деле, не упускать же Мещерякова, уверенно, как о решенном, сказал ему Камчатов и велел: Как только стемнеет строй во дворе людей. Пулеметы не забудь. С Барановым соединишься за городом. Вокруг Шмаковки тайга, укроетесь и есаула дождетесь. Гляди, Алексей, живым его взять!
У меня сегодня вечером премьера в клубе, сказал Овчинников.
Не до премьеры, раз такое дело заворачивается, отмахнулся Камчатов.
Сами видите, у Мещерякова кругом в городе люди, парировал Овчинников. И в клубе наверняка кто-нибудь есть. Не явлюсь на спектакль сразу неладное почуют.
Есаул к началу представления давно у моста засядет, эшелон ждать, возразил Камчатов.
От клуба до Шмаковки рукой подать, не уступал Овчинников. Сбегать, предупредить долго разве? А сорвется операция будем потом локти кусать.
Гм Камчатов заколебался, неуверенно посмотрел на Овчинникова.
Товарищ Камчатов, да пускай помощник взвод поведет, так и так у Шмаковки Баранов командовать будет, бодро проговорил Важин. Дело верное, без Дроздова управятся. А то правда как бы не каяться после.
Овчинников скользнул по Важину благодарным взглядом.
Ишь, спелись, усмехнулся Камчатов, но решил: Ладно, ваша взяла. И правда береженого бог бережет. Дуй, Леха, в клуб. Обойдутся.
Овчинников с облегчением кивнул.
Думаю, товарищ Камчатов, не разбежится контра за ночь? вздохнул Важин.
Не боись, переспит без охраны, широко улыбнулся ему Камчатов и встал с места. Жди к рассвету пополнения. Будет трибуналу работка.
Он нахлобучил картуз и решительно вышел из канцелярии.
Проглотил крючок Важин с усмешкой наблюдал в окно, как Камчатов бодро шагает по двору к вахте. Ишь, радостный, будто светится, и про Овчинникова не вспомнил. Он повернулся к Овчинникову и весело подмигнул ему.
Спасибо, что помогли его уломать, сказал тот.
Не за что. Важин сразу погрустнел. Зря остаетесь, господин капитан, ой зря.
Овчинников отрицательно покачал головой.
В клубе я участвую только в первом акте, задумчиво сказал он. А вообще-то мой спектакль не скоро кончится. И добавил после паузы: Во всяком случае, я на это надеюсь
В окно шляпной мастерской светило солнце. У стола с деревянными болванами и разноцветными фетровыми колпаками, устало подперев подбородок, сидела Нина. В дверях, собираясь уходить, стоял улыбающийся Важин.
Волнуетесь перед спектаклем, красавица моя? спросил он.
Меньше, чем в первый раз, бесцветным голосом сказала Нина. Оказывается, ко всему можно привыкнуть.
К сожалению, не смогу присутствовать, дела, развел руками Важин. Ну, ни пуха вам
К черту, вяло отозвалась Нина.
Звякнув дверным колокольцем, Важин вышел из мастерской. Позади осталась броская вывеска: «Шляпы. Парижские моды». Важин оглянулся. Сквозь витрину была видна грустно сидящая в прежней позе Нина. Важин вздохнул и неторопливо двинулся по улице. Опередив его, у тротуара притормозила пролетка с извозчиком, увозившим Овчинникова от гостиницы в лес, а «купчика» от ресторана в ЧК. Поравнявшись с возницей, Важин скосил глаза и, не поворачивая головы, тихо произнес:
Передашь: все идет, как сговорились.
Извозчик стегнул лошадь. На опушке леса его ждал Остроносый. А на заимке в ожидании связника вышагивал по горнице Мещеряков. Глаза есаула светились холодным огнем. Он начал крупную игру и чувствовал себя на коне.
В лесу густела тьма. Шумели сосны. Где-то далеко в чаще монотонно куковала кукушка. Мещеряков в горнице раскладывал пасьянс. Кадыров лежал на лавке, подложив под голову руки, напевая тягучую мелодию родных степей. Привычно верещал в подполье сверчок. Ввалился усталый Остроносый в облепленных грязью сапогах, прямо с порога торопливо доложил:
Важин передал: «Все идет, как сговорились».
Есаул кивнул, не отрываясь от карт. Связник вышел из избы. Кадыров сладко прищурился и улыбнулся, не раскрывая рта.
Так и не уговорил Овчинникова с нами уйти, оставляя пасьянс, с сожалением сказал Мещеряков. Лихой малый. И умен, как дьявол. Сколько всякого народу в рай отправил, а его жаль. Право слово жаль. Уж очень бы он нам на той стороне сгодился.
И мне жаль, вздохнул Кадыров. Храбрец. Джигит. Он помолчал и с сожалением добавил: А оставлять нельзя. Мертвый вернее.
За окном было черным-черно. Шелестел по стеклам бесконечный унылый дождь. Уютно потрескивали в «буржуйке» сухие березовые чурки, наполняя кабинет Камчатова теплом.
Тут, Важин, иркутская ЧК Синельникова зачем-то срочно требует, говорил по телефону Камчатов. Ну, помнишь, штабс-капитана, что с Плюсниным сидит Во-во, того самого. Готовь документы и на этап. Как раз к семнадцати тридцати успеешь, в красноярском вагон арестантский есть. Смотри, лично проследи
В тюремной канцелярии Важин, выслушав длинное напутствие Камчатова, в сердцах швырнул на рычаг телефонную трубку и сокрушенно сказал Овчинникову:
Городили, городили, и на тебе! Без Синельникова вся затея ни к чему. Он растерянно посмотрел на часы, пожаловался: И времени в обрез. Мещерякова никак не предупредишь.
Мне есаул голову снимет, хмуро сказал Овчинников.
Разве ж вы виноваты? вздохнул Важин.
Ему докажешь! зло произнес Овчинников.
И то правда, уныло согласился Важин.
В комнате воцарилось гнетущее молчание, густо насыщенное ощущением безысходности. Важин потерянно смотрел в пространство. Овчинников устало привалился спиной к стене и, прикрыв набрякшими от усталости веками глаза, о чем-то сосредоточенно размышлял. Измученное лицо его было непроницаемым. Внезапно он встрепенулся, выпрямился, открыл глаза и решительно посмотрел на часы:
Выход один: украсть Синельникова перед отправкой.
А сумеете? испуганно усомнился Важин.
Жить захочешь сумеешь, мрачно произнес Овчинников, надевая шинель. Свезу его в лес к есаулу. А там дело его. Пусть, если хочет, остальных освобождает. Ч-черт!.. спохватившись, он досадливо поморщился. Теперь мне так и так за кордон, уходить придется. Пропади он пропадом, этот Синельников!
А я как же? забеспокоился Важин. Вдруг Мещеряков не захочет других выручать?
С него станется! зло бросил Овчинников, застегиваясь.
Перепуганный Важин суетливо вскочил на ноги, стал в беспорядке хватать со стола какие-то бумаги, распихивать их по карманам:
Нашли дурака! Я здесь один не останусь!
Прекратите! брезгливо процедил Овчинников. На вас гадко смотреть.
Вам хорошо говорить, не прерывая своего занятия, огрызнулся Важин. Уйдете, а меня красные к стенке!
Да не уйдем мы без вас, успокоил Овчинников.
Начальник тюрьмы перестал хватать документы, поднял на Овчинникова недоверчивый взгляд.
Вот что, подумав немного, решил Овчинников, если в условленное время есаул здесь не появится бегите в лес. Ждем вас на заимке. Договорились?
Важин успокоенно кивнул и с благодарностью посмотрел на Овчинникова. Этот человек вызывал у него восхищение.
Нельзя так трусить, вы офицер, а не баба, укоризненно сказал Овчинников и, надев шинель и буденовку, вышел из канцелярии. Нужно было действовать быстро.