Алексей Берсерк - Первая шпага ордена. Непутёвая троица стр 7.

Конечно, будучи церковником, Буфо хорошо знал слова этого марша. Его пели капитаны отрядов Птичьих паладинов во время походов. Но услышать сами куплеты вживую, да ещё и от бывшего члена орденатакое просто не могло не пронять Буфо. Поэтому он вмиг воодушевился и даже выпрямился во весь рост, почувствовав удаль и смелость, с которой, как ему казалось, всегда сражались бывалые воины. А ОКоннор лишь порадовался, заметив это.

Вдруг впереди послышался какой-то треск и скрежет. Сначала звуки были тихими, но по мере того, как ОКоннор и Буфо поднимались по хребту, их источник становился ближе. И наконец путники увидели выше по дороге у самого обрыва какого-то зверя, который суетился вокруг застрявшей ручной телеги. Дёргая её за ручки, он пытался вытянуть одно из колёс, однако сил ему явно не хватало.

 Это же он!  обрадовался Буфо.  Ёж!

Жаб хотел даже окликнуть торговца, но ОКоннор тотчас же остановил спутника, схватив сзади. И зажал ему рот.

 Стой, погоди,  шепнул жабу ОКоннор.  Смотри, там рядом ещё кто-то.

И, приглядевшись повнимательней, Буфо заметил ласку. На вид она ничем не отличалась от Габриель, разве что теперь сидела за камнем, словно неживая.

 Что она делает здесь?  изумился Буфо, как только петух убрал крыло от его рта.

 Не знаю,  честно ответил тот.

 Так давайте поспешим к ней и

 Нет, погоди,  остановил его ОКоннор.  Мы так и не узнаем, зачем она здесь, если ринемся сейчас на подмогу.

И жабу не оставалось ничего другого, кроме как хорошенько обдумать его слова и затаиться.

К несчастью, вскоре повозка купца ещё больше сдвинулась колесом в обрыв и даже наклонилась.

 Пора!  тихо скомандовал ОКоннор.  Иначе без нас почтенный ёж точно не справится.

И оба путника побежали по дороге дальше, надеясь достигнуть торговца прежде, чем он улетит за своим скарбом вниз.

Но пока ОКоннор и Буфо бежали, повозка сдвинулась ещё немного, отчего ёж действительно чуть не сорвался вслед за ней. И лишь в последний момент упёрся лапами в край обрыва, держась за один из шестов повозки.

Тогда же из своего укрытия высунулась и ласка. Она заметила, что ёж больше никуда не двинется, и стала внаглую шарить по его поклаже.

 Эй! Это моё! Прочь!  заверещал ёж, однако Габриель и не думала его слушать. Скинув на землю пару коробок, она грациозно метнулась назад и вновь принялась шарить в кузове.

 Нет! Дорожная погань! Прочь от моего товара! Прочь!  продолжал кричать ёж. И стал дёргать повозку рывками. Но неожиданно поскользнулсяи его потащило во тьму.

ОКоннор и Буфо охнули и побежали ещё быстрее. Однако оба были пока слишком далеко. Дорога изгибалась, и при всём желании они могли просто не успеть спасти ежа. Правда, извилистость серпантина хотя бы помогала им не выпускать ежа из виду. И ОКоннор быстро заметил, что торговец всё же смог удержаться и повис на краю пропасти, уцепившись лапами за камни. А Габриель успела ухватить оба шеста повозки. Теперь уже она изо всех сил тужилась, чтобы не уронить товар.

 Помоги ему!  задыхаясь, кричал Буфо.

Но Габриель будто никого и ничего не слышала. Она поглядывала то на торговца, то на его скарб. И лишь когда лапы ежа соскользнулиметнулась к бедолаге. Повозка полетела с обрыва, натыкаясь по пути на камни и оглашая округу утробным стуком. Однако ласка всё-таки успела схватить ежа за одну лапу.

 Дава-ай!  рявкнула она и принялась вытягивать торговца назад.

Через пару секунд к ней подоспел и ОКоннор. Ухватив ежа за рубаху, он с лёгкостью поднял его и опустил на дорогу.

Но бедняга оказался слишком вымотан.

 С спасибо вам,  проговорил он наконец, как следует отдышавшись и откашлявшись.  И тебе, ласка За то, что решила спасти.

Правда, эти слова вызвали у Габриель лишь злость.

 Какого лешего ты не бросал свою дрянную повозку, а?!  принялась бранить она торговца.

Однако всем, даже самому ежу, было видно, как в глазах у Габриель проступили слёзы. Своими отчаянными воплями ласка только пыталась скрыть их. Без сомнения, Габриель испытывала ужасный стыд за то, что в своих действиях проявила чуть ли не больше жадности, чем торговец. А ведь это могло стоить ежу жизни.

Позже Габриель призналась, что даже не думала возвращаться в Мухотравье, отправившись по дороге в соседний город. Тогда-то она и наткнулась на ежа

А когда путники проводили незадачливого торговца до трактира, то ласка, войдя внутрь, лишь смущённо и отчуждённо замялась у лестницы. Габриель видела с какой радостью и любовью встречала своего мужа ежиха. Лира крепко целовала его, а Томас обнимал супругу и кружился с ней по залу. Затем он принялся сокрушаться и каяться перед женой о потере груза. Но тут же получил от неё шлепок по морде. После чего оба рассмеялись и снова обнялись.

 Вот,  решительно сказал ёж, подманивая ласку ближе.  Это она спасла мне жизнь.

Но Габриель от его слов стало не по себе. Как и днём, она совсем не знала, как на такое реагировать, и лишь слегка оторопела, глядя на счастливую пару. После чего отвернулась, пряча глаза.

 Не бойся, подойди к ним,  легонько толкнул ласку ОКоннор.  Раньше ведь ты таких зверей только окрадывала. И потому, наверное, не знаешь, насколько они могут быть благодарны за действительно добрые дела.

Наутро погода прояснилась. И небо вокруг трактира сияло от солнечного света. Бесконечная чистота его звала путников вдаль.

Но когда Габриель и Буфо вышли во двор, то ОКоннора рядом с ними не было. Петух выглянул из трактира лишь через минуту, немного пошатываясь и держась за голову.

 Ох, этот ёж точно знает толк в пирушках. До самого утра с ним пили Ладно. Подойдите ко мне, вы оба. Хочу, чтобы вы знали: я не стану заставлять вас идти за мной. И никого не держу. Отсюда расходится много дорог. Потому каждый из вас волен выбирать свою. Этого я не успел сказать тебе вчера, ласка. Но ты и сама всё правильно рассудила.

 Ага, а на пути в трактир ты другое толковал,  заметила Габриель.

 Разве?  удивился петух.  Вроде бы я ни разу не принуждал тебя идти силой. Просто уберегал от необдуманных поступков.

 А-а, разглагольствуй сколько хочешь, крылатый,  отмахнулась от него Габриель.  Все вы, птицы, одинаковые со своей моралью.

 Прошу, не ссорьтесь,  решил подать голос Буфо.

Без сомнений, события прошедшей ночи немного повлияли и на него. Во всяком случае, жаб уже не был так застенчив, как раньше.

Но вместо того, чтобы ответить Буфо хоть что-нибудь, ОКоннор обратился к Габриель:

 Кстати, если решишь снова уйти, то хотя бы отдай кошель с деньгами, который ты стащила у нашего церковника.

 Что? Какой кошель?  ласка сделала вид, будто ничего не понимает.

 Тот самый,  нахмурился ОКоннор.

 О, да это мелочи,  решил всё же немного разрядить обстановку Буфо.

 Нет, не мелочи!  наконец обратился петух именно к нему.

 Ладно, ладно, забирай свои медяки,  с раздражением шикнула Габриель жабу.  Всё равно там было-то на две корзины яблок.

И, запустив лапу под кожаную жилетку, ласка достала потёртый кошель Буфо.

 С-спасибо,  жаб протянул лапу.

Однако в последний момент Габриель резко рванула кошель обратно и подняла у него над головой:

 А ты достань, пузатый! Нет тут за городом больше вашей церковной власти.

После чего рассмеялась и выбежала на дорогу.

 Как так? Отдай!  рассердился Буфо.

И всё же его гнев был скорее похож на гнев беспомощного ребёнка. Жаб неуклюже метался по дроге, пытаясь поймать ласку, но не мог даже приблизиться к ней. А Габриель специально отбегала подальше, чтобы увлечь Буфо за собой.

Наблюдая за этой сценой, ОКоннор лишь задумчиво улыбался, поглаживая усы. А вскоре и сам двинулся вперёд, оставив трактир позади. Теперь уже, как он понимал, с концами.

Мало-помалу дорога уводила троицу по вчерашнему маршруту, и вскоре перед путниками показались сначала река, а потом и хребет, на котором застрял ёж. К тому моменту ласка уже вволю наигралась с Буфо и наконец отдала церковнику его несчастные деньги. Правда, жаб от этого не слишком повеселел. Буфо вёл себя так, будто совсем не отдохнул за ночь. Он очень медленно плёлся за спутниками и вскоре начал просить о привале. ОКоннору даже пришлось взять у него мешок с припасами и тащить самому. Но и это не сильно помогло Буфо.