19.30
Похоже на казарму. И пахнет, как в казарме, кстати, чем тут на самом деле пахнет? тушёнкой, во всех казармах пахнет тушёнкой и дезертирами, долбанное пушечное мясо, вот чем тут пахнет. В стеклянной будке сидит часовой с обрезанным калашом, читает порнуху и жрёт консервы, вытягивая их из банки раскладной ложкой. Когда мы зашли, он даже не шелохнулся, что значит боевая выправка и железные нервы. В коридоре висит несколько больших ламп, правда свет не слишком яркий, но у меня уже полчаса текут слёзы, я почти ничего не вижу, лампы меня слепят, я даже не могу разглядеть, что же там за консервы жрёт часовой. Он нас молча пропускает, и они даже не здороваются друг с другом, чмошный народсержанты, чмошный и суровый, как финны или лапландцы. Они меня просто ненавидят, я это сразу заметил, ещё тамна конечной, это их дождевики, нетони меня точно ненавидят, ублюдки фашистские, сидят тут, жрут свою тушёнку, я бы сейчас уже дома был, если бы не эти лапландцы. С виду нормальные чуваки, возможно, на несколько лет старше меня, при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями, ходили бы на футбол, в кино, я не знаю, что там ещё делают друзья, ну, да люди сильно портятся, стоит им только обмотаться служебными портянками, могу только вообразить, что с ними дальше будет, это же так просто не закончится, они же сами должны такие вещи понимать, эти лапландцы.
19.15
Так, пацан,произносит один из них, очевидно, старший, или более борзый.Или ты идёшь дальше, или мы тебя сейчас убьём. Подождите-подождите,произношу я,вы не понимаетеу меня всё хорошо, давайте я действительно пойду, но в другую сторону, туда, куда я уже шёл. Куда ты шёл?кричит старший,ты застрял в дверях, люди зайти не могли. Серьёзно?спрашиваю.Ну, меня, очевидно, подтолкнули. Кто тебя толкал? кричит тот же.Ты прямо под колёса бросился, а потом в дверях застрял. Хорошо-хорошо,произношу я,давайте я пойду туда и ещё раз попробую, хорошо? И я действительно пытаюсь освободиться из их объятий, и уже тогда они начинают меня бить. А когда и это не помогает, то просто достают баллончики и щедро поливают меня черёмухой, сами при этом отворачиваясь. Очевидно, этот запах им не нравится.
22.30
И ты, блядь, тыкоторый ещё вчера делал совершенно сумасшедшие вещи в силу врождённого алкоголизма и весёлого характераты вдруг согласен поддержать какие-угодно репрессии и карательные операции, ты валяешься дома, читаешь криминальную хронику и болеешь не за честных в своём сумасшествии маньяков, а за генералов из ставки и костоломов из особых отделов, старый реакционный ублюдок, который забыл терпкий запах ровд. Фашизм именно так и начинаетсявчерашние бойцы невидимого фронта вдруг превращаются в жирную опору для антигуманных экспериментов с действительностью и сознанием, те, кто только вчера вернулись из фронтов и окопов победителями, уже за какие-то десять-пятнадцать лет вдруг превращаются в фашистских свиней, вот в чём самая большая тайна цивилизации, общество сжирает само себя, оно тяжелеет и оседает под весом силикона, которым себя и накачивает.
19.45
Так,говорит один из фашистов,выкладывай, что там у тебя в карманах.
Не могу,произношу.Сначала наручники снимите.
Не выёбывайся.
Ну хотя бы временно снимите, я достану, а вы потом их снова наденете.
Ну да, мы их снимема ты снова бежать. Давай вытягивай, а то по голове получишь.
Вы не имеете права меня бить,говорю я фашистам.Я декану позвоню.
Это мы сейчас декану позвоним,говорят фашисты.
Нет, это мой декан, так что я ему позвоню.
Не пизди много,говорят они.
Да, что-то разговор не клеится. Интересно, где у них тут газовая камера, я всё ещё плохо вижу. К тому же газ, накладываясь на выпитое мной, создаёт какие-то радужные комбинации в голове.
Сейчас мы тебя сфотографируем.
Это ещё зачем?спрашиваю я.
На память,смеются фашисты.
А где у вас тут газовая камера?спрашиваю я.
Что?не понимают они.
Ну, камера,произношу я.С газом.
Ага,говорят они.И с душем. Сейчас будет.
Сейчас они меня расстреляют,думаю я.Ублюдки фашистские. И тут в комнату заходит полнотелый капитан, в смысле не капитан корабля, лет пятидесяти, с остатками совести в глазах и остатками бутербродов на кителе. Я понял, что это мой шанс и решил за него держаться, ну, не за китель, конечно.
23.00
Потом начинается старость, ты просто пустой изнутри, в тебе просто ничего не остаётся, тебя выдавили и всё тут, и выкинули так что можешь теперь гордиться своими протезами и медалями. Кому ты был нужен, по большом счёту, что ты делал на протяжении всего этого времени, почему тебя все ненавидят и почему ты им не можешь ответить даже этим? Где твоя ненависть? Где твоя злость? Что с тобой случилось? Во что тебя превратила система? Как же такты же неплохо начинал, ещё тогда, в свои 16-17, ты же был нормальным человеком, не совсем конченным и не целиком предсказуемым, что же ты так облажался, как ты посмотришь в глаза ангелам на кпп после того, как умрёшь в собственном говне, как ты им в глаза посмотришь, что ты им скажешь, они же тебя не поймут, они вообще никого не понимают, никого-никого.
20.00
Кем же ты будешь?
Учителем.
Какой же из тебя учитель? Ты же пьяный весь.
Так, нужно как-то отсюда выбираться, не то этот ублюдок меня точно расстреляет. Похоже, я ошибся. На этих фашистов никогда нельзя положиться, обязательно сдадут.
Скажите, а как вас зовут?
Меня? Хм. Николай Иванович. Николай Иванович Плоских.
Как?
Плоских.
Можно я вас просто буду Николаем Ивановичем звать?
Валяй.
Николай Иванович
Ну?
Вы понимаете, я вообще не пью.
Я вижу.
Серьёзно. Не пью. Вообще.
А что ж ты так нахуярился?
Николай Иванович, вы понимаете Это мой декан.
Что декан?
Ну, у него день рождения сегодня, понимаете?
Ага, и весь факультет бухал, да?
Ну, нет, конечно. Он просто попросил помочь ему переехать. В новую лабораторию.
Какую лабораторию?
Новую. Переехать. Там, вещи перевезти, аппаратуру.
Аппаратуру?
Ну да. Колбы.
Какие колбы?
Ну, колбы, такие, знаете,я пытаюсь объяснить ему, как выглядит колба, но сам не могу этого вспомнить.
Ну и что?
Мы химики.
Я вижу.
Серьёзно. Знаете, колбы там разные. (Что я к этим колбам прицепился?)Николай Иванович
Ну?
У вас же дети есть?
Есть,говорит Николай Иванович, поправляя свой фашистский китель.Сын. Такой же распиздяй, как ты,Николай Иванович, похоже, попускается.Клей вот начал нюхать, зараза такая. Я недавно полез в тумбочку.
Полезли в тумбочку?не понимаю я.
Ну, у меня там МОИ вещи, понимаешь? Полез, значит, смотрюклея нет, я к немуты что, говорю, охуёкраньше сигареты МОИ курил, теперь клей МОЙ нюхаешь?
Ваш клей?Я его никак не могу понять. Что он говорит?
Я для ремонта купил,обижается Николай Иванович.Для ремонту, понятно? А теперь какой ремонт, без клея-то?
Да,произношу я.
А обрыгался чего?
Не знаю, Николай Иванович, у меня это что-то последнее время с носом. Сплю плохо, во сне задыхаюсь. Рыгаю вот.
Это у тебя гланды.
Думаете?
Точно, гланды. Тебе их нужно вырезать.
Вырезать?
Ага.
Ну да,произношу я,Как же я их вырежу? Что же тогда останется? Возможно, гланды, это вообще лучшее, что во мне есть.
Эх, сынок-сынок. Что же мне с тобой делать?
Николай Иванович
Ну?
Отпустите меня. Я больше не буду.
Да куда же я тебя отпущу? Тебя же такого через пять минут снова подберут. Эти же вот два пидараса, которые тебя притащили, и подберут. Они молодые, для них это как вражеский самолёт сбитьможно новую звёздочку на борту рисовать. Так что сиди тут. Тут ты сейчас в наибольшей безопасности. Так, сейчас, где МОИ ключи, пошлия тебя оставлю до утра в камере.
В газовой?
20.30
В камере темно, вдоль стен стоят две скамьи, на одной валяется чувак в кожанке, между скамьями наглухо зарешёченное окно, Николай Иванович забирает мой ремень и шнурки и оставляет меня в темноте. Я сразу же бросаюсь к окну, не может быть,думаю,чтобы отсюда нельзя было сбежать, из любой газовой камеры можно сбежать, очевидно, что и из этой тоже. Что ты делаешь? спрашивает чувак, поскрипывая в темноте кожанкой, да вот, говорю, хочу как-то вылезти отсюда, ага, говорит чувак, а ты подкоп сделай. А что,произношу,отсюда никак не вылезти? Нет,говорит он,никак. Только подкоп. А ты откуда знаешь?спрашиваю. Я,произносит он,вот в этой самой камере сидел ещё три с половиной года назад, когда меня взяли первый раз. Ух ты,говорю,так ты тут свой? Ты за базаром следи,произносит чувак,какой я ментуре свой? Ну, извини,произношу,не хотел тебя обидеть. А за что тебя взяли? На киче,поучительно произносит чувак, и его кожанка обиженно скрипит,не спрашивают за что, на киче спрашиваютпо какой статье, понял? Понял,говорю.