Глава LI
Судьба
Не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, Аполлон, в прекрасном настроении, шёл по одной из улиц, и насвистывал весёлый мотивчик. А встречным было от чего раскрывать рты. Вот, представьте, идёт парень в спортивных брюках явно с чужого плеча, вернее, с чужой задницы, закатанных по колено; в висящей как на пугале огромной женской блузе и в ярких, прямо-таки флуоресцирующих, салатного цвета, носках. Просто в носках, без всякой обуви. Зато носки подогнаны точно по ноге! Если к этому добавить свежий, довольно внушительный ожог на щеке и лёгкий налёт туалетного (не путать с туалетом, к которому относятся туалетная вода, туалетное мыло и прочая!Есть ещё и туалеты с унитазом, а то и вообще с прорубленной в полу дырой) запаха, то не обратить внимание на такого "субчика" было просто невозможно, даже обладая невозмутимостью пирамид египетского матерщинника.
Но Аполлону было наплевать на все эти ухмылочки и верчение пальцами у виска. Наоборот, он всем приветливо улыбался, а особо удивлённым даже говорил "здравствуйте". Милиционеры, завидев его, поспешно отворачивались и старались удалиться подальше. "Правильно ребята, зелёную улицу мнея иду на встречу с резидентом",тешился Аполлон, глядя на эти манёвры стражей порядка.
Его "ГАЗ-53" стоял там, где он его оставил. Ключи тоже висели на местена кронштейне зеркала заднего вида.
Полковник КГБ Калиткин сидел за столом в своём кабинете и давал ЦРУ (ценные рабочие указания) стоявшим у стола навытяжку Прилипале и Юре.
Продолжаем операцию "Герой". Сейчас объект на автомашине "ГАЗ-53" движется к окраине города. Ты, агент Клейстер,Калиткин посмотрел на Юру,примешь его там у Суперцемента и поведёшь до Синели.
Калиткин встал, вышел из-за стола, подошёл к своим сотрудникам.
В Синели передашь его агенту БФ-6, он уже там,- сказал он Юре-Клейстеру.
Калиткин повернулся к Прилипале, принюхался, брезгливо поморщился, отступил на два шага.
Тебя кто воспитывал, агент Прилипала?спросил он с металлом в голосе.
На лице Прилипалы испуг смешался с недоумением.
Мама Папапробормотал он.
А мама с папой тебе не говорили, что пердеть в присутственных местах, тем более, в кабинете начальства, нехорошо?
Я не пукал,выдавил, покраснев, чистую правду Прилипала.
А кто ж тогда, по-твоему? Я? Воняет-то от тебя
Бедный Прилипала покраснел ещё сильнее, а полковник Калиткин подошёл к окну и распахнул его.
Аполлон ехал с ветерком по трассе, углубившейся в лес. Он уже успел пару раз искупаться в небольших речушках, пересекавших трассу, используя вместо мыла и мочалки какие-то пахучие травы, и запах его собственного жидкого стула уже почти совсем выветрился. Почти, потому что какие-то его остатки затерялись всё же где-то в складках и швах одежды. Его уже больше беспокоила другая проблема: пустой кишечник требовал наполнения. "И холодильник пустой,по инерции заглянул Аполлон в будущее,и денегни копейки Придётся попросить у Никиты Николаевича аванс".
Сквозь поредевшие деревья впереди показался поворот с трассы вправо. Проезжая мимо указателя, Аполлон машинально скользнул по нему рассеянным взглядом "Что-то знакомое". Он вдруг вышел из задумчивого оцепенения. Нога в уже успевшем продраться на подошве носке надавила на тормоз. "Да это ж то самое Юрасино, в которое меня зовёт Пуритин Сколько там до него? Кажется, четыре км Интересно".
Грузовик остановился, не доехав немного до поворота. Аполлон посмотрел в правое окошко. Было видно, как дорога с гравийным покрытием, обрамлённая деревьями и шедшая по насыпи, в сотне метрах от развилки упирается в мост. "Может, завернуть, посмотреть Нет, уже поздно А жрать-то как охота". Аполлон сглотнул слюну.
Слева его грузовик обогнул автобус "ЛАЗ" и остановился за поворотом у автобусной остановки с навесом.
Аполлон включил скорость.
Автобус впереди медленно вырулил на трассу. Из-за него показалась девушка с сумкой, направлявшаяся к развилке.
Проезжая мимо развилки, Аполлон бросил беглый взгляд в правое окошко. Задумчивую рассеянность на его лице вдруг сменило недоумение, смешанное с недоверием.
Его грузовик тем временем набирал скорость. Аполлон вдруг резко надавил на тормоз, чуть не уткнувшись при этом в лобовое стекло носом. Пропустив несколько встречных машин, он развернул свой "Газон", а затем свернул на юрасинскую дорогу.
Девушка с сумкой шла впереди по обочине дороги. Услышав позади шум мотора, она приостановилась и, повернувшись, подняла руку. Аполлон уже не сомневался: это была Катя Тенькова. На её лице вдруг вырисовалось удивление, которое тут же сменила растерянность. А ещё через мгновение к растерянности примешалось что-то похожее на панику.
Катя резко повернулась и ускорила шаг.
Грузовик опередил её, у самого моста съехал на обочину и остановился.
Аполлон, в своём шутовском наряде, вылез из кабины.
Катя неуверенной походкой приближалась к нему, замедляя шаги. На её лице была крайняя растерянность. Казалось, девушка не знала куда деться. Она походила на попавшего в западню затравленного зверька, ищущего и не находящего путей спасения. Не дойдя с десяток шагов до Аполлона, Катя остановилась.
Аполлон сделал несколько шагов навстречу.
Здравствуй, Катя,сказал он, приближаясь к ней.
Здравствуй,растерянно проронила она.
Когда он оказался возле неё, она вдруг обошла его, и быстро зашагала вдоль дороги.
Он догнал её и схватил за руку.
Катя, подожди
Пусти,она попыталась вырвать руку из его пальцев.Как будто бы ты ничего не знаешь
Её голос был каким-то чужим.
Катенька, милая, мне всё равно, что там случилось, и что говорят Я люблю тебя!
Аполлон даже не задумывался, что он говорилслова сами слетали с его губ, он только чувствовал, что ещё никогда в жизни не говорил так искренне
Катя остановилась, холодно посмотрела на него.
Любишь самую последнюю шлюху?сквозь напускную иронию в её голосе сквозила пронзительная горечь.
Люблю!с жаром выпалил Аполлон.Ты не шлюха!в его голосе чувствовалась непоколебимость.Ты самая лучшая девушка в мире!ещё более убеждённо сказал он, глядя прямо ей в глаза, и вслед за этим тихо проронил:Я сам виноват
Да, дорогой читатель, прожжённый сердцеед, поменявший как перчатки не один десяток женщин, считавший их только партнёршами в общении, пусть и на самом высшем уровне, не помышлявший ни о каких глубоких чувствах, никогда не чувствовавший за собой в отношениях с женщинами никакой вины, признавался в любви и признавал свою вину.
Катя растерянно смотрела на него. В её взгляде были и недоверие, и удивление, и смятение
Она опустила глаза. Аполлон осторожно тронул рукой её волосы, провёл по ним, коснулся подушечками пальцев щеки.
Катя, не поднимая лица, вдруг смешливо фыркнула.
Аполлон опустил свой взгляд туда, куда смотрела она. Он увидел свои голени в грязных потёках, под нависающими над ними валиками пыльных брюк, а ещё ниже На правой ноге передняя часть когда-то яркого, салатного цвета, носка, протёртого снизу о педаль, задралась поверх ступни, оголив грязные пальцы со сбитыми ногтями.
Аполлон поднял лицо, лукаво посмотрел на Катю.
Она тоже подняла голову. Они посмотрели друг другу в глаза, в которых запрыгали смешинки, и оба, как по команде, прыснули.
Катя осторожно прикоснулась к его изуродованной щеке.
Бандитская пуля?
Угу,покорно кивнул он.Прошла в миллиметре от сердца.
Она ещё раз окинула его взглядом с ног до головы.
Какой же ты оборванец, Аполлон Иванов
Да Некому за мной приглядеть Катя, выходи за меня замуж,сказал он, и, заключив её лицо в свои ладони, нежно поцеловал в задрожавшие губы.
Новенький, с транзитным номером на лобовом стекле, "ГАЗ-53" стоял на насыпи у моста, а внизу, на берегу речки, под вербой сидели Катя и Аполлон. Катя материнским взглядом следила, как Аполлон со зверским аппетитом приканчивал её "тормозок" на несколько сменколбасу с батоном, и запивал лимонадом прямо из горлышка бутылки.
Со вчерашнего вечера у меня во рту ничего не былобубнил Аполлон с набитым ртом.Кроме подсолнечного масла
На дороге послышался стрёкот мотоцикла. Они повернули головы.
По самой обочине дороги медленно ехал мотоциклист, вглядываясь в сидящую внизу парочку.
Аполлон приветливо помахал мотоциклисту рукой. Тот дал газу и скрылся за мостом.
Катя перевела взгляд с дороги на Аполлона.
Что-то я его в Юрасино не встречала,сказала она.Это твой знакомый?
Угу,проглотил колбасу Аполлон.Мой персональный телохранитель Из КГБ.
Катя шутливо-обиженно толкнула его в плечо.
Вечно ты шутишь, Аполлон!.. С тобой не соскучишься.
Конечно не соскучишься,оторвался он от горлышка бутылки, и с нежностью посмотрел на неё.Катюша, милая моя, какое счастье всё то несчастье, что случилось со мной этой ночью! Иначе я бы никогда больше не встретил тебямоё счастье! Да, ты была праваты моя судьба.
Катя удивлённо посмотрела на него.
Разве я тебе это говорила?
Говорила Почти каждый день
Аполлон встал, подхватил улыбающуюся Катю на руки, и скрылся с ней за прибрежными кустами.
Глава LII
Праздник любви
Солнце уже скрылось за деревьями, но ещё играло весёлыми бликами в воде, и ярко освещало зелёную стену леса на противоположной стороне речки. Воздух вокруг был насыщен пряным запахом спелой травы, вечерней речной свежестью и ничем не передаваемым эфиром любви.
Катенька, милая,шептал Аполлон, осыпая всё лицо Кати нежными поцелуями,как же я по тебе истосковался Если б ты только знала
Он осторожно коснулся губами её лба, прошёлся по тонким лучикам бровей, спустился на переносицу, ещё ниже, поймал её губы
Распущенные пшеничные волосы Кати рассыпались по траве; прикрытые веки, с густыми длинными ресницами, легонько подрагивали под лёгкими прикосновениями подушечек его пальцев.
Они шаловливо играли губами сразу во все детские игры, то дразня друг друга лёгкими прикосновениями; то догоняя друг друга; то захватывая; то отпуская, чтобы тут же вновь поймать и захватить; то заключая в крепкие объятия И, наконец, слились в долгом чувственном поцелуе, стараясь в этом единении проникнуть друг в друга как можно глубже. И теперь уже в глубине этого слияния затеяли новую чувственную игру, на этот раз языками. Не размыкая губ, они вылизывали друг друга внутри, то нежно-нежно, осторожно изучая каждый квадратный миллиметр; то в страстной горячей борьбе, в жарком сплетении, пытаясь вытолкнуть или, наоборот, втянуть горячую плоть как можно глубже. Иногда эта борьба становилась настолько захватывающей, что оказывались втянутыми в неё и их зубы. И тогда они слышали их лёгкое постукивание друг о друга, исходящее не извне, а откуда-то изнутри, из самых глубин. И эти звуки ещё больше их распаляли, подстёгивали их ощущения, и борьба разгоралась с новой силой.
Наконец его губы скользнули по её подбородку, спустились на шею, затем на ключицы, ещё ниже
Её большие упругие груди слегка раскатились в стороны, маленькие соскЗ набухли, словно почки, и призывно топорщились в окружении небольших шоколадных ареол. Аполлон легонько коснулся губами одного соска, затем другого, сжал его губами, оттянул, пока он не выскользнул, ещё более призывно торчащий. Обвёл вокруг него кончиком языка по часовой стрелке, затем против, и затрепетал по нему, едва касаясь. Снова обхватил его губами, продолжая нежно ласкать языком. Свёл руками груди вместе, так, что соприкоснулись оба соскА, и заключил их сразу оба в объятия своих губ.
С губ Кати срывалось сладкое постанывание. Её пальцы блуждали по спине Аполлона. От их прикосновений по его коже пробежали мурашки, которые наполнили всё его тело сладостной истомой. То же самое испытывала и Катя от прикосновений его губ и языка к своей груди.
Губы Аполлона продолжили свой путь вниз, по животу, задержались на трогательной щёлочке пупка, опустились к шелковистым волоскам, захватили их Он помотал головой, легонько оттягивая волнистую поросль на лобке, выпустил, нежно поцеловал в бедро у самого живота. И почувствовал, как она сделала движение, в попытке раздвинуть бёдра. Он отстранился, позволяя ей сделать это. И когда она широко раздвинула ноги и согнула их в коленях, приглашая его к дальнейшим действиям, доставлявшим ей величайшее наслаждение, он взял её за подколенные сгибы и поднял её бёдра к самой её груди. И его взору предстала восхитительная картина, первооснова всего человеческого рода.
Катя приоткрыла глаза, и они встретились взглядами, полными нежности и любви. Она нежно, слегка лукаво улыбнулась.
Милый мой,прошептала она, снова смежая веки.
И эти искренние слова, вид этого восхитительно красивого, трогательного в своей беззащитности естества, заполнил его душу до самых краёв такой горячей нежностью, что он почувствовал, что если не даст ей выход, то или захлебнётся в ней, или сгорит
Он прикоснулся кончиками губ к нежной шелковистой коже вокруг розовой, слегка припухшей, прорези, с выступающими из неё коричневыми гребешками. Почувствовал, как рука Кати легла ему на затылок, зарываясь осторожным движением в волосы. И, повинуясь этим движениям, чувствуя, как они придают ему ощущение единения с самым дорогим для него на свете существом, как выражают ему своё безграничное доверие, он скользнул кончиком языка по нежной розовой плоти, из которой едва выступила прозрачная роса.
Катя вздрогнула, слегка напрягшись, и снова её тело расслабилось, готовое принять новые волшебные прикосновения. Она почувствовала приятную горячую тяжесть внизу живота, которая постепенно разливалась по всему телу.
Аполлон осторожно раздвинул пальцами края нежной плоти. Шоколадные гребешки раскрылись, и стало видно, как искусно потрудилась природа над созданием этого шедевра. Сочные, набухшие от желания лепестки плавно меняли цвет, от коричневого по краям до нежно-розового у основания, соединяясь вверху у розового бутончика клитора, а внизу завершаясь сходящими на нет розовыми складочками, смыкавшимися вокруг небольшого углубления. А чуть пониже, в выделявшейся более тёмным цветом расщелине ягодиц, притягивала внимание своей беззащитной трогательностью чуть припухшая розовая звёздочка, нежные складочки которой сходились в неясной точке внутри небольшого углубления.
Аполлон провёл языком по кончикам гребешков, углубил его между ними, слившись губами с нежной плотью, а носом коснулся клитора
Катя вздрогнула и подалась всем телом навстречу ему. Её рука на его голове вцепилась в вихор и усилила давление на затылок.
Аполлон погрузил язык в горячее влажное лоно, пытаясь проникнуть в него как можно глубже, вращая при этом в разные стороны в попытке достать до самых сокровенных уголков, и делал сосательные движения губами. Он ощущал солоноватый вкус выделений, ни с чем не сравнимый запах женщины, самки, в самой её основе, и эти обонятельно-вкусовые ощущения наполняли всё его естество вожделением, переливались через край, заставляя подрагивать в такт движений бёдер Кати.