И пошел быстрым шагом к родному дому, я едва за ним поспеваю со свертками и кульками его в руках.
У подъезда он остановился в тревожной задумчивости.
Премия, черт с ней совсем И, подумав, сказал мне неуверенно:Поднимешься со мной, мне одному это хозяйство не дотащить, да и Татьяна опять же круговую оборону уже, поди, заняла
И что характерноиду я за ним бессловесно, как нитка за иголкой, и даже самой вся эта ситуация уже не кажется странной.
В лифте у него опять свертки на пол посыпались, так до девятого этажа все собирали их в четыре руки.
Он нажал кнопочку звонка у своей дверизвонок у них тоже голосистый, вроде его Вовки оказался, затрещал, как на пожаре.
Но открывать нам никто не торопился.
Он опять нажал на кнопочку, звонок за дверью прямо-таки захлебнулся от нервности.
Молчок.
Тут он нечаянно прислонился плечом к двери, она возьми сама и отворись.
Он и вовсе струхнул:
Дела-а
Вошли в переднюю, квартирка однокомнатная, ничего квартирка, вполне стандартная, очень даже, строго говоря, симпатичная.
А в передней Татьяна его стоит, глазищи в нас уперла, а сама молоденькая, тоже вполне симпатичная внешне, и молчит. Вовка у нее на руках тоже молчит, изголосился, видать, по соске до полной немоты.
А он, новатор-то, забеспокоился вдруг, замельтешился весь, заулыбался:
А я не один, Танюша, я тебе гостей дорогих привел! И мне без стеснения:Как звать-то, спросить забыл?.. И опять ей:Старая дружба не ржавеет, вот повстречались И снова ко мне оборачивается:Ты не смущайся, не смущайся, она у нас знаешь до чего добрая, мамка-то наша! Ты ей скажи, как звать-то, ты не бойся
И стал выкладывать на стол свертки и кулечки, а Татьяна молчит и молчит, глаз с него не сводит.
А мне премию дали, Тань, отвалили, не поскупились! За фрезу, а как же! А это тебе «Ландыш серебристый», любимые твои. А это Вовке, Вовочке, орлу-то! надел на руку Петрушку, кланяться его заставляет. Видали? Здрасте, Татьяна Трофимовна, здрасте, Владимир Федорович, очень рад познакомиться, гуд бай!.. Хитрющая кукла! Би-бо-бо!
И тут она, Татьяна-то, свободной от Вовки рукой как даст по тому би-бо-бо, Петрушка в угол, бедняжка, отлетел, длинным носом об сервант. И вдруг как повело ее, Татьяну!.. У них в семье, видать, все один к одномуголосистые.
Би-бо-бо?! Игрушкой оправдываешься? А с восьми утра где болталсямолчишь? А я с Вовкой на руках целый день тебя дожидайся, сердце разрывается. Молчишь, да? Совести хватает?
А он все духи ей под нос сует:
«Ландыш серебристый» сама говорилатвои любимые
Ну, тут и «Ландыш»вслед за Петрушкой, одна судьба, только комната вся вдруг и вправду ландышем весенним тоненько запахла.
А я молчу, мне-то, строго говоря, вмешиваться неловко.
И Вовка молчит, пузыри пускает у мамки на руках: его это тоже пока не касается.
А я волнуйся, в окошко в беспамятстве гляди, да? не унимается Татьяна Трофимовна. А от тебя белой головкой с утра пораньше несет, да?
А он только улыбочкой бодренькой защищается:
Так премия же, Тань, премия! От БРИЗа! Я ж на радостях, честное слово!..
Но она уже, не троньобожжешься, до чего распалилась.
Премия! Провались она пропадом, гори она огнем, твоя премия вместе с фрезой! Одно новаторство на уме, а жена, детипропадай без вести?!
А он передо мной вздумал извиняться за этот концерт с доставкой на дом:
Это она так не обращай внимания, она отходчивая, покричит, покричит и отойдет она же добрая, сам видишь!..
Тут-то она совсем зашлась:
То-то и горе, что добрая! Отходчивая!.. А как у меня от нервов молоко пропадет, ты, что ли, дите будешь кормить грудью, да? Вот помяни мое слово!.. На кого я ребенка оставлюв магазин сбегать? Вот! Она распахнула с треском холодильник. Пустота одна!
Вовка ей мешал свободно действовать, она его мне не глядя сунула:
Подержи!
И наступает, наступает на него, а он пятится, пятится, стараясь всю эту музыку на шутку перевести:
Ну, чего, чего ты! Я сбегаю сейчас, ну, сбегаю, куплю вон деньжищ сколько за фрезу отвалили!.. и махает перед ней своими красненькими.
А она, Татьяна-то, как увидела эти самые дензнаки, так и вовсе потеряла контроль над собой:
Деньгами откупаешься?! Да мне твои деньгихоть в огонь кинь! Мне от тебя не премия, мне совесть твоя нужна! Вот возьму сейчас твои красненькие и за окошко!
А женщина она, по всему видать, серьезная, того гляди, и вправду за окошко выбросит.
Тут я вдруг почувствовала на себе что-то тепленькое и мокренькое, глянулаприперло Вовке, не утерпел.
И так мне вдруг обидно стало и за новатора этого самого затюканного, и за Татьяну его взрывоопасную, и за Вовку, и за техасы свои подмоченные, что я и сама пошла орать:
Ну что ты к нему привязалась, липучка?! Ну, выпил человек на радостях, так ведь за дело! И выпил-то для порядка больше! Премию не каждый день дают! Вот «Ландыш» тебе притащил, чтоб тебе же потрафить!.. Он же фрезу придумал! Новатор он, строго говоря, талант, такие на улице не валяются, нагнись, подбери! А ты на него шипишь, как сало на сковородке! Еще очень может быть такой вариант: эту вашу улицу его именем когда-нибудь назовут, а на доме доска мраморная: «Здесь жил и умер» Ты пойми это, пока не поздно!
А он вдруг напыжился так и скосил на меня глаз:
Ты вот что, ты меня хоронить не торопись под музыку. Я еще пока БРИЗу нужен!.. Мал еще, пацан-недоросток!
Тут она и вовсе глазищи свои васильковые выкатила:
Ты что это, Федечка?! Так уж от премии голова у тебя кругом пошла, что девушку от парня отличить не можешь?
А он, от удивления и неожиданности, уперся в меня взглядом и не мигает.
Девушка?.. поразился он этой новости и вдруг заулыбался во весь рот:И правда девка!..
А она, Татьяна-то, тут и вовсе лицо потеряла:
Мало того, что ты до такой степени совести лишился, что при мне, при живой жене, посмел первую встречную в мой дом привести, ты ее еще под пацана маскируешь, дурочку из меня строишь!
Да откуда ж я знал? защищается он из последних сил. Кто ж их теперь разберетштаны и штаны, да еще на молнии Я что, в рентген на нее глядел?
Ну, тут уж он лично меня задел, а я сдачу принципиально даю, не отходя от кассы.
Тряпка ты! кричу я ему, хорошо еще, руки Вовкой заняты. Би-бо-бошка ты подкаблучная, вот ты кто!..
Тут и он к точке кипения стал приближаться.
Только в этом самом месте Вовка у меня на руках как заорет (дело свое справил, отчего бы ему и не поорать налегке?) он в их семейке и вправду оказался самый голосистый, прямо-таки чемпион.
Так и орем друг на дружку в четыре голоса, только что оремнам самим не слыхать, потому что Вовка всех перекрывает, ну прямо немое кино: руками машем, рты разеваем, а что про чтотолько догадываться приходится.
И тут он меня, новатор-то охрипший, берет за плечи и толкает к двери вместе с Вовкой, а Вовка уже на басы перешел, а я не догадайся его отдать папаше с мамашей беспамятным, и опомнились мы с ним за дверью, на площадке, только и услышали, как английский замок за нами защелкнулся.
Я и тут, в сердцах-то, насчет Вовки, строго говоря, не сообразила. Только в этот момент они, новатор-то со своей Татьяной пороховой, опомнились, выскочили из квартиры, орут дикими голосами:
Вова! Вовочка! Родненький!..
Отдай сына! Это он, папаша, стало быть, паникует. Сына отдай, тебе говорят!..
А Вовка у меня на руках такие арии выделывает, просто на удивление.
Ну, я от греха подальше, сунула Вовку ихнего драгоценного им в руки, а сама промеж них на третьей космической вниз по ступенькам (с девятого-то этажа на первый!) и ракетой на улицу. Только они меня догонять не стали, не до меня им, строго говоря, им бы с Вовкой только управиться.
6
Выскочила на улицу, еле дух перевожу, и тут я в первый раз за все это время вспомнила: меня же там, в общежитии, Алька с Робином дожидаются, волнуются в полной неизвестности! И бегом к автобусной остановке, а где она в этом незнакомом мне микрорайоне?.. Ищи-свищи.
Но тут как раз из-за поворота вылетает такси, и я сразу, без участия головного мозга, выскакиваю на мостовую, чуть под колеса не угодила, семафорю, такси затормозило, остановилось. Только гляжу: там на заднем сиденье двое уже сидят, он и она. Но шеф перегнулся, открыл переднюю дверцу: