Мне тут вспомнилось, как недавно тонули два козленка, их старались спасти, одного вытащили, а второго затянуло под корягу. Отец разделся, полез в воду, нашарил козленка под корягой, но козленок уже задохнулся, его безобразно раздуло, язык вылез. Мне сделалось жаль муравья, я поймал его и отнес в муравейник.
Бабушка, а почему муравей посредине как переломленный? И он крепкий, бабушка, хоть и переломленный. Не поддается смерти!..
В этом-то его и сила, сынок. Говорят, бог создал его таким, чтобы он мог жить во всех трех мирах.
А что за миры, бабушка?
Верхний мир это небо, где бог живет. Это мир небесного царства. Там Царь-Солнце и Царь-Луна. Выше их нету божеств, эти самые главные.
Средний мир где все мы живем. Поэтому всем нам, живущим в этом мире, полагается посредине тела всегда носить пояс. А царствует над нами Эжен-хан, китайский богдыхан.
Нижний мир это подземное царство, страна дьявола. В нем царствует Эрлик-Ловун-хан, всемогущий царь ада. Он владеет восемнадцатью холодными и горячими источниками.
А сила муравья заключается в том, что у него есть крылья, чтобы летать в небо, есть лапки, чтобы выкапывать норы в земле. А живут муравьи в нашем среднем мире, тут они гнездо делают, тут они и рождаются. Ты сам видишь это
Разговор прервался из-за перекипевшего чая. Бабушка принялась разбрызгивать чай ковшичком на четыре стороны, принося обычную жертву:
Небу, Горам, Земле, Воде.
Мы чаевничали, и я раздумывал над тем, что рассказала бабушка.
«Неужто человек такой ничтожный, хуже крохотного муравья? Ладно, пусть у человека нет лапок и когтей, чтобы копать землю, зато у него есть палка с железным наконечником, чтобы выкапывать кандык и саранку. А вот крылья Бог ошибся, наверное, что не дал человеку крыльев А если побольше разбрызгивать ему в жертву молока, чая, супу, а после попросить хорошенько?..»
Сынок, чай-то льется из твоей чашки.
Я возвратился от раздумий к действительности и тут же спросил:
А что сейчас делает верховный царь? Смотрит он на нас или нет? и задрал голову, продолжая наблюдать за проплывающими облаками, похожими на вывернутую заячью шубейку.
Ой, тадаим, ой, ужас! Да разве можно так говорить?! запричитала бабушка. Это же совсем ненормальный человек Во сне разговаривает, а днем пристает, о чем только не пытает людей!..
Бабушка налила чашку горячего чая, поставила перед собой, стала набивать трубку, а после предположила:
А может, из него шаман получится?
Ох, как бы хорошо! засмеялась мама. Станет шаманом всегда будем кушать жирный курдюк и грудинку, будем дары получать богатые. И работать вовсе не надо ему будет.
Немножко покачается, попоет, пошепчет, повертит головой туда-сюда и все! весело поддержал отец, подмигнув сидящим.
Мама стала рассказывать, как увидела меня лежащим на животе посредине поляны. Когда она окликнула меня, я и не подумал подняться, а ответил, что хочу увидеть, как растет трава.
Прямо ужасно! Глупый какой мальчишка растет! Что с него взять? Мама безнадежно покачала головой, и в такт качнулись в ушах длинные серьги.
Я тоже принялся мотать головой, желая ощутить раскачивание своей единственной серьги в ухе.
А мама, если ты не глупая и знаешь, как трава растет, расскажи мне?
Кто же столько может лодырничать, как ты, лежать и ждать, пока трава начнет расти?
Все весело рассмеялись, даже отец. Я обиделся и обратился к лучшему своему собеседнику бабушке.
Ну, старенькая мама, дальше расскажи. Про царство Сатаны теперь.
Бог оборони нас от всех напастей! вскрикнула бабушка. Нельзя о нем говорить, обидится еще на нас! Гром гремит, и молния сверкнет и упадет это он. На колеснице мчится, лук натянет стрела взлетит и упадет. От правой руки его пламя вспыхивает, от левой искры сыплются А когда стрела его в дерево попадает, оно раскалывается в щепки.
А почему он рассердился на лиственницу, в которую недавно молния попала?
Да говорят, это он с маленьким бурундуком враждует. Бурундук сидит на лиственнице и показывает ему язык. Он рассердится, сверкнет молнией, а бурундук шнырь под лиственницу и в норку. Вот он и не попадает в него
А вот я слыхал, что молния это взмахи хвоста дракона, обратился отец к нашей всезнающей бабушке.
Э-э, нет, взмахи хвоста дракона это августовские зарницы во время поспевания хлебов и плодов, авторитетно отвечала бабушка. В этот период никогда небесных обид не бывает.
А еще говорят, что у всех людей общее зерно, обратился снова отец.
Да, верно, так оно и есть, согласилась бабушка. Когда-то во вселенной было три стихии: стихия Буря, стихия Огонь и после него стихия Вода В то время, когда была стихия Вода, на спине горы Верблюд на маленьком сухом месте ну, не больше, чем круг для юрты, лежал железный плот. Вот на этом плоту и спаслись две женщины, и у каждой из них по сыну. О тех женщинах в народе живет загадка, будто одна из этих женщин, сидя с ребенком на руках, говорила: «Вот он, сын моего сына, брат моего мужа» Так и сохранилось человеческое зерно
После таких интересных разговоров мне хотелось забраться куда-нибудь одному, хорошенько обмозговать все. Увидеть все самому и понять
Однажды я заметил на дереве муравьев, снующих туда-сюда, и стал наблюдать за ними. Приглядевшись внимательно, я понял, что крупные рыжие муравьи бегают по двум параллельным дорожкам. По одной они ползут вверх до самой макушки, по другой спускаются вниз, к корням. Перед одним спускавшимся я поставил палец. Он, не сбавляя ходу, перелез через него и по-прежнему стремительно побежал дальше вниз. Тогда я схватил его и поставил на другую дорожку, которая вела вверх. Но мой муравей тут же упрямо повернул вниз. Я решил взглянуть, что они делают внизу, и нагнулся к корням дерева. Один из корней был совсем гнилой, и туда-то, в нору, спешили муравьи. Я подумал, что, наверное, они что-нибудь таскают. Осмотрел внимательно их ножки чистые, да ведь у них нет никаких пальчиков или ладоней, чтобы тащить в них ношу. На спинках тоже было пусто.
Эх, чертенята, наверное, во рту что-то прячут!
Я поймал одного муравья, положил ему камушек на спину, щепочкой раскрыл рот, а он так упорно сопротивлялся, что даже укусил меня за палец.
Йох! Что я у тебя, счастье отнял, что ли!
Ничего так и не добившись, я отпустил муравья и влез на дерево.
Пусть высохнут мои глаза! Все, наконец, ясно!..
Муравьи спускались с наполненным туловищем, точно маслом топленым налитые. Они просвечивали на солнце и казались медвяно-желтыми. А те, что шли вверх, были тощими, словно шелуха, из которой выпало зерно. Однако я тщетно искал место, где они берут это масло, и так ни с чем вернулся домой.
Дома я стал спрашивать об этом муравьином масле моего младшего дядю Шевер-Сарыга. Он был хороший охотник и много знал о повадках разных животных.
Какое еще там масло! Это древесный сок, рассердился дядя на мой глупый вопрос. Просто у муравья «горшок» желтый, а ты его за цвет масла принял.
Так мне стало ясно, что муравьи не для самих себя набивают так свой желудок, а таскают сок домой, чтобы накормить детей и сделать запасы. После этого я еще больше стал уважать муравьев.
Однажды я присел на камень, гляжу: малюсенькие муравьи бегают в каком-то сильном волнении. Снуют взад и вперед, пролезают в крохотное, точно иглой проткнутое, отверстие. При входе и выходе мешают друг другу, толкаются, а иногда пытаются сразу по двое пролезть и застревают. Я хорошенько присмотрелся и увидел, что они таскают во рту крошки земли. Землю эту они укладывают вокруг норки в виде дамбы.
«Что ж это они делают? подумал я. Новую норку копают или старую расширяют?» Вскоре мне стало ясно, что муравьи таскают влажную землю. Сегодня ночью был сильный дождь, норку их, наверное, разрушило, и они ее ремонтируют. Может быть, даже дети их пострадали, уж очень сильно они волнуются. Два муравья вытащили из норки останки третьего пустую высохшую кожу. «Ну точно, подумал я. Вот погиб один в борьбе с бурей».
Вдруг вижу, один муравей усиленно что-то волочит, пятясь задом. Ноша половинка саранчи была больше носильщика. Подбежали еще муравьи и в сильном волнении принялись тащить саранчу каждый в свою сторону, некоторые наверное, настоящие муравьиные силачи так тянули, что даже перетаскивали на свою сторону вместе с грузом и товарищей.