Дядя мелко искрошил сваренный ливер и поставил остудить; его было так много, что за сутки не одолеть. Я не выдержал-таки и опять поел, уж очень все это вкусно пахло.
Сейчас отдохнем, а в полдень снова на охоту пойдем с махалкой. Да, заготовь-ка, пожалуй, дров и сложи под лиственницей, чтобы не промокли. Вечером дождь будет.
Я не поверил.
Кому охота, плотно поев, ходить дрова собирать. Решил, что дядя меня обманывает, на небе не было ни облачка.
Вот, видишь, как волнуются и спешат ласточки? Это к дождю, сказал дядя. А воробьи к дождю купаются в пыли. Яки тоже умеют дождь предсказывать резвятся и в воду лезут.
В полдневную охоту дядя подстрелил еще одного сурка, а меня послал осмотреть капканы. Попались туда совсем маленький сурчонок и толстая сурчиха. Вечерняя охота не удалась вовсе. С запада налетел порывистый ветер, приволок огромную черную тучу с ливнем. Дождь лил всю ночь, не стих и к утру. Мы решили возвращаться домой: как видно, непогодь зарядила надолго. Дядя положил в мой мешок две крупные сурочьи тушки, сам забрал остальные, и мы двинулись в обратный путь.
Началась пора заморозков: зайцы побелели, первые охотники заседлали лошадей, отправились белковать. Вот-вот спустится в низины с вершин первый снег. Все готовятся к облавам на лис и волков. Лошадей и собак уже выдержали. Мальчишки, азартно любящие эту охоту, нетерпеливо пытались по ночному небу отгадать, когда же, наконец, выпадет снег.
Надо сказать, жители наших краев издавна наследственные охотники. Они умело загоняют лис и волков, хорошо стреляют из лука, могут сбить палкой с одного удара не только зайца, но и взрослого волка. Иные, кто сидит в засаде, палок бросят не больше, чем зайцев убьют. Это поистине удивительно! Представьте: кругом шум, крики загонщиков, лай собак, ржанье лошадей, выстрелы. Зайчишки мечутся, прыгают то туда, то сюда, а сидящий в засаде не зевает: не собьешь с одного удара убежит! Если заяц в кустах спрячется, камнем убьют. Случается, в такой охоте принимают участие наши женщины и не хуже мужчин действуют палками и камнями.
Правда, тем, у кого нет ни лошадей, ни собак, приходится плоховато при дележке добычи. Хоть и существует неписаный охотничий закон «дели поровну», а все-таки бай на быстром коне подскачет к убитому зверю и без всякого зазрения совести приторочит к поясу добычу любого. Тебе, мол, понюшку табаку, а себе лисицу
У меня были два закадычных друга: один из них тоже пастух, по имени Теспижек, а другой сын моей тетки, его звали Алдан-Бирлиг. Алдан был старший из нас и заводила.
Мы решили не ходить с другими мальчишками на облаву, а пойти охотиться на сурков. Алдан умел на них охотиться, да и я после того, как сходил с дядей, тоже считал себя хорошим мастером этого дела.
Осенняя охота на сурков состоит в том, что находят и раскапывают нору, в которой сурки легли на зимнюю спячку. Мы добыли две кайлы, железную лопату да две деревянные, чтобы выгребать из норы землю. Еще взяли палки с железными наконечниками, которыми весной копают разные коренья. Потом нам удалось стащить немного тары́, чашу для варки пищи и два деревянных сосуда с водой: там поблизости не было никаких источников.
У дружков моих не было отцов, а меня и подавно некому было хватиться, так что мы ушли из аала, ни у кого не отпрашиваясь и никому ничего не сказав.
Я думал, что сурки просто лежат по норкам где попало и так зимуют. Но Алдан объяснил, что сурки натаскивают в одну самую удобную нору мягкой травы для гнезда, и в этой норе на зимнюю спячку ложится вся сурочья семья. Другие же норы, которые служили просто на случай опасности, чтобы спрятаться, сейчас пустуют. Алдан рассказал еще, что найти нору, в которой зимуют сурки, не так трудно. Она должна быть забита землей до самого выхода.
Мы разбрелись по поляне, заглядывая в сурочьи норы, и вскоре, наконец, нашли точно такую нору, как описывал Алдан.
Летом я тут приметил с десяток сурков, сказал Алдан. Верно, они тут все и сидят.
Мы поискали на всякий случай еще, но подобной норы больше не нашли и стали копать здесь. Копали до полдня, но земля уже успела промерзнуть на целый локоть, так что мы не выкопали даже земляную пробку. Сурки роют нору под углом: сначала идет ход параллельно земляной поверхности, а после резко опускается вглубь там земля не замерзает.
Пока мы раскапывали верхний ход, работать было удобно, мы просто долбили кайлами мерзлую землю и все. Но когда подошли к главному ходу, работать пришлось словно в шахте. Один из нас сидел на корточках и долбил кайлой, а остальные выгребали и вытаскивали землю. Темно в норе, жарко, душно. К вечеру мы все страшно устали, а вырыли вглубь никак не больше двух размахов рук.
Выбрались из норы совсем ночью, развели костер, сварили поесть и побыстрее начали копать. Встали чуть свет опять за работу и копали до обеда. Напились чаю, передохнули и снова копаем. Медлить нельзя: ну как они не крепко еще спят, раскопают боковой ход и ищи ветра в поле.
После обеда в норе работал Алдан. Вдруг он радостно закричал:
Ход открыт! Тащите скорее кизяки, дымом обкуривать будем!
Мы слазили в нору полюбопытствовать, каков главный ход, а потом сделали перед входом углубление, положили туда крупных камней, сверху набросали кизяков и подожгли. Потом стали махать кошмой, чтобы дым шел в нору, и смотрели внимательно, не повалит ли из какой соседней норки дым: нет ли запасного выхода.
Наконец, когда Алдан решил, что сурки уже достаточно угорели, он послал нас с Теспижеком за водой к находящемуся довольно далеко ключу, а сам остался сторожить сурков.
Мы, обрадованные передышкой, весело помчались за водой, распевая во все горло, дышали глубоко, освобождая легкие от дыма и пыли. После стали говорить о том, как вдоволь поедим сурочьего мяса. Сами его добыли! А мальчишки на облаве что получат? Перемерзнут только да проголодаются, а домой им кто чего даст? Вот, значит, какие мы молодцы, вполне самостоятельные мужчины!
Когда мы вернулись, уже смеркалось. Алдан спал как ни в чем не бывало, проснувшись же, сказал, что лучше сейчас нам всем лечь спать, потому что в норе очень угарно и работать нельзя. Мы с Теспижеком заглянули все-таки в нору и увидели прямо возле выхода двух сурков. От неожиданности я испугался и закричал. Прибежавший на мой крик Алдан рассердился.
Что ты? Видишь, они задохнулись, не найдя выхода. Что тут страшного? Хорошо, будем теперь ужинать сурочьим мясом.
Мы стали таскать караганник в костер, чтобы было больше света, а Алдан принялся осторожно снимать шкурки с сурков. Это было нелегкое занятие: уж очень толст подкожный слой жира. Я внимательно наблюдал за тем, как Алдан работал, но еще внимательнее, пожалуй, следил, сколько мяса положил он в чашу для варки. И подумал: «Ох, мало!..»
Когда ужин сварился, Алдан достал из мешка плоское деревянное корытце, положил в него сваренное мясо и мелко нарубил. Потом положил туда горстку сушеного лука, плеснул чуточку супа, перемешал все и отставил в сторону.
Остынет, вкуснее будет.
Не ожидая приглашения, мы вытащили свои деревянные чашки и поставили перед Алданом. Так вкусно пахло кушанье, что мы думали, одной чашки нам мало будет.
Не хотите ли еще по чашечке? усмехаясь, предложил нам Алдан после того, как мы съели.
Не-ет!
Если худо будет, пейте холодную воду, а то чай соленый сварим. Это помогает после жирного.
Того мяса, что Алдан сварил, нам хватило и на завтрак.
Утром мы снова принялись за работу. Недалеко от входа нашли еще одного сурка вернее, не нашли, а нащупали палками. Он лежал примерно на расстоянии одного разброса рук. Мы попытались расширить нору еще, но скоро наткнулись на два больших камня, сдавивших проход. Отверстие между ними было совсем узенькое. Мы стали придумывать разные способы извлечь добычу: просовывали палки, пытались зацепить лопатой, но ничего не выходило, а тут еще дым ел глаза. Получалось, труд наш пропал впустую.
Алдан влез в нору, просунул между камнями руку, долго там что-то ощупывал, потом вылез и сказал, что нужно попробовать раздеться догола и попытаться проникнуть в нору.
Оказалось, что Теспижек толще меня. Полез я. Долго шарил руками, пытался протолкнуться и так и эдак, но, как всегда, мешала моя большая голова. Тем не менее я усердно елозил носом по камням, поворачивался то на живот, то на спину все тщетно.