Разделся, скинул с себя рубашку и штаны и полез в воду, и пошел бродить, а толку все не добьется: так и бросил! Вышел на берег, глядьни рубахи, ни штанов нет, кто-то унес.
Что делать-то? Не во что одеться, надо в деревню голым идти.
Нарву-ка я себе, говорит, длинной травы, да обвяжу кляп, так и пойду домой, все не так стыдно будет! Нарвал зеленой травы, обвертел свой хуй и идет по деревне, а навстречу стадо коров. Они увидали траву, схватили ее зубами и оторвали со всем хуем. Заголосил мужик о кляпе, кое-как добрался в избу, залез в угол и сидит в углу.
Ну что, все приготовил?
Все, любезная жена!
Где же рубашки?
С водой уплыли.
А курица с цыплятами?
Ястреб утащил.
А тесто? А просо?
Свиньи съели.
А сметана?
Всю разлил.
А хуй-то где?
Коровы съели.
Экий ты, сукин сын, наделал добра.
ЖЕНА СЛЕПОГО
Жил-был барин с барыней. Вот барии-то ослеп, а барыня и загуляла с одним подьячим. Стал барин подумывать: не блядует ли с кем жена, и шагу не даёт ей сделать. Что делать? Раз пошла она с мужем в сад, и подьячий туда же пришел. Захотелось ей дать подьячему. Вот муж-то слепой у яблони сидит, а жена свое дело справляет, подьячему поддает. А сосед их смотрит из своего дома, из окна в сад, увидал, что там делается: подьячий на барыне лежит, и говорит своей жене:
Посмотри-ка, душенька, что у яблони-то делается. А вдруг откроет Бог слепому глаза, да увидит ончто тогда будет? Ведь он ее до смерти убьет.
И, душенька! Ведь и нашей сестре Бог увертку дает!
А какая тут увертка?
Тогда узнаешь.
На этот грех и открыл Господь слепому барину глаза; увидел он, что на его барыне подьячий лежит, и закричал:
Ах ты, курва! Что ты делаешь, проклятая блядь!
А барыня:
Ах как я рада, милый мой! Ведь сегодня ночью приснилось мне: сделай-де грех с таким-то подьячим, и Господь за то откроет твоему мужу глаза. Вот оно и есть правда: за мои труды Бог дал тебе очи!
ТЕТЕРЕВ
Два дня ходил охотник по лесуничего не убил; на третий день дал себе завет:
Что ни убью, то проебу!
Пошел в лес, напал на тетерева и убил его. Возвращается домой. Вот увидела из окна барыня, что идет охотник, несет тетерева, и позвала его к себе в горницу.
Сколько стоит тетерев? спрашивает барыня.
Этот тетерев у меня не продажный, говорит охотник, а заветный.
Какой же завет?
Да как шел я на охоту, дал обещание: что ни убью, то проебу.
Не знаю, как быть, молвила барыня, хочется мне тетеревятники, очень хочется! Видно, надо делу сбыться. Да мне совестно под тобою лежать
Ну, я лягу книзу, а ты, барыня, ложись сверху.
Так и сделали.
Ну, мужик, отдавай тетерева.
За что я отдам тебе тетерева? Ведь ты меня ебла, а не я тебя.
Барыне жалко упустить тетерева.
Ну, говорит, полезай на меня!
Мужик и в другой раз отделал барыню.
Давай тетерева.
За что я отдам тебе? Мы только поквитались.
Ну, полезай еще раз на меня, говорит барыня.
Влез охотник на барыню, отработал и в третий раз.
Ну, давай же теперь?
Как ни жалко было охотнику, а делать нечегоотдал барыне тетерева и пошел домой.
АРХИЕРЕЙСКИЙ ОТВЕТ
Жили-были генерал и архиерей, случилось им беседовать. Стал генерал архиерея спрашивать:
Ваше преосвященство, мы люди грешные, не можем без греха жить, не еть, а как же вы терпите, во всю жизнь не согрешите?
Архиерей отвечает:
Пришлите ко мне за ответом завтра.
На другой день генерал и говорит своему лакею:
Поди к архиерею, попроси у него ответа.
Лакей пришел к архиерею, доложил о нем послушник.
Пусть постоит, сказал архиерей.
Вот стоял лакей час, и другой, и третий; нет ответа. Просит послушника:
Скажи опять владыке.
Пусть еще постоит, отвечает архиерей.
Лакей долго стоял, стоял, не вытерпеллег да тут же и заснул и проспал до утра. Поутру вернулся к генералу и рассказывает:
Продержал до утра, а ответа никакого не дал.
Опять, говорит генерал, сходи к нему да непременно попроси ответа.
Пошел лакей, приходит к архиерею, тот его позвал к себе в келью и спрашивает:
Ты вчера у меня стоял?
Стоял.
А потом лег да заснул?
Лег да заснул.
Ну так и у меня хуй встанетпостоит, постоит, потом опустится и уснет. Так и скажи генералу.
ПОРТНОЙ
Жил-был портной, у него было такое волшебное кольцо: как наденешь на палец, так хуй и вырастет. Случилось ему работать у одной барыни, а он был такой весельчак да шутник: когда спать ложился, никогда своего хуя не закрывал. Вот эта барыня увидала, что у него хуй очень большой. Позавидовала на такую сбрую и позвала к себе.
Послушай, говорит, согласись сделать со мной грех хоть один раз.
Я согласен, барыня! Только с уговором: чур не пердеть! А если уперднешься, то с тебя триста рублей!
Хорошо, сказала барыня.
Легли они, вот барыня всячески старается, чтобы как можно под портным не усраться, и приказала своей горничной девке приготовить большую луковицу и заткнуть ей жопу и покрепче придерживать обеими руками. Воткнула барыне в жопу луковицу и стала придерживать; а портной как взобрался на нее, как наперкуда к ебеной матери и луковица вылетела, да прямо в горничную, так ее до смерти и убило! Пропало у барыни триста рублей. Взял портной деньги и пошел домой. Шел, шел, долго ли коротко ли, и лег в поле отдохнуть, надел на палец свое кольцоу него хуй и протянулся на целую версту, лежал-лежал, да так и заснул. Откуда ни возьмись семь волков, стали хуй глодать, одной плеши не съелиа уже сыты наелись. Проснулся портнойбудто мухи кляп покусали. Снял с руки кольцо, спрятал в карман и пошел в путь-дорогу. Шел-шел и зашел ночевать к одному мужику, а у того мужика была жена молодая, до больших хуев великая охотница. Лег портной спать на дворе и выставил хуй наружу. Увидала мужняя жена: как ухитриться? Подошла, подняла подол и наставила чужой хуй в свою пизду Портной видитпоза удобная, стал потихоньку кольцо на палец надеватьстал у него хуй больше да больше вырастать, поднял ее вверх на целую версту. Пришлось бабе не до ебли, уцепилась за хуй обеими руками. Увидали добрые люди, соседи и знакомые, что баба на хую торчит.
Давай молебен служить, оба целы будут!
Стал портной помаленьку снимать с руки кольцо, хуй уменьшился, баба свалилась.
Ну, ненаебная пизда! Смерть бы твоя была, коли б хуй то подрубили.
ДОБРЫЙ ОТЕЦ
В одной деревне жил веселый старик, у него были две дочерихорошие девицы. Были у них подруги и всегда к ним на посиделки сходились. А старик и сам девок любил, всегда по ночам, как только они уснут, то полезет щупать, а какой подол ни заворотит, ту и отработает; а девка все молчит, так уж заведено было. Ну, мудреного ничего нет, таким образом, может, он и всех-то девок перепробовал, кроме своих дочерей. В один вечер много сошлось к ним в избу девок, пряли и веселились, да потом и разошлись все по домам: та говорит молотить рано поутру, другой мать ночевать наказала дома, у третьей отец хворает. Так все и разошлись. А старик храпел себе на полатях и ужин проспал, и не видал, как девки-то ушли. Проснулся ночью, слез с полатей и пошел ощупывать девок по лавкам, и так нащупал старшую дочь, заворотил ей подол и порядком-таки отмахал, а она спросонок-то отцу родному подмахнула. Встает поутру старик и спрашивает свою хозяйку:
А что, старуха, рано ли ушли от нас ночевщицы?
Какие ночевщицы? Девки еще с вечера все по домам ушли.
Что ты врешь! А кого же я на лавке дрючил?
Кого? Понятно кого, знать, старшую дочку.
Старик засмеялся и говорит:
Ох, мать ее растак!
Что, старый черт, ругаешься?
Молчи, старая кочерга! Я на дочку-то свою удивляюсь, как она ловко поддавать умеет.
А младшая дочь сидит на лавке, хочет туфли надевать, подняла ногу да и говорит:
Ведь ей стыдно уже не уметь поддавать-то, люди говорят: девятнадцатый год!
Да, правда, это ваше ремесло!