Клятва их была дана один раз на всю жизнь. Каждый из братьев в любой миг был готов защитить брата и в битве, и в мирной жизни. А когда ход времени призывал побратимов отойти от боевых дел, то и дома свои они строили недалеко друг от другачтобы по-прежнему иметь возможность помочь. Души побратимов связывала между собой общая кровь. Если же валькирии уносили одного в чертоги Вальхаллы, то второй должен был отомстить за него.
Вместе ступали они на палубы драккаров. В битвах с неприятелем корабли их стояли борт о борт. Если же случалось так, что оба оказывались на одном драккаре, то один всегда занимал место у мачты, где кипел самый лютый бойа другой у него за спиной.
Я люблю Руна, повторил Эрик, но я не уверен, что из него получится хороший конунг. Или хотя бы хороший король*. Но ты всегда был при мне, так же, как он. Ты знаешь, что у отца твоего есть со мной родство.
Льеф молчал, понимая, к чему клонит Эрик, но не зная, что сказать в ответ.
После смерти конунга титул не передавался по наследствухотя новым и становился чаще всего сын прежнего. Конунгом мог стать любой, кто имел хотя бы дальнее с ним родство. Законность происхождения была не важна.
Ты знаешь, конунг, я никогда не стремился к власти. И тем более не желал отнять ее у брата.
Эрик снова взбил подушку и задумчиво произнес:
А может, так и должно быть? Может, власть сумеет удержать тот, кто никогда не стремился к ней?
Льеф молчал, и конунг продолжил:
Тот, кто займет мое место, станет и первым воином, и верховным жрецом. Он будет вершить суд и созывать дружины со всех земель. Решать, отправится ли войско в поход. Наказывать преступников, а иногда и сам станет сжигать дома тех, кто преступил закон. Но он и должен будет защищать берега нашей земли от набегов недругов, хранить мир и безопасность наших людей. Дело не в том, чего хочет каждый из нас. Дело в том, кто сможет нести бремя королевской судьбы.
Конунга выбирает тинг. А ты знаешь, что думают люди о Руне и обо мне.
Конунга выбирает тинг. Но эрлы пока еще верны мне.
Я могу управлять кораблем, упрямо повторил Льеф, мне нравится свежий ветер моря и плеск весел за кормой. Большего мне не нужно. Моя дружинамоя семья. Если бы вдруг я стал конунгомя стал бы выше ее.
Тебе не хватает семьи? конунг испытующе посмотрел на него.
Льеф стиснул кулак.
Я нашел ее при твоем дворе.
Тогда почему теперь ты хочешь уехать от меня?
Льеф отвел взгляд. Причина была одна, и ее звали Кадан.
Дни тянулись за днями. В лекарской избе не менялось ничего. Даже Сигрун почти перестала навещать раненого.
Ты почти здоров, говорила она, но Кадан подозревал, что дело не только в том, что рана зажила. Сигрун исчезала из избы по вечерам и возвращалась, когда в небе уже высоко стояла лунато грустная, то веселая.
Трое из воинов, лежавших рядом с галлом, отправились к богам. Остальные встали на ноги и покинули лекарский дом.
Только Кадан продолжал лежать и ждать. В голове его всплывали образы викинговто один, с золотыми волосами и глазами колкими, как лед, то другой, похожий на южную ночь. Но к радости или к печали к нему не заглядывал ни один, ни другой.
Кадан потихоньку свыкался с мыслью о том, что ему никогда уже не вернуться домой.
Только раз он обратился к Сигрун с вопросом:
Что такое судьба? спросил галл.
Сигрун с удивлением посмотрела на него, а затем в глазах ее проскользнула насмешка:
Тебе-то что? Ты раб. Ты потерял свою удачу навсегда.
Кадан отвернулся к окну, и Сигрун, пожалев о своих словах, присела рядом с ним на краешек топчана.
Урд, Верданди и СкульдСудьба, Становление и Долгвот имена норн, что живут в чертогах Одина под сенью ясеня Иггдрасиль, сказала она. Они плетут нити судьбы. Какой узор они выткуттот и будет твоей судьбой. Начертанного ими нельзя изменить и нельзя избежать. Скульд, младшую из норн, с валькириями Гунгой и Рингой, отправляет Один во все битвы, и они выбирают тех, для кого этот бой станет последним. И на конях своих валькирии заберут их с собой на вечный пир. А кто вернется с похода живымвремя того еще не пришло, у каждого свой путь и у каждого свой конец.
Другие духи приходят в момент появления ребенка на свет, чтобы установить младенцу срок жизни: одни из рода ассов, другие из рода светлых альвов. Они являются человеку в самом начале его жизни и определяют для него судьбу, а затем всю жизнь сопутствуют ему. Самых одаренных, сильных и именитых сопровождают в их пути могущественные духи-спутники.
Через предчувствия, сны и предсказания боги извещают людей о своей воле и предопределяют их судьбу. Так, если во сне тебе явится странница, взмахнет крыльями птица или другое животное обратится к тебето это твой дух хочет предупредить тебя.
Но норны оставили меня, закончил Кадан за нее.
Есть и такие ритуалы, что возвращают удачу, Сигрун провела кончиками пальцев около его спутавшихся за время болезни волос. Судьбаэто не рок. Но внутреннее предназначение человека. Ты должен проявить свою волю, быть достойным судьбы.
Кадан не ответил ничего, и Сигрун покинула его.
А вечером следующего дня стук копыт разрезал тишину за окном, и всадник, закутанный в меховой плащ и капюшон, в маске, защищавшей от ветра лицо, остановился у дверей.
Какое-то время Кадан слышал негромкий говор за стеной, а потом Сигрун вошла в дом.
Собирайся, сказала она, он приехал за тобой.
* У викингов "королем" называли не наследного монарха, а вождя дружины в походе
ГЛАВА 5. Дорога
Дороги изрезали землю северян вдоль и поперек. Там, где их пересекали многочисленные в этих землях речки, ручьи и водопады, через них были насыпаны броды.
Идти можешь? спросил Льеф.
Кадан кивнул, и тут же, не слезая с коня, Льеф накинул веревку ему на запястья, а в следующую секунду уже ударил коня по бокамлегонько, но тот все равно припустил вперед так, что Кадану пришлось бежать следом трусцой.
Колючая веревка натирала руки, петля выворачивала плечо. Спутавшиеся волосы метались при каждом прыжке и лезли в глаза, так что Кадан едва успевал сдувать их с лица. Уже через несколько минут он, непривычный к подобным нагрузкам, запыхался, но Льеф, казалось, ничего не замечал.
Северянин сидел верхом ровно и был полностью погружен в собственные мысли.
Кадан изо всех сил старался поспевать за ним.
Новый "господин" даже мысленно слово это по-прежнему давалось Кадану с трудомбыл суров, и все же Кадан радовался, что его забрал не тот, другой.
Златобородый пугал его. И Кадан хорошо запомнил, что он отобрал у него брата. Этот, другой он не походил на северян, и Кадан пока что не знал, как его понимать. В нем не было холода, хотя и тепла Кадан не слышал в его словах.
Кадану стало страшно. Будущее виделось ему в мрачных тонах. Снова и снова мысли возвращались к тем часам, когда он потерял семью и род. Кадан знал, что не должен бояться, но справиться с собой не мог.
Отец и братья всегда говорили: "У тебя чуткая душа". Это значилоон чувствует то, что для других и не значит ничего.
Кадан умел видеть облик богини в солнце, опускавшемся за горизонт, или знаки грядущего лета в первом весеннем дожде.
Братья родились воинами, как и отец, но хотя сила много значила для его народа, они ценили его способность видеть мир, считая Кадана "тронутым волей богов".
Теперь не осталось ни братьев, ни отца. А здесь, на севере, воля западных богов никому не была нужна.
Всю свою юность Кадан провел в изучении легенд, но вряд ли они могли кого-то заинтересовать здесь, в чужих краях.
Кадан не знал, чего ждать. Он не умел работать в поле или пасти овецпоследнее братья пытались ему поручать, но выходило не особенно хорошо. Кадан постоянно заглядывался на закат и кого-то терял.
"Он меня убьет, думал Кадан, тяжело дыша, прыгая с камня на камень за спиной у северянина и снизу вверх вглядываясь в суровое лицо, а может быть, это и хорошо. Только бы все кончилось быстро, не так как" Кадан сглотнул, и на глаза его навернулись слезы, когда он вспомнил брата, еще живого, с вывернутыми наизнанку внутренностями и безумными от боли глазами, кричащего беспрерывно, до хрипоты.