В Шотландии все обстояло иначе.
Роберт Брюс, уже более десяти лет как получивший титул графа Карика, собирал вокруг себя все больше соратников. Он уже был отлучен от церкви и потому не опасался ее кары. Не признававший Брюса Авиньон не мог заключать с ним договоры и не имел никакого влияния в его землях. Папские указы не обладали законной силой в Шотландии, а потому не действовал здесь и указ, призывающий способствовать закрытию всех миссий ордена и возбраняющий само существование ордена Храма по всей Европе.
И рыцарь, стремящийся укрыться от гонителей во всех странах Европы, мог надеяться не только найти здесь убежище, но и рассчитывать на покровительство Брюса.
Я все знаю, можешь ничего не говорить, произнес тан и, минуя Леннара, присел у окна на каменную скамью. Все мысли написаны у тебя на лице.
На тане Локхарте была надета длинная, отороченная мехом роба. На голове его был красиво драпированный шаперон*.
Леннар вскинулся и посмотрел на него.
Разве все?
Тан устроился поудобнее. Достав из складок одеяния батистовый платок, он высморкался в него и вытер нос.
Ты ищешь кров, Леннар де Труа, младший сын брата моего шурина и правнук моей бабки, что родом из Труа. И я рад, что ты обратился ко мне. Теперь настали нелегкие времена. И каждому достойному шотландцу пригодится верная рука, которая в силах удержать меч.
Леннар невольно коснулся рукояти меча.
Это так, сказал он, в трудные времена верные Господу нашему должны стоять на одной стороне.
Тан Локхарт чуть поморщился. Здесь, в Шотландии, кельтские традицииязыческие или христианскиебыли сильны, как нигде. Непринятые католической церковью ирландские монахи выстроили в Шотландской земле немало монастырей.
Он сам, потомок одного из древнейших кельтских родов, никогда не забывал о своих корнях.
Добрые люди всегда должны стоять на одной стороне, ответил он.
И потому, продолжил Леннар, сделав вид, что не заметил маленькой поправки в его словах, те, кому я служу, хотели бы говорить с теми, кому служишь ты.
Тан свел брови к переносице.
Я не служу никому, резко ответил он.
Прости, мой господин, ничуть не смущенный, Леннар отвесил поклон, но те, кому не служу я, все же хотели бы видеть их.
Тан побарабанил пальцами по каменному подлокотнику.
Это не такой простой вопрос, сказал он. Я впустил тебя в дом, потому что меч тамплиера ценится высоко, как никакой другой. Но боюсь, как бы теперь мое великодушие не обратилось против меня.
Не обратится, тан Локхарт, Леннар улыбнулся едва заметно, и тан невольно отметил, что улыбка его не походила на улыбки вельможчерез нее на мир как будто бы проливался небесный свет. Каждый получит по заслугам. Так решено на небесах давным-давно.
Тан причмокнул губами, выдавая недовольство тем, во что желает впутать его тамплиер.
А что с моими сыновьями, а, рыцарь поверженного храма? Как они получили по своим делам?
Леннар высоко поднял подбородок.
Конахт отдал жизнь свою, чтобы выполнить святую миссию, мой господин. Но прежде чем сердце его остановилось, он успел коснуться святыньто и была лучшая награда для него.
Лучшая награда пробормотал тан. Он мой сын.
Не я его убил.
Не ты иначе не стоять бы тебе передо мной. Ладно, хлопнув себя по коленям, тан поднялся на ноги. Мой младший сын проводит тебя в башню, где ты сможешь умыться и отдохнуть. Только смотри Тан поманил Леннара пальцем к себе и, понизив голос, произнес, не смей призывать его в поход по своим святым местам. Кого угоднотолько не его. И чтобы я от тебя не слышал при нем, что Конахт получил по делам. Убью, если причинишь ему боль.
Я все понимаю, Леннар опустил глаза, вы любите его.
Да. Кадан, крикнул тан. Кадан, где тебя носит, забери тебя трау**.
Несколько секунд в комнате стояла тишина. Затем за дверью послышались шорох парчи и негромкие шаги.
На лестнице показался юноша невысокого роста, длинные рыжие волосы которого были слегка припечены сзади горячими щипцами.
Костюм его был скроен на французский лад и состоял из рубашки до самых икр с длинными узкими рукавами и более короткого блио. И та, и другая части одежды были изготовлены из дорогого сукна, и по краям отделаны изысканным шитьем. Тонкую талию подчеркивал широкий пояс, украшенный самоцветами. Из-под рубашки виднелись вышитые же полусапожки, и на голове лежала бархатная шапочка. Плечи покрывал шелковый плащ, подбитый пушистым мехом, а рукава поддерживали золотые браслеты. На груди плащ украшала изящная застежка.
Все это вместедлинные рыжие волосы, голубые глаза, расшитые сапожки и мех, нежно касавшийся щек, на мгновение напомнили Леннару о чем-тоно о чем именно, он вспомнить так и не смог.
*Сложный драпированный убор, возникший из капюшона в раннее средневековье. Постепенно увеличивался в размерах. В ХIII в. к нему приделали "хвост" ("кэ"), в котором хранили мелкие ценные предметы. Концы шаперона, украшенные зубцами, спускались на плечи.
**По шотландским поверьямночные существа, выкрадывали детей
ГЛАВА 2
Сын хозяина с поклоном поприветствовал гостя, и когда глаза его сосредоточились на лице Леннара, тому показалось, что два пролома в небо смотрят на негонездешних и неуловимо знакомых, как будто он потерял их когда-то давно, когда был свергнут из Рая на землю.
Кровь зашумела в висках, мешая думать, и Леннар зашептал про себя слова молитвы, какую рекомендовалось читать, когда дьявол искушает тебя.
Леннара искушали нечасто. Можно сказать, вообще никогда. И слова молитвы он вспоминал с трудом, за что не преминул выругать себя и назначить себе же епитимью. А все время, пока рыцарь боролся с собой, Кадан смотрел на него каким-то странным взглядом, как будто видел насквозь. Как будто знал о нем все.
"Дьявол, понял Леннар, недаром так красиво его лицо. Демоны прислали его, наполнили его и теперь подбираются ко мне".
Кадан тем временем взял Леннара за руку и с легким поклоном потянул за собой.
Он говорил что-то еще, но Леннар не слышал его слов сквозь шум крови в вискахтолько мягкий, мелодичный тембр, который, как волны, накатывал на него, обволакивал игривым теплом и отступал.
Леннар, считавший, что давно уже смирил свою плоть, обнаружил, что она вовсе не смиренна. Кровь приливала к чреслам так же, как к голове, и единственным желанием его стало как можно скорее вырваться из этих цепких маленьких ладошек, бывших, должно быть, руками инкуба.
А Кадан вел разговор о замке, о башнях, о стенах, которые окружают их. О шотландских горах.
Не правда ли, эти места прекрасны? спрашивал он. Я уверен: человек, столь возвышенный, как вы, не может не оценить их. Сейчас уже вечер, но когда вы проезжали узкой извилистой тропой, ведущей на наш холм, наверняка видели, как волны моря бьются о камни, поросшие мхом. Если соблаговолите, завтра я покажу их вам вблизи. Скажите, рыцарям дозволено купаться? Потому что в эти месяцы в воде уже достаточно тепло.
Я здесь не для того, сухо произнес Леннар. Самому ему казалось, что каждое слово он выдавливает с трудом. Кадан, впрочем, услышал иначе: рыцарь говорил резко, будто стремился обидеть. И обида в самом деле прокатилась по его спине, но он совладал с собой.
Ну, в любом случае, Кадан отвернулся и отпустил наконец руку рыцаря, но только лишь для того, чтобы коснуться его плеча, рассылая по телу волны мурашек даже через доспех, и подтолкнуть вперед к винтовой лестнице, ведущей наверх.
В любом случае, если вы соблаговолите завтра на рассвете спуститься на второй этаж вашей башни и выйти вот в эту дверь, Кадан постучал костяшками пальцев по дубовой двери, и Леннар был вынужден обернуться на звук. Он увидел, как рукав одеяния Кадана чуть сдвигается, высвобождая тонкую косточку на запястье, и обнаружил, что сердце еще более ускоряет свой бешеный бой. Вы увидите зрелище, какое вряд ли видели когда-нибудь. Волны будут биться о скалы у Ваших ног, а Вам покажется, что Вывластитель их.
Человек не властвует над морем. Над природой властен лишь Бог.
Простите, длинные ресницы юноши слегка опустились, и сам он изогнулся в поклоне, да так, что Леннару захотелось взвыть, если я задел вашу веру. В наших краях все проще. И если вы захотите, я расскажу вам. А теперь, не дожидаясь ответа, продолжил он, разрешите мне откланяться. Я встаю очень рано, чтобы совершить собственные обряды, как, должно быть, и вы. А спальню, выделенную вам, вы найдете легкоона единственная на верхнем этаже.