Идемте со мной, решился наконец он и, не дожидаясь ответа, потянул Луи за руку, в проулоки дальше, за поворот.
Миновав лабиринт улиц, они оказались у невысокого доходного дома, разделенного множеством подъездов на несколько частей. На первых этажах располагались лавочки, а вторые, украшенные балкончиками с чугунными оградами, занимали жильцыне самые состоятельные, судя по незначительному количеству цветочных горшков на этих балкончиках.
Кадан втянул Луи в один из подъездов и стал подниматься на второй этаж. Луи следовал за ним, с удивлением оглядываясь по сторонам. В подъезде царил полумрак, и краска на витых перилах облупилась, но когда Кадан отпер дверь квартиры на втором этаже, Луи увидел, что внутри она обустроена со вкусом и довольно ухоженаесли не считать разбросанной вокруг письменного стола кипы исписанных бумаг. Такая же кипа виднелась за дверью соседней комнаты, откуда выглядывало старое пианино. Дальше анфилада заканчивалась спальней.
Кадан замешкался в первой комнате.
Хотите, чтобы я попросил принести вам кофе? спросил он.
Луи покачал головой и, притянув его к себе, принялся целовать, тщательно исследуя каждый уголок знакомыхи в то же время непознанных до конца губ.
Кадан прогнулся, подаваясь к нему, и Луи осторожно придержал его за затылок, другой рукой приобнимая за поясницу.
Не спешите выдохнул Кадан ему в губы.
Я ни на чем не настаиваю, сказал Луи и снова принялся его целовать.
Кадан плавился в его руках, но когда ладонь Луи сползла ниже, выскользнул из них.
Я все же налью нам вина, сказал он и, подтолкнув Луи к двери, ведущей в спальню, сам последовал за ним.
Он сам толкнул Луи на кровать, и пока тот лежал, глядя на него, достал из буфета бутылку вина и два хрустальных фужера. Наполнив их, он один вручил Луи, а из другого сделал глотоки, тут же склонившись, поцеловал, наполняя рот Луи вкусом своего вина.
Тот отставил бокал и снова обнял его, нежно поглаживая, но не переходя черту.
Кадан освободился от камзола, и Луи опустил вторую руку на его тело, помогая удерживаться на весу.
Какое-то время они просто целовались, отвлекаясь лишь на легкие поглаживания, и Луи в самом деле не хотел настаивать на большемэтой близости и того, что они наконец остались вдвоем, хватало ему с головой.
Кадан однако стянул и с его плеч камзол, а затем, потянув за полы рубашки, заставил Луи снять и ее.
Устроившись на его бедрах верхом, он принялся неторопливо целовать плечи Луи, потихоньку спускаясь вниз. Очертил языком соски один за другим и наконец обвел им пупок.
Я никогда этого не делал, сказал он, чуть приподнявшись, так что не уверен, что все пройдет хорошо.
Луи еще не понял до конца, что его ждет, и потому только когда Кадан развязал шнуровку его кюлот, чуть стянул их вниз и приник губами к лобку, резко выдохнул:
Тебе не обязательно
Я хочу, ответил Кадан, отстранившись на миг, и, поймав губами его член, втянул его в себя.
Луи показалось, что кровь, ударившая в виски, взорвалась салютом на потолке. Он ничего не соображал и не понял даже, сколько длилась последующая сладкая пыткапочти сразу он обнаружил себя расслабленно раскинувшимся на подушках. Голова Кадана лежала у него на животе.
Я слишком долго этого ждал прошептал Луи и, потянув Кадана за плечи, заставил приподняться, а затем поцеловал.
Язык Кадана был соленым на вкус, но Луи куда больше интересовало то, что прозрачная стена, о которой не раз говорил Кадан, рухнула. Луи абсолютно отчетливо ощущал, что они слились в одно.
Я люблю тебя, прошептал он.
Я тоже тебя люблю, ответил Кадан и тоже коснулся поцелуем его губ. А затем опустил голову Луи на плечо и замер так.
ГЛАВА 10
Проснувшись, Луи обнаружил себя в пустой постели. Одеяла сбились и пропахли духами, хотя он точно помнил, что накануне не было ничего, кроме поцелуевтягучих и сладких, от которых по всему телу бежали мурашки, и все же целомудренных, как носовой платок монашки.
Из соседней комнаты доносились трели фортепиано, а за приоткрытым окном перекрикивались торговки.
Луи вздохнул и перевернулся набок, неуверенный, что уже готов встать.
Музыка продолжала звенеть, иногда приближаясь к пику напряжения и снова замолкая. Кадан за фортепиано явно был куда темпераментней того Кадана, который проводил с ним вечера.
Луи невольно улыбнулся, представив это хрупкое нежное тело в своих руках, волны мягких волос Кадана, разметавшиеся по его собственным плечам, и непонятное чувство, объединившее их. Он так и не смог выпустить Кадана из своих рук вчеранежил и ласкал, пока не уснул, сжимая его, все еще полуодетого, в объятьях. И самую главную тайну Луи тоже так и не узнално ему было все равно, если Кадан находился рядом.
Луи подумал даже, что, возможно, предпочел бы остаться в этой маленькой квартирке навсегда, вместо того чтобы возвращаться в пышный особняк Лихтенштайнов, где его наверняка ожидал допрос.
Вздохнув еще раз, обернул бедра покрывалом и пошлепал босыми ногами по деревянному полу в том направлении, откуда доносилась прерывистая, то льющаяся птичьей трелью, то опускавшаяся до тяжелых грозовых аккордов мелодия.
Кадан сидел над фортепиано согнувшись, глаза его были закрыты, и он, казалось, не видел ничего, кроме себя. Множество страниц, исписанных нотами, были раскиданы кругом.
Кадан не прекратил играть, даже когда Луи подошел вплотную к нему и поднял один из листков.
Его учили играть на фортепиано, как и всех детей из знатных семей, но знаний его хватало лишь на то, чтобы отличить одну ноту от другой.
Луи пробежал запись глазами и собрался уже отложить в сторону, когда взгляд его выхватил еще один листок, исписанный строчками стихов на итальянском.
Луи потянулся было, чтобы поднять его.
Музыка мгновенно стихла, едва пальцы коснулись листка, и Луи почти физически ощутил на себе пристальный взгляд.
Он поднял глаза, оставив в покое листок.
Зрачки Кадана расширились, и казалось, что он чего-то ждетно именно это застывшее в них ожидание заставило Луи растеряться и забыть, зачем он пришел.
Мне страшно, сказал Кадан глубоким грудным голосом, какого Луи еще не слышал от него.
Не бойся, машинально ответил Луи, я с тобой.
От того и страшно Колесо начало свой ход. Не пройдет и полгода, как ты умрешь.
Луи повел плечом, отгоняя неприятный холодок, который посетил теперь и его. Опустился на колени и, поймав руки Кадана, прижал к губам.
Я не знаю, чего ты боишься, Кадан, но я никогда не покину тебя. Даже если мне придется умереть.
Кадан вздрогнул всем телом, и лицо его отразило отчаяние.
Этого и боюсь, воскликнул он, вырвался из рук Луи, прошел по комнате и остановился у окна, прильнув лбом к стеклу.
Луи поднялся, подошел к нему и, обняв со спины, прижал к своей обнаженной груди. Кадан крупно дрожал.
Я не поплыву ни в Индию, ни в Китай, если ты так хочешь. Я найду другой способ изыскать средства. Все будет хорошо, Кадан. Только не бойся меня и не оставляйя не смогу без тебя.
Кадан закрыл глаза и обмяк в его руках.
Я не знаю, Луи прошептал он, я так хочу задержать время так хочу его остановить пусть это утро длится всегда, пусть исчезнет целый мир, но мы с тобой останемся вдвоем навсегда.
Луи поцеловал его в висок, силясь отвлечь, затем еще один поцелуй запечатлел у ключицы и тут же, обнаружив, что Кадан чуть повернул голову, поймал его губы и надолго ими завладел.
Он гладил гибкое тело, оказавшееся в его руках, изучал плоский живот сначала сквозь рубашку, а затем потянул ее вверх и наконец добрался до обнаженной кожи.
Развернув Кадана лицом к себе, он принялся покрывать поцелуями его тело, изучая соски и плоский живот. Опустился на колени и замер на мгновение, прижавшись к нему щекой. Он все же боялся, что слухи окажутся правдой, но заставил себя преодолеть этот страх и потянул кюлоты вниз. Кадан тут же вплел пальцы в его волосы, впиваясь в затылок почти до боли, но не пытаясь приблизить к себе.
Луи поймал губами его членкаждое движение казалось простым, ясным и единственно правильным, хотя до сих пор Луи не ласкал так мужчин никогда.