Джером.
Хорошо, Джером. Послушайте. Это срочный, но не угрожающий жизни случай. Но в то же самое время это чертовски опасный случай, только в личном плане. И я думаю, что, может быть, для решения проблемы нужен всего лишь прямой и откровенный разговор с доктором. Поэтому, пожалуйста, пошлите доктору сообщение прямо сейчас.
Джером задумывается.
Окей. Скажите мне ваше имя.
Это Джейсон Галлавэй.
А что произошло?
Это между мной и доктором.
Теперь Джером задумался еще сильнее.
Господин Галлавэй, я должен буду сообщить доктору о причине беспокойства.
Просто скажите ему мое имя. Он поймет.
Извините, господин Галлавэй, но в данное время доктор находится на ежегодном торжественном ужине с награждениями и фондю для членов клуба любителей рыбной ловли внахлест, и он оставил весьма точные инструкции, по каким случаям его следует беспокоить.
Я гляжу себе под ноги. Я закрываю глаза. Мне невыносимо куда-то смотреть. У меня полностью онемела та часть, которая предназначена чувствовать. Даже мои нервные окончания теряют надежду. Действительно ли он сказал «фондю»? А хрен с ним!
Передайте доктору, что мой пенис почти полностью черный.
Джером думает с минуту, а затем начинает слегка хихикать.
Ну и что такого, брат, мой того же цвета никакой срочности. Он и так хорош.
Для меня ясно, как кусок дерьма, что этонеотложный случай, брат мой. И дела обстоят крайне плохо. Все остальное у меня такое же, как было с рождения, белое, как простыня.
А теперь поищи-ка этого проклятого доктора!
О черт, то есть извините. Я уже посылаю ему сообщение. И не надо тащить сюда никаких белых простыней. Скажите ваш телефон?
У него есть. Спасибо, Джером.
Три минуты спустя у меня зазвонил телефон.
Алло?
Твой член черный?
Блин, почти.
Что ты с ним сотворил?
Я сделал точно так, как ты мне сказал, шарлатан.
Не надо так враждебно.
Большая раздутая черная причина враждебности сейчас торчит из моей промежности.
Что ты нет, подожди Ты нашел кольцо для члена?
Все так, как ты мне сказал.
Какое? Кожаное?
Металлическое. Ты сказал мне: металлическое.
Я не говорил тебеметаллическое.
Клянусь, что ты сказалметаллическое.
Я уверяю тебя, что никогда конкретно не говорил тебе купить металлическое кольцо для члена.
Ну да ладно. Поговорим об этом в суде. Сейчас мы должны разобраться с тем, с чем мы должны разобраться немедленно.
Боль чувствуется?
Ты, идиот! А ты как думаешь? Конечно же чувствуется. По крайней мере, чувствовалась. Совершенно невыносимая боль. А теперь как бы ну, онемел.
Онемел? Как долго он в онемелом состоянии?
Я не знаю. Четыре минуты. Может быть, десять. Что, я сижу здесь и смотрю на часы? Кроме того, со временем начинают твориться смешные вещи, у меня голова кружится.
Ты сидишь?
Нет.
Сядь. Как твои яички?
Отлично. Замечательно. Как обычно. Но они беспокоятся. Они беспокоятся так же, как беспокоилась бы Америка, если бы все канадцы неожиданно почернели.
У тебя может случиться шок. Я хочу, чтобы ты медленно и глубоко дышал.
А я собираюсь подать на тебя в суд.
Да, у тебя определенно случится шок. А теперь помоги мне понять, поскольку все не стыкуется. Ты купил металлическое кольцо для члена и надел его на пенис и яички?
Только на пенис.
Пауза. Пауза, которую могут определить как беременную все, кроме опасно темнеющего и немеющего члена, который выглядит так, как будто он обгорел и обморозился одновременно.
Дерьмо, говорит он. В его голосе, однако, все еще звучат довольно профессиональные нотки. Это не к добру.
Молчание.
Что значит «дерьмо»? Дерьмочто?
Ну, тебе не следовало надевать его только на член он должен надеваться на все половые органы: пенис, яичкина все хозяйство.
О, дерьмо.
Точно.
Ну и что же мне, блин, делать?
Как плотно сидит кольцо?
Мне видны только его края. Если бы прибор был толстяком, а кольцоего брючным поясом, то жир свисал бы со всех сторон, а детишки в местном торговом центре смеялись бы над ним.
Вот дерьмо.
Хорош это повторять!
Ты только что выразился так же, почему мне нельзя?
Кончай. Что мне делать?
Тебе нужно в «неотложку».
В которую?
Нет никакой разницы.
Нет, разница есть.
Почему?
Потому что ты там должен будешь меня встретить.
Что?
Ты даже и не думай, что я буду красться на цыпочках, пятками в стороны, куда-то в общественное место и объяснять кому-то, совершенно незнакомому, что я проводил эксперименты над собственным членом и что, очевидно, не рассчитал его диаметр и возможное увеличение в размере. Вследствие чего, когда-то могучий Столп из Слоновой Кости выглядит как семидесятитрехлетний сморщенный чернокожий из Алабамы по имени Орделл, который пропал более чем на неделю, не имея с собой даже куска свинины, и поэтому ему пришлось питаться сигаретами. Где ты хочешь меня встретить?
Джейсон, люди в «неотложке» привыкли к вещам гораздо более странным.
Ну и хорошо. А мне-то что? Черный член, торчащий из белого туловища, странен ровно настолько, насколько мне это кажется странным. Ты хочешь, чтобы я подъехал и взял тебя с собой?
Тебе нужно в больницу прямо сейчас! Каждая секунда, потраченная на вздорную склоку со мной, на секунду приближает ампутацию.
Могу сказать, что он тщательно подбирал слова.
Склока? И что, вот этим мы тут и занимаемся. Так, Док? Просто пара приятелей стоят и спорят? Ты думаешь, что я порю чушь? Послушай я не только буду судиться с тобой как фанатичный питбулль, но однажды, так или иначе, скорее значительно раньше, нежели ты думаешь, я напишу книгу. И в этой книге я высмею тебя без оглядки и объявлю тебя перед Богом и всем миром шарлатаном, невежей и бесчувственным, бесчеловечным мерзавцем, рассиживавшимся за фондю и свининой в татарском соусе со своими приятелями по ловле внахлест в то время, как член у одного из его пациентов превращался в пенсионера по имени Орделл, перед тем как отвалиться.
Как ты догадался, черт возьми, где я?
Мне сказал Джером. Он идиот. Тебе нужен новый помощник.
Идиот-то он, конечно, идиот. Но, по крайней мере, член у него сейчас того же цвета, какого был, когда он утром проснулся.
И вот тут не поддающаяся контролю волна боли, докатившаяся из моря онемелости, ударилась об меня, лишив возможности возразить и оставив только способность стонать в агонии.
Хорошо, Джейсон. Поезжай в больницу Святого Франциска сейчас же. Я буду там по возможности быстро. Выезжаю сейчас. Хорошо?
Мррррррмб.
Ты сам доедешь?
Мррррррмб.
Окей. Я займусь там тобой. Но тебе все равно нужно будет оформиться, поэтому начинай заполнять формуляры и скажи медсестре на приеме, что я уже еду по твоему вопросу. Хорошо?
Мррррррмб.
Мне не нужно было садиться за руль, но поймать какое-либо такси для меня было весьма проблематично, а о «скорой помощи» не могло быть и речи. По крайней мере, так я считал, когда выходил из квартиры. По, уже оказавшись в пути и подъехав к первому из множества еще предстоящих светофоров, я почувствовал, что по многим вопросам снова можно было бы вести речь. От боли, вызываемой нажатием на педаль тормоза, кружится голова и темнеет в глазах. Давить на педаль газатоже мало приятного, но терпеть можно.
И этого, в сочетании с постоянно усиливающимся желанием добраться до больницы, было для меня достаточно, чтобы начать пролетать мимо светофоров так, как если бы они были рождественскими украшениями. Но Калифорния-стрит светофорами просто кишит. И каждый из них как будто чувствует, что я подъезжаю к нему, и на миг желтеет, чтобы сразу перейти на режущий глаз красный сигнал«а нам на тебя положить». Может быть, это Иисус достает меня в отместку за то, что я обозвал его хиппи (см. Вспоминая «20/20», с. 28). Да и бог с ним. Ведь господин Подставь-другую-щеку может запросто сыграть в Переключи-на-другой свет, если Ему будет угодно, но для меня сейчас важнее всего мой план. Да, Его распяли, и надели терновый венок, и пронзили копьем бок, но даже и Он не выдержал бы ущемления члена. Не могу и я.