Энни Уинтерс, Тонни УэстМстительный любовник. Часть I
Глава 1
Джекс
Десять минут до побега.
Я наклоняю голову и прислушиваюсь, раскрыт мой план или нет. Изменение темпа шагов охранника. Где-то срабатывает сигнализация. Неожиданные голоса или звук взведения курка пистолета.
Но всё спокойно.
Если моя команда хорошо сработала, все так и будет, вплоть до моего исчезновения.
Девять минут.
Я коротаю время прочтением последнего сообщения:
«Веревка опаляет, скользя по твоей коже, страсть сжигает все предохранители. Узел завязан как следует, и ты резко вдыхаешь, будто тебя поймали в ловушку, опоясывающую твое обнаженное бедро».
Конечно, это послание не от красивой девушки. Собственно, это и не любовное письмо. Это секретный код, которым я пользуюсь в сети.
Для тех, кто знает его, здесь всё предельно ясно. «Страсть сжигает»это подготовка к газовой атаке, определение запасного пути к выходу.
Я не допущу ни одной незапланированной детали.
Семь минут.
Узлы были моим дополнением в наш семейный код после того, как мои родители ушли от Мстительных. «Отличные веревки». «Великолепные узлы». Все в этом языке взывает к чувствам.
Красота. Мощность. Подчинение.
Мне нравится всё из этого.
Звуковой сигнал в конце длинного коридора. Новый охранник идет на дежурство. Осталось пять минут до осуществления плана.
Я готов.
Глава 2
Мия
В этом большом доме так тихо, что мне нечем себя занять. Я ничего не могу с собой поделать. Я хочу прочитать последнее письмо еще раз.
«Я представляю веревку, скользящую по твоим шелковистым складкам. Первый узел фиксируется напротив твоего опухшего клитора. Ты стонешь, и твой голос как наркотик для меня,опьяняет, завлекает. Я хочу услышать его снова. Я затягиваю узел, еще больше вдавливая его в твое тело».
Мое сердце бешено колотится. Я прижимаю ладонь к груди, будто это замедлит его.
Я отрываю глаза от страницы. Если не перестану сейчас читать это, мне придется провести долгую одинокую ночь в холодной постели.
Одно из двухлибо я продолжу читать, либо нет.
«Твое дыхание ускоряется, и твоя рука тянется вниз. «Непослушная девочка»,шепчу я, и затягиваю петлю на твоем запястье. В мгновение ока твоя рука вытягивается вдоль кровати. Я привязываю веревку к спинке кровати. Ты обезврежена. Ты в моей власти. Тымоя».
Бумага мнется в моих дрожащих пальцах. Я разглаживаю ее на деревянной поверхности старого стола, который моя тетя ценит в сто раз больше, чем остальную мебель в доме.
Тетя... После ее ухода здесь теперь тихо. Прошло две недели. И только тиканье старинных часов в гостиной прерывает тишину.
Я опираюсь на спинку стула. Особенные части моего тела напряжены и чувствительны. Я никогда не ввязывалась в такие сумасшедшие отношения, но это было так... Как он сказал? Опьяняюще. Завлекающе.
Тяжелый вздох вырывается из моей груди. Я вытаскиваю конверт из-под исписанных страниц и изучаю штамп уже в сотый раз:
«Тюрьма Ридли.
Чикаго, штат Иллинойс».
Это его последнее письмо, доставленное сегодня утром. И единственное отвлечение от моих долгих, странных дней в этом пустом доме, где я не знаю, что делать после ухода последнего члена моей семьи.
Обвожу пальцем края штампа. Его проставили неделю назад. Потребовалось время, чтобы доставить письмо. Скорее всего, кто-то в тюрьме должен был прочитать его и одобрить содержание. Интересно, что они об этом подумали.
Мои глаза цепляются за строчку:
«Узел скользит по тебе, вызывая новый крик возбуждения».
Хватит. Стоп.
Я встаю, обдувая лицо конвертом. Когда несколько месяцев назад доставили первое письмо, я решила, что кто-то ошибся адресом. Тетя Бей была не из тех, кто переписывается с кем-то в тюрьме.
Но она уже не могла говорить, когда я приехала ухаживать за ней. Последний удар был настолько сильным, что отнял ее речь и большинство двигательных функций. Соседи, присматривающие за тетей, больше не справлялись, так что ей пришлось бы доживать свои дни в доме престарелых, находящимся в тридцати километрах отсюда. Но в нашем небольшом городке штата Теннеси нет таких заведений. Предполагается, что семьи заботятся о своих больных.
Так я и поступила: бросила колледж и вернулась в старый викторианский особняк на окраине города.
Конечно, мой приезд несколько облегчил состояние тети. Ее счастливые глаза следовали за мной, когда я входила в комнату, чтобы покормить ее и поправить подушки.
Она не могла со мной общаться, только сжимала мою руку и слегка кивала головой. Слова не были приоритетны в наших ограниченных разговорах, которые сосредотачивались на темах голода и комфорта, принятия важных решений о ее доме и счетах.
Но теперь, когда она ушла, письмаэто то немногое, что связывает меня с внешним миром.
Конечно, автор, должно быть, сидит в тюрьме. Я покосилась на имя. Удивлюсь, если он также сексуален, как и его имя.
Джекс Де Лука.
Глава 3
Джекс
Пять минут до побега.
Удерживаюсь от искушения мерить шагами камеру. Я во власти двух своих друзей, Сэма и Колетт. У меня мало людей, которым я могу доверять. И у нас слишком мало времени, чтобы вытащить меня из тюрьмы Ридли, прежде чем Мстительные заметят мой побег. Я рассказал Сэму и Колетт все, что узнал за год в этой дыре, касающееся охраны и быта.
Мы организовываем побег на несколько месяцев раньше, чем планировалось, но я чувствую, что пора. Что-то случилось с моим самым близким другом, Клаусом. Письма, приходящие из его безопасного убежища, искажены и не закодированы. Это может означать, что он был раскрыт, взят в плен, или еще что похуже.
Как правило, сбежать из обычной тюрьмы легко. Я уже делал это без посторонней помощи. Сейчас же разница в том, что я нежелателен в рамках сети Мстительных сам по себе.
Работать с ними и делать всё возможное. Законы не распространяются на вас. Президенты и премьер-министры отвечают на ваши звонки. А у вас нет необходимости принимать их звонки.
Но перейдете дорогу Мстительными считайте себя покойником. Их достижения непревзойдённы. Они являются частью любого правительства, любого агентства, любой группы наемников и банды убийц.
Я хорошо это знаю. Однажды я чуть не возглавил их.
Теперь они хотят убрать меня.
Я хожу по камере, ожидания сигнала открытия дверей. Пробегаю по плану снова, раз за разом представляя каждый шаг. Мысленно иду по залам и коридорам мимо пристальных взглядов охранников. Вижу моих сокамерников, те кивают в знак признания и уважения кто с негодованием, кто с ненавистью. Здесь много врагов. Плевать. По крайней мере, с врагами все понятно.
В отличие от любви. Любовьэто то, что держит меня здесь.
Джованна.
Я качаю головой. Нельзя отвлекаться. Месть осуществится, когда я выйду отсюда. В нашем блоке срабатывает сигнализация, оповещая о начале рабочего дня. Секундой позже дверь с грохотом открывается, и я начинаю обратный отсчет, готовясь к тому, на что ушли годы тренировок. Злость захлестывает меня, и я пытаюсь выровнять дыхание.
Расслабься, Джекс.
В тюрьме с системой отслеживания настроения отклонение от нормы не приведет ни к чему хорошему. Даже если за ней не следят охранники, то это делают Мстительные. Я признаю их жалкие попытки поставить граждан на место.
Делаю шаг вперед и смотрю на экран на наружной стене камеры. По-прежнему зеленый.
Бестелесный голос выдает команду из динамиков:
Заключенные, приступите к утренним заданиям.
Мои сокамерники поднимаются и выстраиваются в ряд. Большинство смотрят прямо перед собой, утром их не стимулировали через кровь. Я игнорирую это. Они не важны для моего плана, разве что могут стать препятствием, которое нужно будет объехать, как выбоину на дороге.
Все же бросаю несколько взглядов: интриганы, заговорщики и параноики. Ониэто неизвестная, которая одним случайным жестом может уничтожить все мои труды.
Попадаю в людской поток. Опускаю голову, но я в курсе происходящего вокруг. В конце блока поток разделяется на два, и так на каждом перекрестке. Сейчас нас всего несколько, но заключенные из других блоков пополняют наши ряды, пока мы идем через центральный порт. Я чувствую направленный на меня недружелюбный взгляд охранника. Джонсон.