Ты же почувствовала запах? Лима кивнула. Запах тины вперемешку с запахом гари шел от него очень сильный. Готова поспорить, что это он убийца. Он как-то узнал, что записка, указывающая на тебя, у нас и, наверное, вспомнил, что что-то обронил или мог обронить, вот и полез в озеро, а когда нашелсжег.
Не убедительно, возразила Ро, разворачивая леденец.
Почему?
Во-первых, ты сама говорила, что тот, кто решился такое провернуть, халтурить не будет, а он получается лоханулся дважды: сначала не подумав, что ты сопрешь записку, а потом вдруг вспомнив, что мог что-то обронить, что укажет на него.
Он не мог предвидеть, что я буду с Лимой и что увижу клочок бумаги, прилипшей к подошве.
Окей, не мог, согласилась Ро. Тогда, во-вторых: ты когда-нибудь видела, чтобы хоть один огненный совался в воду?
Алекс прекрасно плавал.
При упоминании этого имени Лима вздрогнула как от удара молнии.
Не смейГубы ее задрожали. В глазах заблестели слезы.
Лима, прости, я не подумала. Ильмира скривилась, как будто боль подруги была ее собственной.
Не смей, повторила Лима, не давая к себе прикоснуться, сравнивать этого ублюдка сГолос ее сорвался. Она не смогла произнести имя того, кого так старательно не вспоминала уже больше года, чье лицо, чей голос до сих пор иногда мучили ее во снах, насильно возвращая ее в тот день, когда все в ее жизни изменилось.
Лима
Я спать, ледяным тоном оборвала она.
Накрывшись чуть ли не с головой одеялом, она отвернулась от подруг, надеясь, что скоро они уснут, и она сможет спокойно поплакать.
Алекс снился ей всю ночь, и сон тот был приятным ровно на столько, на сколько и горьким. Память о нем, которую она больше всего на свете хотела бы стереть, была ее наказанием за то, что он был наказан вместо нее, но история та была в прошлом, и никто не смел ей об этом говорить, потому что все знали, какой опасной и непредсказуемой могла быть Лима в гневе.
Подруги, конечно, были исключением, но оттого, что они напомнили ей о нем, все равно было больно так, как будто это произошло вчера.
Проснувшись на рассвете, Лима тихо выскользнула из комнаты и пошла к озеру, и, чтобы хоть как-то прогнать из головы горько-сладкий сон, она нырнула поглубже и, как мантру, повторяла про себя слова матери "нет лекарства лучше, чем цветущий внешний вид" до тех пор, пока не почувствовала облегчение и прилив сил.
Вернувшись в комнату, Лима расчесала волосы и, надев черные чулки, достала замшевые ботфорты приглушенного коричневого цвета на высоком каблуке и короткое платье с длинными рукавами и глубоким вырезом цвета электрик.
Подкрасив губы прозрачным блеском с блестками, она улыбнулась Ильмире, виновато посматривающей на нее все утро. Подруга должна была знать, что она на нее обиды не держит, ведь без нее и Ро она тогда не справилась бы, не выдержала.
Столовая гудела от несмолкаемых обсуждений. Кто-то из студентов типа случайно подслушал разговор ректорши с одним из преподавателей о возмутительном решении следственных органов, возомнивших, что у них достаточно полномочий, чтобы провести допрос всех студентов.
Значит, все-таки убийство, задумчиво протянула Ильмира.
Как будто ты в этом сомневалась, без интонации заметила Ро.
Просто удивлена, что делу дали ход. Я надеялась, что ректорша все ниточки передергает, чтобы по-тихому все прикрыть.
Если бы! вздохнула Лима, посылая томный взгляд Ирику, допивавшему кофе.
Как думаете, о чем будут спрашивать?
О чем они могут спрашивать? раздраженно ответила Лима, отворачиваясь от любимого преподавателя. Хорошо ли он учился, не проявлял ли агрессию по отношению к другим, начала перечислять она, могли ли его отвратительные прыщи и не менее отвратительная привычка ковыряться в носу привести к желанию покончить собой и все в таком духе. И знаете, что я на это отвечу? Могли и еще как! С такими прыщами жить невозможно!
Думаешь, хотят на это все скинуть? нахмурившись, спросила Ильмира.
Я бы на их месте так и поступила бы, ответила Лима. Если честно, я вообще удивлена, что, учитывая, кем работает подавляющее большинство родителей студентов, им вообще позволили сюда вернуться и такое устраивать.
А может они что-то нашли, предположила Ро. Записку мы забрали, но могло быть еще что-то. Они ведь не просто так в озере сейчас шарятся.
Кстати, что там с запиской? оживилась Ильмира. Нашла что-нибудь?
Два набора пальчиков. Наверное, Лимы и Ирика. И все. Вообще, записка удивительно хорошо сохранилась. Я даже подумала, что это подделка, но нет. Кто-то очень постарался ее сохранить, причем, даже без заклинаний.
Хорошо, что мы ее забрали, сказала Ильмира, пробегая мрачным взглядом столовую, в которую как раз вошел Даниэль.
Выглядел он не менее мрачным, чем Ильмира, и взгляд также блуждал по лицам студентов, как будто он искал кого-то. И, наконец, нашел.
Гнида вонючая, злобно сузив глаза, прошипела Ильмира. Как же он на тебя смотрит! И глаза никак не повылазят!
Лима сразу почувствовала взгляд Даниэля, но отвечать на него не стала. Пускай смотрит, сколько хочет. Его право. Она же не собиралась портить себе настроение и обращать на него внимание.
Занятия проходили в напряженном ожидании. Студентов вызывали по одному в кабинет ректорши для допроса. Хотя это было слишком сильно сказано. Скорее, это был просто разговор: беглый, поверхностный, чисто формальный. По крайней мере, если было судить по тому, как быстро студенты возвращались.
Насколько она знала, подруг ее уже допросили, но у Лимы не возникало ни малейшего желания встретиться с ними и узнать, о чем их спрашивали. Она выглядела прекрасно, и привычное для нее легкомыслие возвращалось, поэтому она просто ждала своей очереди, параллельно подразнивая Антонио демонстрацией своих чулков.
Преподаватель монотонно повествовавший о древних языках, на которых строились многие заклинания, прервался, когда в кабинет заглянула секретарша ректорши.
Лима, тебя вызывают, сообщила она, даже не извинившись перед преподавателем за вторжение.
Лима улыбнулась и, собрав свои вещи в сумку, встала из-за стола и направилась к выходу.
Давай, Лима, подзадорил Антонио, шлепнув ее по ягодицам. Задай им жару!
Непременно, рассмеялась она. Но берегись, Антонио, добавила она, игриво сверкая глазами, ты следующий!
Жду, не дождусь, ответил он, пошло облизнув губы.
Глава 8. Допрос
Кабинет ректорши находился на втором этаже. Витражные стекла в нем разноцветно поблескивали в свете многочисленных ламп, ярко горевших на фоне деревянных панелей из темного дерева, которыми были оббиты стены.
Ректорша сидела на кожаном диване с крайне недовольным видом. Взгляд ее фиолетовых глаз, подведенных изумрудного цвета подводкой, остро метался от женщины следователя с весьма заурядной внешностью до статного темноволосого мужчины приятной наружности, занимавшего за ее столом кресло с высокой спинкой.
А, мисс Феррара, произнес следователь, вставая из-за стола. Лима не без удовольствия отметила про себя, каким взглядом он прошелся по ней, останавливаясь на выпирающих частях ее тела. Присаживайтесь, пожалуйста.
Лима улыбнулась и, сверкнув глазами, откинула за спину волосы. Грациозно обойдя стол и стоявшего следователя, она по хозяйски села в кресло.
Вы не против, если я сяду здесь? промурлыкала она, закидывая ногу на ногу.
Женщина с заурядной внешностью возмущенно дернулась. Ирик, который тоже находился в кабинете, неодобрительно кашлянул, что, пожалуй, больше относилось к веселому подмигиванию ректорши, одобрявшей поведение своей студентки. Кто-то же должен был показать этим шавкам, кто в академии главный.
Если вам так удобнее, то конечно, ответил следователь, мягко улыбнувшись. Взгляд его упал на выглянувший кружевной верх ее черных чулков. Итак, мисс ФеррараОн присел в менее величественное кресло с другой стороны стола.
Лима, перебила она. Просто Лима.
Лима, следователь снова улыбнулся, вы знаете, почему вы здесь?
Знаю.
Отлично. Вы можете что-нибудь рассказать о покойном студенте?