И что же ты мне прикажешь, повелитель? Сверкнув глазами проворковала она, прижимаясь к нему грудью.
Забыть про Ирика, без намека на смех, ответил он, игнорируя ее прижимания. Навсегда. Ему ты жизнь больше травить не будешь.
Да как ты смеешьЛима подняла руку, чтобы его ударить, но Даниэль ее поймал и сжал так сильно, что она чуть не закричала от боли.
Теперь ты в моей власти, сирена, произнес он острым, как лезвие ножа, голосом. А если вздумаешь сделать по своему, тебя постигнет наказание. Понятно?
Лима презрительно сузила глаза, но ответить не смогла, так как по лестнице спустился Ирик.
Что здесь происходит? строго спросил он, успев заметить, как Даниэль разжал руки и отпустил Лиму.
Лима шла купаться, профессор, бархатным голосом ответил Даниэль. Я предложил ее провести, ведь уже очень поздно.
Я провожу Лиму. Вы можете идти спать, тоном не терпящим возражений, произнес Ирик.
Да, профессор, все так же бархатно ответил Даниэль и повернулся к Лиме. Спокойной ночи, Лимаулыбнулся он. "Будь послушной девочкой" добавил он глазами, на миг принявших угрожающий красный оттенок.
Он к тебе приставал? требовательно спросил Ирик, когда Даниэль исчез из поля зрения.
Лима спрятала за спину руки, на которых остались следы от сжатия.
Было бы странно, если бы он не приставал ко мне, ответила она, обезоруживающе улыбнувшись. Ирик хмуро выдохнул.
Давай я провожу тебя, тихо сказал он, нежно погладив ее по лицу. Уже ведь действительно очень поздно. Он заглянул ей в глаза.
Наверное, я отложу купание на утро, ответила она и, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что никого рядом нет, страстно поцеловала его. Спокойной ночи, Ирик, ласково добавила она и пошла обратно в свою комнату.
На самом деле ей было жаль, что он, даже того и не зная, был замешан в этом дерьме. Ирик был хорошим, нежным, добрым, честным и отзывчивым человеком, и ей все же не хотелось, чтобы его зацепило, но если новичок не отступит (по своей воле или по принуждению), у нее не останется выбора.
Глава 4. Осенний бал
Выходные прошли тихо, и о новичке напоминало лишь нарастающее сексуальное неудовлетворение, ведь Лима не привыкла отказывать себе в плотских развлечениях. Однако подниматься к Ирику, пока у нее не было достойных контрмер, она все же не стала.
Воскресным вечером, плавая в озере, Лима перебирала в голове различные идеи от подсыпания новичку в напиток конского возбудителя, чтобы тот накинулся на какую-нибудь старушку из преподавателей, до физической расправы. Антонио бы согласился преподать ему урок, причем жесткий. Она даже улыбнулась, представив, каким тогда красавчиком будет Даниэль.
Всплыв на поверхность, Лима поплыла к берегу, где, кроме одежды и чокера, ее ждали огненные буквы.
Тот же кабинет. Сейчас.
Д.
Лима с тоской посмотрела на окна Ирика, наверняка уже задававшегося вопросом, почему она к нему не приходит.
Застегнув чокер и накинув поверх влажного тела халат, она отправилась на встречу. Пока плана у нее не было, она решила, что будет лучше, если она ему подыграет. Ну, подумаешь, помацает за сиськи да гадостей наговорит! Она это вытерпит, ведь местьблюдо, которое подают холодным.
Точеный профиль Даниэля, стоявшего у окна, в полумраке кабинета выглядел настолько же красивым, насколько и хищным.
Закрой дверь, холодно приказал он, повернувшись на звук ее шагов.
Боишься, что о тебе плохо подумают, если увидят со мной? съязвила Лима.
В полумраке его глаза засветились красным. Она смерила его насмешливым взглядом и, закрыв дверь, скинула халат.
Мацай быстрее, пренебрежительно кинула она, облокотившись на преподавательский стол. Я спать хочу, а тебе еще подрочить нужно будет.
Даниэль стал напротив нее и усмехнулся. Перчаток на нем не было, зато в руках была длинная указка.
Не привыкла сирена, чтобы ей отказывали, да?
Разве я тебе что-то предлагала? ответила она, следя за концом указки, водившем по ее груди.
У тебя нет того, что бы ты могла мне предложить, сирена, ответил он, больно ткнув указкой ей в живот. Но это пока. Он повел концом указки вниз до лобка, на котором задержался, и по правому бедру до пола. Я научу тебя унижению. Он стукнул указкой по полу, и Лима вздрогнула. На колени.
За кого ты меня принимаешь? вскрикнула она.
На колени! повторил он, стукнув указкой по столу, на который она опиралась.
Сжав зубы, Лима опустилась на колени. Еще никогда собственная нагота не казалась ей такой уязвимой, и ей очень захотелось прикрыться.
Нет. Даниэль ударил ее по руке, которой она хотела прикрыть грудь. Не прячь такую красоту, сирена. Присев на корточки, он концом указки приподнял ее грудь. Ведь ты так ею гордишься. Скажи мне, сирена, какого это быть такой популярной, красивой, желанной? А?
Конец указки прошел у нее между ног, неприятно раздвигая половые губы.
Пошел ты! злобно выплюнула она.
Даниэль сверкнул красными глазами и, отбросив указку, схватил Лиму за лицо.
Спой мне, сирена, и я дам тебе то, что ты так любишь. Я трахну тебя так, как никто до меня. Ты ведь этого хочешь? Только это ты любишь?
Глаза Лимы защипало от подступивших слез. По телу прошла болезненная дрожь при упоминании про пение. Он же не мог знать! Почему он так сказал?
Что б ты сдох! всхлипывая, прошептала она. По щекам побежали слезы.
Даниэля, казалось, это удивило и даже застало врасплох. По лицу пробежала усталость.
Отпустив плачущую девушку, он встал и, подняв ее халат, протянул ей.
Можешь идти.
Лима всхлипнула и, взяв халат, выбежала из кабинета, оставив Даниэля наслаждаться последствиями своих действий.
Он был не первым, из-за кого она плакала, но с последнего раза прошло немало времени, и Лима, давшая себе обещание больше никогда не плакать, чувствовала себя раздавленной и еще больше униженной. Так что он мог гордиться собой: с унижением он познакомил ее очень близко.
Он просто ткнул пальцем в небо, успокаивала ее Ильмира. Лима проплакала всю ночь, и даже вода в озере не смогла смыть следы усталости на ее худом, осунувшемся всего за несколько часов лице. Про пение нет в твоем личном деле.
Может, нет, а, может, есть, ответила Лима, вяло ковыряя фруктовый салат. Факт в том, что он своего добился.
Гнида такая! злобно прошипела Ильмира, пробегая потемневшими от гнева глазами столовую, но Даниэля в ней не было.
Не волнуйся, дорогая, как обычно без интонации произнесла Ро, отложив в сторону свой леденец и похлопав подругу по плечу, мы все уладим.
Даже не сомневайся, подтвердила Ильмира, положив руку на второе плечо Лимы. Этот гад нам за все ответит.
Приободренная поддержкой подруг, Лима улыбнулась. Втроем они всегда преодолевали любые трудности, и этот раз не станет исключением.
Возвращаться в архив, чтобы вновь попытать счастье в поисках личного дела Даниэля, подруги не стали. Скорее всего, он его забрал.
Ильмира, охмурившая ради подруги одного симпатичного огненного, выяснила, что фамилия Даниэля была Киган, но у Лимы это не вызвало никаких ассоциаций.
Рошанда же, использовав одно из своих зелий, раскрутила секретаршу в деканате, которая, к сожалению, знала лишь то, что Даниэль был зачислен очень быстро и без вступительных экзаменов, что означало, что у него либо были хорошие связи, либо большие деньги, либо, как предположила Ро, компромат на ректоршу.
Странно все это, хмурясь, протянула Ильмира. Он явно приложил немало усилий, чтобы сюда попасть. И все ради того, чтобы над тобой издеваться? В этом должно быть что-то больше!
Может, это семейное что-то, предположила Ро. Твой отец очень влиятельный человек, мало ли кому он мог наступить на хвост.
Лима оторвалась от разложенных на кровати вечерних платьев и с сомнением посмотрела на блондинку.
Мой отец хороший человек, и дела не ведет, наступая кому-то на хвост.
Ро вздохнула и, вернув в рот леденец, обменялась взглядом с Ильмирой.
Лима, но ты же не можешь отрицать, что он тебе за что-то мстит?
Я этого и не отрицаю, ответила она, прикладывая к себе перед большим зеркалом одно из платьев.