Тимыч, насчёт ночёвки Думаю, я слегка погорячился, и правильнее будет вернуться домой.
К отсутствию воды и отопления?
Раскатаю спальник на минус десять и куплю пятилитровик в круглосуточном.
Дело твоё,я в последний раз споласкиваю тряпку и поднимаю таз.Только если ты так решил исключительно из вежливости, то напрасно. Мне твоё присутствие не в тягость.
Говорю это и понимаю: действительно ведь не в тягость. Неловкая напряжённость разбилась вместе с бутылкой «Хеннесси», а Дрейк так естественно вписался в пространство квартиры, будто гостит у меня не в первыйв тысячу первый раз.
То есть советуешь пока не принимать окончательного решения?
Да. И ещё советую идти на кухню: я мою руки и раскладываю горячее.
Ужин холостяка,комментирует Дрейк полную до края тарелку с бульоном и пельменями. Я многозначительно помалкиваю в ответ: пусть сначала попробует.
Над столом повисает сосредоточенная тишина, нарушаемая только позвякиванием посуды и столовых приборов.
Добавки?невинно осведомляюсь я, когда тарелка гостя демонстрирует рисунок на дне.
А есть?Дрейк поднимает на меня глаза, соображает, как это прозвучало, и издаёт короткий смешок:Так, рассказывай, какая наркота в эти пельмени намешана, что от них оторваться невозможно?
Никакой наркоты,открещиваюсь я.Всего лишь эксклюзивный тётушкин рецепт.
То есть они самодельные?
Ага. Раз в месяц выделяю день и развлекаюсь лепкой по полной программе. Зато потом не надо ломать голову об ужинах. Так тебе положить ещё?
Тимыч, ты самая неординарная личность, которую я когда-либо встречал,торжественно заявляет Дрейк.Конечно, клади.
Ничего не могу с собой поделать: мне до мурашек приятен его искренний комплимент. Да что там, я вполне готов пойти в профессиональные пельменеделы, только бы регулярно слышать, с каким удовольствием он соглашается на добавку.
Дополнительные полпорции исчезают с невероятной скоростью.
Идеально,Дрейк сыто прислоняется спиной к стене. Будучи хозяином предусмотрительным, я учёл, что стульев со спинкой у меня не водится, и усадил гостя на своё любимое место: в углу кухни, рядом с батареей.После девятичасового перелёта то, что доктор прописал.
Далеко летал?я зажигаю конфорку под чайником и начинаю без суеты убирать со стола.
На Камчатку. Грел кости в горячих источниках и катался на собачьей упряжке. Ох, и зверюги эти ездовые лайки! Едва не соблазнился завести.
Мне становится чуть-чуть завидно, но я строго напоминаю себе: с моей неуклюжестью любой активный отдыхпрогулка по минному полю, которая с большой долей вероятности закончится в больнице. Плавали, знаем. Но вот если бы Дрейку приснилась Камчатка, и если бы мне совпало разделить этот сон
А ты чем на каникулах развлекался?
Пельменями,морщу нос, показывая, что шучу.Как всегда, валялся на диване и читал книжки.
Не скучно было?
Нисколько, книжки интересные попались. Какой чай заварить: чёрный, травяной самосбор?
Самосбор от твоей тётушки?
Да.
Тогда давай его, потому что чем дальше, тем сильнее я её уважаю.
Чай пахнет летом, дачей и детством. Оттуда же широкие красные чашки в крупный белый горохту, что с треснувшей ручкой, я беру себе, отдав гостю целую,и вазочка с тёмным клубничным вареньем. Мы пьём чай в уютной тишине, где у каждого глотка своё значение и своё воспоминание.
Так как, останешься? Обещаю на завтрак фирменную тётушкину яичницу и кофе по-турецки.
Хм. Слушай, у твоего дядюшки, случаем, не Корлеоне была фамилия? Такое предложение делаешь, что отказать невозможно.
Улыбаюсь, оставляя несерьёзный вопрос риторическим.
Вот сейчас,вдруг говорит Дрейк.Прямо сейчас ничего за собой не замечаешь?
Только то, что самым неправильным, непростительным образом счастлив.
Сейчас тыБабочка. Целиком, без полутонов.
Да? Странно, а мне кажется, что я такой же, как всегда.
Значит, забей. Зря я вообще гружу тебя всякими глупостями, психолух великий.
Ну, мне ведь тоже интересно, каким меня видят. Ладно, ты скажи: тебе ванно-банные принадлежности нужны?
Не особенноу меня внизу машина, а в ней чемодан, который дома не выложил. Надо всего лишь собраться с силами и его поднять.
Значит, собирайся и поднимай. Я пока постель расстелю.
А-ага,Дрейк широко зевает.Блин, спать хочется, как из пушки.
Знаешь, а ложись-ка ты баиньки без водных процедур. Только чуть-чуть потерпи, пока будет готова кровать.
Да ну, что я совсем что ли
Я не слишком вежливо ухожу, не дослушав сонный протест. Оперативно застилаю двуспалку в родительской комнате, а когда возвращаюсь на кухню, Дрейк мирно кемарит, облокотившись на стол и подперев щёку ладонью. Я тихонько встряхиваю его за плечо:Эй, вставай. Всего десять метров пройти надо.
Угу. Блин, как же меня накрыва-а-ает.
Так, держись за меня, пока в косяк не вписался.
Мы благополучно добираемся до кровати, и Дрейк с блаженным стоном падает на неё ничком.
Вот фигня,бормочет он, обнимая подушку,рассказать комуне поверят.
Что по трезвяку еле-еле до постели дополз? Давай, помогай свитер с себя стягивать.
Спасибо, солнышко,хохмит Дрейк, но со свитером помогает.Штаны мне хоть оставишь?
Оставлю, просто ремень расстегни.
Угу.
Напоследок я делаю так, чтобы одеяло оказалось на госте, а не под ним, и выключаю свет.
Всё, спокойной ночи.
Сказать по правде, ответа я не жду.
Спокойной ночи,невнятно произносит Дрейк. И ещё, кажется:Бабочка.
***
Я всегда считал себя чересчур ленивым для различных духовных практик. Как бы мне ни нравилось о них читать, желания воплотить рекомендации в жизнь не возникло ещё ни разу. Тем удивительнее было вдруг осознать, что я уже который день тихо, ровно, беспричинно счастлив. Наподобие какого-нибудь садхаки регулярно развлекающегося медитацией, пением мантр и тому подобными радостями. Счастье действительно не зависит от внешних обстоятельств: промозглой оттепели, бессветного утра, вонючей «газели» или недовольной мины начальства. Оно просто естьласковое тепло за частоколом рёбери этого более чем достаточно.
Какой-то ты, Сорокин, странный в последнее время,Вася критически обозревает меня с головы до пят.Часом, не оттого что влюбился?
Василий, не лезьте человеку в душу,встревает из-за своего монитора Дрейк. Я же честно обдумываю вопрос и отвечаю:Пока не понял.
Вася с говорящим вздохом возводит глаза к потолкуну кем нужно быть, чтобы не понимать настолько элементарных вещей!однако больше ко мне с нескромными расспросами не пристаёт.
Между тем, необычные вещи продолжают происходить. Шеф не заворачивает первую редакцию документа, над которым я корпел в последние дни старого года, алоэ выпускает длинную стрелку цветка, а потом случается нечто совсем удивительное. Я возвращаюсь из курилки в кажущийся пустым кабинет и, садясь за свой компьютер, нечаянно задеваю стоящую на краю стола кружку. Рефлекторно пытаюсь её подхватить, и мне удаётсяэто при моей-то врождённой косорукости!
Неплохо,слышится сбоку Васин голос. Я дёргаюсь, злосчастная кружка выскальзывает из рук: избежать судьбы быть разбитой у неё так и не вышло.
Нервный ты, Сорокин,вздыхает Щёлок, поднимаясь со своего места. Достаёт из закутка за шкафом совок и огрызок веника, о существовании которых я до сих пор и не подозревал.На вот, юз зыс, как говорят в догнивающих Штатах.
Спасибо.
Наши взгляды встречаются, и у меня по спине вдруг пробегает табун мурашек. Но прежде, чем я успеваю осознать причину непонятной реакции, Вася отводит глаза.
Будь осторожнее,говорит он, и мне почему-то кажется, что это не только про осколки керамики.
В пятницу после работы мы с Дрейком традиционно заседаем в баре, и я с традиционным же вдохновением вещаю об очередной гуманитарной ерунде.
Так вот, про Индию. Там, кроме кастового деления, существует своеобразный общественный регламент, который чётко прописывает этапы жизненного пути мужчины. Лет до двадцати пяти длится твоё ученичество, потом родители тебя женят на хорошей девушке с правильным гороскопом и примерно четверть века ты живёшь в миру, следуя дхарме. Обеспечиваешь жену, воспитываешь детей, помогаешь папе с мамойсловом, отдаёшь долг семье и обществу. Но наступает день, когда родители отправляются на новый круг рождений, а дети вырастают и могут позаботиться о себе сами. И вот тут ты имеешь полное право бросить мирские обязанности, уйти отшельником в леса и ещё лет -дцать постигать смысл бытия, живя чем Ишвара пошлёт.