Арик, невольно простонала она, выталкивая вперед грудь. Ведь еще утром, да что там утром, еще час назад была уверена, что справилась с запретным влечением. А сейчас, купалась в теплых волнах мужского обожания Как когда-то, на этом же самом месте, двадцать лет назад. Муж, тогда еще даже и не муж вовсе, жених, совершенно так же сжимал ее в объятиях Целовал Тискал Одежда предостерегающе трещала на швах прежде чем упасть к ногам И она так же шептала почти тоже имя Как же захотелось оказаться сию минуту вот так, с обнаженной, вызывающе торчащей набухшими сосками грудью, под страстным голодным взглядом юных глаз!
Тин-Тон-Тили-Тон! разорвал чувственные сети звонок. Алина покосилась на палатку в трико зятя.
Сиди, рубашка с дверной ручки полетела в грудь родственника.
Ма-а-а-ам! Я на пять сек!
Что значит на пять сек? А прибираться кто в квартире будет?
Ты, простодушно захлопала пушистыми ресницами дочь, смотри я какого мощного мужика тебе подогнала. Можешь распоряжаться им, как заблагорассудится!
Артем чуть не поперхнулся трюфельным батончиком.
Да-да, поступаешь в полное мамино распоряжение!
Алина не удержалась от злой ухмылки, отвернувшись от дочери.
Чай ударил в дно чашки. Артем протянул Лене ее любимые «А ну-ка отбери!», откусил половину от бутерброда с маслом и сыром. Стоило ей устроиться подле мужа, как ладонь парня скользнула под скатерть. Ленка довольно мяукнула, чмокнув суженого в щеку.
«Каков наглец!» вскипела внутри Алина.
А сгущеночки нет? поинтересовалась дочь, со смаком посасывая шоколадную глазурь.
Попозже будет, с хрипотцой, призванной скрыть сдерживаемое раздражение, отозвалась Алина. Их взгляды с Артемом пересеклись, и она с удовлетворением отметила восхищение двусмысленно озвученной ей дерзостью, мелькнувшее в глазах зятя.
Ага, понятно, будет мне и коф-ф-фи, и какао с чаем, по-своему истолковала интонацию матери Елена.
И где без тебя никак не могут обойтись на этот раз?
С Маринкой идем к Оксанке, составлять план курсовой, как от зубов отлетело у Лены. Ответ явно был домашней заготовкой. И подвергся бы точно дальнейшему аналитическому разбору и последовательному мозговому штурму со стороны Алины, вплоть до выведения девушки на чистую воду. Так не раз бывало в школе. Да и позже. Но сейчас одно обстоятельство препятствовало расследованию. А именно чрезвычайная чуткость сосков, самым возмутительно-беспокоящим образом потирающихся о изнанку чашек лифчика.
Ну-ну, многозначительно протянула старшая женщина, собирая чашки и блюдца.
Я на минутку, в ванну! Ленка белкой сорвалась с табурета. Супруг тенью мелькнул за ней. Из-за стены послышался всплеск воды, шушуканья, короткая возня. Сдавленное Ленкино:
Ну не сходи с ума Не здесь же не сейчас. Артем!
Алина нарочито громко звякнула чашками.
Не буду я так!
Негодяй! Алина мстительно сжала зубы, будто пантера на шее зазевавшейся лани.
Мам, я убежала! Через пару часов папа обещал за вами заехать!
Замок щелкнул, автоматически запирая дверь.
Артем вернулся, раскрасневшийся и немного смущенный. Помахал рукой проскочившей мимо окна жене, отогнув занавеску. Вернулся к раковине, накрыв теплыми большими ладонями покрытые мыльной пеной женские запястья.
Окрепшая мужественность уткнулась в мякоть ягодиц, вызвав у Алины новый прилив желания.
Не обломилось ничего? А уж обхаживал-то!
Две страсти боролись внутри женского естества. С одной стороны накатывала хмельная волна чувственности. Ей навстречу грозно неслись воды ревности и оскорбленного самолюбия.