Нет, нельзя думать так! предупреждаю себя. Трижды стучу в дверь.
В ответтишина. И только где-то над головой шумит пропеллером вертолет.
Машинально прижимаюсь к стене, практически сливаясь с ней. Слишком боюсь, что до меня доберутся раньше, чем сумею осуществить задуманное.
Стучусь еще раз. А потом еще. От отчаяния барабаню в дверь ногами, уже не боясь привлечь внимание случайных прохожих. По щекам текут злые слезы, а с губ срываются проклятья.
И в этот момент за дверью раздаются чьи-то тяжелые шаги.
Кто? кричит старушечий голос.
Я от Полеха Ржавого! обезумев от радости, ору я. Мне очень нужна ваша помощь.
Щелкает замок, дверь с протяжным скрипом отворяется. На пороге стоит сгорбленная бабулька с удивительно проницательными глазами. В одной ее руке фонарь, в другойанализатор. Не спросив больше ничего, она тычет им мне в шею, и я покорно дожидаюсь результата. Прибор пищит, на его табло загораются три красные лампочки.
Мутант, произносит старушка не то с укором, не то с сочувствием. Идем.
Запирает дверь и машет мне рукой, с удивительным для ее возраста и комплекции проворством идет по длинному извилистому коридору. Выходим в общий зал, где за длинным столом расселось больше двух десятков человек.
Вот, от Полеха явилась! Бабка выталкивает меня вперед. Мутантка! Просит помощи.
Из-за стола поднимается черноволосый худощавый мужчина и, задумчиво пригладив поросший жесткой щетиной подбородок, рассматривает меня. Задает вопросы, и я чувствую себя так, словно нахожусь на суде. И он, этот черноволосый тип, решает, помиловать или выбросить на улицу, прямо в лапы полицейских. Уж они-то не упустят шанса выслужиться и поймать беглую мутантку.
Рассказываю кратко, не упоминая о личных причинах. Говорю лишь, что устала жить в заточении и хочу хоть чем-то помочь сопротивлению. Побороться за наши права, ведь мы такие же люди, но почему-то общество выбросило нас на помойку, как ненужный хлам.
Меня зовут Дерек, и я главарь этой шайки, представляется чернявый, видно, что-то решив для себя. Ты можешь остаться на ночь, а завтра решим, как поступить с тобой. Есть хочешь?
Киваю и благодарю за оказанную помощь. Кто бы знал, с каким нетерпением и тревогой ждала я его решения. У меня точно все внутренности скрутило в один тугой узел.
Кальняй, плесни ей похлебки! показывает Дерек.
Меня усаживают в конце стола, пододвинув колченогий табурет. Ставят передо мной миску с каким-то варевом, щедро приправленным специями. На вкус вполне съедобно, но я бы не хотела знать, из чего это приготовлено.
А вот за что отдельное спасибо, так это за хлеб. Пусть с легкой кислинкой, но все же свежий. Сдается, лепешки выпекают здесь жев огромной печи, которая к тому же обогревает помещение. Члены сопротивления отказались от реакторов и используют уголь и дрова. Оттого и запах у хлеба совсем другойотменный!
После ужина мне выделяют небольшой закуток в одной из общих спален. Матрац жесткий, набитый трухой и соломой, над головой жужжит пронырливая муха. Но я рада и этому. Свобода для меня дороже удобства. К тому же здесь меня не пичкают успокоительным и не следят за каждым шагом. И стены такие коричнево-серые, грязные, но до чего же радостно видеть их!
И никакого белого!
Клянусь, больше никогда в жизни не надену и не приобрету ничего белого. Этот цвет у меня ассоциируется исключительно с заточением.
Доброй ночи, беглая! шутливо говорит бабка, заваливаясь на соседнюю койку.
А уже через полчаса начинает так храпеть, что у меня закладывает уши. Сильнее, чем в вертолете.
И я плетусь в кухню, чтобы попить воды и найти хоть что-нибудь, чем можно заткнуть уши. Чувствуется, пребывание в «Лазурите» не пошло мне на пользу. Слишком мягкотелой стала, привередливой. А ведь когда-то и такие условия были вполне сносными. Кажется
В общем зале ведется оживленная дискуссия. Хочу пройти мимо, но одно слово Дерека заставляет меня прилипнуть к дверному косяку и, вопреки инстинкту самосохранения и совести, дослушать разговор до конца. Сопротивленцы говорят о Роне Купринге. Его имя, как волшебное слово, гипнотизирует меня и заставляет идти на крайние меры.
Надо найти способ добраться до него! рычит Дерек. Это он виновник всех бед мутантов. Он и его проклятый предок! Мы должны сделать все, чтобы облегчить жизнь тех, кто заключен за стеной. Нам обещали помочь. Если не справимся, жизнь мутантов станет совершенно невыносимой.
Можно подумать, будто сейчас она похожа на сказку, вторит ему седовласый мужчина, имени которого я не знаю. Будто Купринг только и ждет, пока мы нападем на него. Вот так запросто и подставит спину. А кто, интересно, рискнет жизнью ради того, чтобы лишить жизни его? Ты или, может быть, попросить старую Марту? Ей все равно терять нечего.
Он обводит взглядом присутствующих, и все вжимают головы в плечи. Никто не хочет идти на верную смерть. Никто, кроме одного ненормального.
Точнее, одной.
Я пойду к Рону Купрингу! произношу громко и отчетливо, так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в искренности моих слов. Выхожу в центр зала. И прикончу его собственными руками!
Глава 7
Ты?! вопрошает косматый детина размером с двухъярусный шкаф. Смотрит на меня с недоверием и долей презрения. Да тебе и мухи не укокошить, пигалица!
Нет, вот сейчас было обидно. Конечно, я не гигантша и даже не богатырского сложения. Но все же довольно высока и мускулиста. Мому телу явно привычны долгие пешие прогулки и даже уличные драки. Это в «Лазурите» меня разбаловалино не до такой же степени, чтоб не справиться с одним мужчиной.
Тем более с Роном Купрингом.
Я! объявляю и складываю руки на груди. Кому же еще? Что-то я не вижу среди вас других желающих. Может быть, сам хочешь пойти, а?..
Я эколог, а не воин, признается косматый, расчесывая пятерней густую шевелюру мышиного цвета. Мои слова явно охладили его пыл. Да только идея эта бредовая. Во-первых, Рон Куринг всегда тщательно охраняется. К нему не подобраться ни за что на свете.
Странно, я не помню, что всегда за нами следовала охрана. Значит, Рон все же иногда отходит от общепринятых правил и появляется на публике в одиночестве. В свете и не только. Ведь как-то же он попал в запретный город, зачем-то отправился в местный бордель. Выбрал меня, случайно или нет оказавшись в нужном месте в нужное время. Возможно, сейчас у него есть другая девушка, которой он показывает шикарную жизнь, как когда-то мне. А может быть, он в поиске. И снова соберется в одно из злачных заведений. Не исключено, что в запретном городе.
Должен быть способ к нему подобраться! объявляет Дерек. Ударяет кулаком по столу, отчего подпрыгивают чашки и плошки, звонко ударяясь друг о друга. И мы найдем его. Во имя нашего правого дела! Посмотрите не нее! Он указывает на меня вытянутой рукой. Чем она заслужила такую участь? Почему обязана всю жизнь скрываться в запретном городе? Какое преступление совершила, что ей дали пожизненное?
Я подбираюсь под этим пронизывающим взглядом. Слова Дерека находят мощный отклик в душе. Действительно, разве мы, мутанты, виновны в том, что родились такими? И почему должны скрываться? Только потому, что многим неприятна наша отличающаяся внешность? Потому, что нас проще спрятать, чем признать наше существование?
Она вообще темная лошадка, сообщает худощавый низкорослый парень в потрепанном белом халате. Похоже, он врач или кто-то вроде того. Но, если остальные члены сопротивления предпочли рабочую одежду, он так и не отказался от униформы. Будто это для него равносильно отказу от профессии. Какого хрена она появилась именно тогда, когда мы запланировали масштабную операцию? Для чего подслушивала? Эй, девка, я к тебе обращаюсь!
Он направляется в мою сторону, и я предупреждающе выставляю вперед руку. Только попробуй тронуть! И вообще, я еще от «Лазурита» не отошла, для меня белый халат все равно что красная тряпка для быка.
Будем считать, что меня к вам послало провидение, сообщаю строго и деловито. Они должны понять, что я не лгу. Оно же заставило меня испытывать жажду и отправиться на кухню за водой. Разговор я услышала случайно. Но не смогла остаться в стороне. Так же, как и вы все, я хочу справедливости и готова сражаться за нее даже ценой собственной жизни. А Рон Купринг У меня ним личные счеты!