Какие же? настораживается щуплый. Зло прищуривается и недовольно морщится. Молчишь? Значит, тебе есть что скрывать. Как насчет того, чтобы дать показания под детектором лжи? А, девка? Как насчет «Правдоруба» слыхала о таком?
Меня передергивает от страха и отвращения. Слышала я о таком агрегате, еще бы. «Правдоруб» официально не дозволяется использовать даже в запретном городе. Но все еще используется шайками и бандитскими группировками. Название свое он получил не зря. При малейшем подозрении на обман он пускает по телу подключенного к нему человека разряд тока. Вопрос задается снова. Шокированный обычно сознается во всем. И лишается пальца. Если вопросов много, то «Правдоруб» не знает жалости, не дает пощады.
Кончай ее пугать, Тимми! приказывает Дерек. А ты, девочка, должна рассказать нам правду, без всяких угроз и уговоров. Если хочешь помочь, расскажи все как есть. Что у вас за счеты с Роном Купрингом? Откуда ты его вообще знаешь?
Это он упек меня в «Лазурит», сознаюсь я. Выбора у меня не остается. Предварительно промыв мозги. У Купринга должен быть ключ к моей памяти, и ради того, чтобы его получить, я готова на все. К тому же сама идея помочь всем мутантам близка мне. Я готова пострадать, но помочь многим.
Разумеется, о том, что связывало нас с Роном, умалчиваю. Не только потому, что стыдно признаться. Члены сопротивления навряд ли свяжутся с той, кто прежде был подстилкой главы правительства. И то, что я пошла на это не по своей воле, значения для них не имеет.
Черт подери, я и сама хочу знать, отчего согласилась быть с ним! Что-то важное скрывает от меня память. То, без чего я не представляю себе жизни.
Это меняет дело, девушка, кивает Дерек. Так, кажется, ты не представилась?
Зови меня Стосей, предлагаю я.
Улыбаюсь, вспомнив о Стоше, подруге под сто шестым номером. Интересно, как у нее сейчас дела? Наверное, объелась пирожными, а сейчас принимает доктора в качестве лекарства от тоски и скуки.
Стося так Стося, соглашается Дерек. Одного не пойму: если тебе потерли память, то отчего ты уверена, будто знакома с Роном Купрингом?
Краснею с головы до пят, но, когда говорю, голос нисколько не выдает внутреннее смятение и смущенность:
Я узнала его, просмотрев один из кристаллов, с которыми работала. Память иногда возвращается отрывками. Не знаю, как объяснить Я будто бы собираю разноцветные клочки из прошлого, пытаясь сшить из них лоскутное одеяло. Только оно поможет мне укрыться от внутренней пустоты и холода.
Дерек смотрит одобрительно. Да и другие члены сопротивления успокаиваются и больше не считают меня врагом. Об этом говорят их взгляды и слова поддержки.
Давайте вернемся этому разговору утром, предлагает Дерек. А пока предлагаю всем как следует выспаться. Кто знает, вдруг одного из нас осенит ночью? И ему придет гениальная идея, как подобраться к Рону Купрингу.
Слова его оказываются пророческими.
Не успев коснуться головой войлочной подушки, я засыпаю. И вновь вижу Рона Купринга собственной персоной. Он словно мое наказание и приз одновременно. Я жажду встреч с ним, схожу с ума от его прикосновений.
И вместе с тем ненавижу.
Но в этот раз важнее даже не мои ощущения. А место, в котором мы с Роном оказались.
Останови здесь, на углу Бейтон-стрит и Ленгвиджа! командует Рон водителю.
И я вижу огромную вывеску заведения: ««Веселый банни». Судя по мигающим огням, надписям и шикуэто игорное заведение.
Не знала, что ты азартный, произношу с долей скепсиса.
Не похож Рон Купринг на заядлого игрока. Единственное, что вводит его в азарт, это секс. По крайней мере, со мной. Он может заниматься этим ночи напролет и совершенно не устать. Будто бы каждый оргазм не истощает его, а только подкрепляет силы.
Так и есть, подтверждает он. Я не играю в казино и вообще не люблю карты. Бильярдный клубдругое дело. Я бываю здесь каждый второй четверг месяца. Обычно провожу тут всю ночь, но сегодня, детка, у нас слишком мало времени. Ровно до полуночи.
А после я превращусь в тыкву и ты меня бросишь? шучу, еще не зная, что слова могут оказаться пророческими.
Вовсе нет, смеется он и надолго припадает к моим губам. А вдоволь насладившись поцелуем, продолжает: После полуночи у нас самолет. Мы летим в другой штат на важное совещание.
Ты летишь, напоминаю, стирая смазанную помаду влажной салфеткой. Я снова буду киснуть в номере, тупо пялиться в монитор и ненавидеть ту гору сладостей, что ты заказал. Ненавижу эти твои «вкусняшки»! Они у меня стойко ассоциируются с одиночеством.
Больше не будешь, игриво обещает он. Закажу тебе в номер фрукты. А когда вернусь, возмещу все время, проведенное в одиночестве.
Лучше отпусти меня, прошу и с надеждой смотрю в его отливающие сталью глаза. Пожалуйста Я не хочу быть твоей игрушкой, у меня не осталось сил притворяться той, кем я не являюсь.
Нет! бросает он раздраженно и выходит на улицу.
Подает руку, будучи полностью уверенным, что последую за ним. А что еще мне остается?
Мы заходим в клуб, где нас уже встречает персонал в полном составе. Охранники Купринга не заходят внутрь, оставшись дежурить возле входа. Других посетителей в «Веселом банни» нет. Выходит, администрация заведения в курсе привычки Купринга и заранее готовит ему достойный прием.
Мы входим в отдельный зал, я плюхаюсь в глубокое кресло, не имея никакого желания играть. Рон берет в руки кий и одним ловким ударом разбивает треугольник, загнав сразу три шара в лунки.
Хочешь, научу тебя? предлагает он, обернувшись. Клянусь, с кием в руке, прогнувшаяся в спине, ты будешь неотразима.
Не хочу, возражаю вяло.
Не хочешь играть или быть неотразимой?
Ни того, ни другого. Хочу быть свободной! кричу, забыв о предупреждении не проявлять характер так бурно. И ты, Рон Купринг, прекрасно знаешь об этом.
Непокорной и дерзкой он позволяет мне быть в постели. Или в любом другом месте, но только когда мы занимаемся сексом. Во всех остальных случаях мне отведена роль сопровождающеймолчаливой и покорной.
Тебе нельзя! бросает он коротко и возвращается к игре.
Шар катится по зеленому сукну, покорный удару Рона. Кажется, нет такой вещи, которая не покорна его рукам. Даже эти треклятые шары.
И я.
Я тоже его вещь, которую можно использовать по необходимости, а после спрятать подальше. И все его разговоры о чувствах и даже признания в любвиэто только слова. Тем более произносимые во время пика наслаждения. Они не считаются. По крайней мере, для меня.
Короткий стук в дверь. Рон Купринг разрешает войти, и официант устанавливает на отдельном столике поднос с алкоголем и закусками.
Выпьешь со мной? предлагает Рон. Наливает в два стакана коричнево-золотой напиток.
Делаю маленький глоток и закашливаюсь. До чего же едкая жидкость: как будто кипятком все внутри обдало. Пытаюсь глубоко вздохнуть, но становится только хуже. Из глаз брызжут слезы.
Но вместе с этим по телу разливается приятная теплая волна. Наверное, впервые попробовать вискивсе равно что впервые быть с мужчиной. Немного страшно, больно и в тоже время приятно. При условии, что виски качественный, а мужчина опытный.
Вот, возьми. Рон кладет мне в рот кусочек шоколада.
Точнее, пытается, но я успеваю вовремя отвернуться. Не люблю сладости!
Хорошо, тогда так. Он протягивает стакан холодного молока.
А вот это другое дело. Так пить виски мне нравится, он приобретает более мягкий вкус и не так жжет горло. К тому же этот контраст между обжигающе-едким и холодным и мягким завораживает.
Пока я дегустирую, Рон перестает играть в бильярд. Откладывает кий и переключает внимание на меня. Его руки ложатся на мою талию, проходятся вдоль спины, словно случайно расстегнув молнию платья. И вот оно уже бесформенной массой спадает к моим ногам.
Мне казалось, это место не для таких игр, замечаю, изо всех сил стараясь преодолеть такую знакомую волну возбуждения, готовую накрыть с головой и заставить надолго покинуть реальность.
Для этих развлечения подходит любое место, заверяет Рон.
Снимает с меня трусики и, опустившись на колени, стягивает чулки. Я чувствую его горячее дыхание на своем лоне и закашливаюсь, подавившись молоком. Невозможно думать о чем-то еще, когда Рон Купринг ведет себя так. Он уже достаточно хорошо изучил мое тело и знает, что и как мне нравится. В его руках я становлюсь покорной, податливой. Он как музыкант-виртуоз, а яего инструмент.