Хорошая мысль.
А неплохая реклама, что скажете?
Очень хорошая.
Потому что на нейправда. И зашагал по Бродвею, поправляя на плечах лямки щитов.
Что касается меня, то я до сих пор так и не нашел другой работы.
Твердая скала принципа
Мы опаздываем! забеспокоилась Элен, когда такси остановилось на красный сигнал светофора. На целых двадцать минут. И бросила обвиняющий взгляд на мужа.
Да ладно! отмахнулся Фитциммонс. Что я мог поделать? Оставалась еще работа, и нужно было
Единственный акт в году, на который я не хотела бы опаздывать. Это так интересно!
Красный погас; такси рвануло вперед, но доехало лишь до половины перекресткас ревом в него врезался седан марки «форд». Треск от удара, скрежет металла, скорбный визг тормозов, звон разбитых стекол Машину затрясло, но вскоре она замерла.
Таксист, седой, небольшого роста, тревожно обернулся к пассажирам, явно обеспокоенный их состоянием.
Все живы-здоровы? нервно осведомился он.
Все в порядке! зло ответила Элен, поправляя капюшон плаща, съехавший с головы после столкновения.
Никто не пострадал. Фитциммонс бодро улыбнулся перепуганному таксисту.
Очень приятно это слышать.
Расстроенный водитель, выйдя из машины, разглядывал основательно сплющенное крыло и передние фары с выбитыми стеклами. Дверца «форда» открылась, и из него живо выскочил шоферкрупный молодой человек в летней серой шляпе; быстро осмотрел помятое такси.
Ты, черт тебя побери, хоть видишь, куда едешь? грубо заорал он.
Я ехал, как и полагается, на зеленый, отвечал таксистнебольшого роста, лет пятидесяти, в фуражке и рваном пальто; говорил он с заметным акцентом. Загорелся зеленый, и я поехал через перекресток. Прошу ваши водительские права, мистер.
Какого черта?! снова заорал человек в серой шляпе. Твоя таратайка вроде цела. Так поезжай с Богом! Никакого ущерба я тебе не причинил. И собрался пойти назад, к своему автомобилю.
Таксист, положив руку ему на локоть, твердо сказал:
Прости, приятель. Ремонт обойдется мне как минимум в пять долларов. Так что хотелось бы взглянуть на твои водительские права.
Молодой человек отдернул руку, бросив на таксиста уничтожающий взгляд.
А-а-а! выдохнул он и, развернувшись, ударил таксиста. Кулак его обрушился точно на нос водителяраздался какой-то странный хруст. Таксист опустился на подножку своего кэба, обхватив голову руками. Молодой человек в серой шляпе стоял, наклонившись над ним, все еще не разжимая кулаков.
Разве я не говорил тебе, что никакого ущерба твоей тачке не причинил?! орал он. Почему ты меня не слушаешь, а? Вот и пришлось
Послушайте, вы Фитциммонс открыл свою дверцу и вылез из машины.
А вам-то что нужно? Молодой человек, повернувшись к Фитциммонсу, недовольно зарычал, поднимая сжатые кулаки. Вас кто просил вмешиваться?
Я все видел, начал объяснять Фитциммонс, и не думаю
А-а-а! выдохнул драчун. Ну-ка, заткнись!
Клод! позвала Элен. Клод, не связывайся ты с ними!
«Клод»! насмешливо повторил молодой человек. «Клод, прошу тебя, заткнись»!
Ну как вы? Все в порядке? Фитциммонс участливо наклонился над таксистом.
Тот все еще сидел, о чем-то, по-видимому, размышляя, на подножке своего кэба, низко уронив голову; старая, большая, не по размеру головы фуражка закрывала ему лицо, кровь капала на одежду.
Ничего, ничего, со мной все в порядке, устало ответил таксист; поднялся, поглядывая на молодого обидчика. Ну, приятель, ты все же заставляешь меня поднять шум. И закричал:Полиция! Полиция!
Послушай, завопил молодой человек в шляпе, на кой черт тебе понадобились здесь копы? А ну-ка, кончай с этим!
Поли-иция! не унимался немолодой таксист, кажется, он не собирался уступать.
Ты получил по заслугам! Молодой человек тряс кулаком у него перед носом и нервно подпрыгивал на месте. Ведь сущий пустяк! На черта здесь копы? Никому они не нужны!
Поли-иция! продолжал свое таксист.
Клод! Элен высунула из окошка голову. Давай-ка уйдем отсюда поскореепусть эти два джентльмена сами разбираются как им угодно.
Ладно, я прошу извинения! Молодой человек, схватив таксиста громадными ручищами за лацканы старого пальто, тряс его что было сил, считая, видно, что так его извинения доходчивее. Прости меня! Мне очень жаль, что так получилось! Да прекрати ты орать и звать на помощь полицию, Бога ради!
Я отправлю тебя в каталажку! угрожающе заявил таксист.
Он стоял перед молодым человеком, вытирая фуражкой кровь с разорванного, поношенного пальто. Седые волосы, густые и длинные, как у музыканта, слишком большая для таких узких плеч голова, печальное, в морщинах лицо. Фитциммонс решил: ему за пятьдесят, он очень беден, плохо питается, и за ним никто не ухаживает.
Ты совершил преступление! настаивал он. За это полагается наказание!
Может, вы с ним поговорите? обратился молодой человекон уже снова выходил из себяк Фитциммонсу. Объясните ему, что мне очень жаль
Это его личное дело, возразил тот.
Мы опаздываем уже на полчаса! плаксиво вступила Элен. Какой там обед, какие гости!
Сожалеть тут недостаточно, упрямо твердил таксист. Поли-иция!
Послушай, приятель, торопливо заговорил молодой человек, и голос у него вдруг стал спокойно-доверительным, как тебя зовут?
Леопольд Тарлоф. Я гоняю свою тачку по нью-йоркским улицам вот уже двадцать лет, и все вокруг считают: если ты таксист, так можно позволять с тобой что угодно.
Послушай, Леопольд! молодой человек сдвинул летнюю серую шляпу далеко на затылок. Будем разумными людьми! Я ударил твою машинухорошо! Ну ударил, ну хорошо!
Что же тут хорошего?
Я к тому, что признаю, раскаиваюсь, вот я о чем. Хорошо! Схватив Леопольда за потертые, разорванные рукава пальто, он не ослаблял напора. Зачем шум поднимать? Эти уличные происшествия каждый день случаются. Полиция зачем? Совсем она здесь не нужна! Ладно, мы вот что сделаем, Леопольд. Пять долларов, как ты сказал, за помятое крыло. Ладно. Ну, еще столько жеза расквашенный нос. Что скажешь, идет? Все довольны. Ты получаешь пятерку, а эти приличные люди едут на вечеринку и больше здесь не задерживаются.
Тарлоф освободил рваные рукава из хватки мощных рук. Откинув голову, ладонями пригладил растрепавшиеся густые волосы и ледяным тоном произнес:
Не желаю больше ничего слышать! Сколько оскорблений приходилось мне выносить в своей жизни!
Молодой человек, сделав шаг назад, широко расставил руки, подняв вверх растопыренные ладони.
Надо жея его оскорбил! И повернулся к Фитциммонсу. Вы слышали? Я кого-нибудь здесь оскорблял?
Клод! снова позвала Элен. Мы что, всю ночь будем здесь торчать?
Какой-то незнакомый человек подходит ко мне и разбивает мне нос! И считает, что все в порядке, все можно уладить пятью долларами. Но он сильно ошибается! Я не пойду на мировую даже за пятьсот!
Послушай, сколько, по-твоему, может стоить удар в твою нюхалку? зарычал разъяренный миротворец. Ты за кого меня принимаешьза Джо Луиса?
Да хоть десять тысяч долларов! упрямо стоял на своем Тарлоф, внешне очень спокойный, но внутри у него все бушевалоэто ясно. Хоть двадцать! Оскорблено мое чувство собственного достоинства!
Его чувство собственного достоинства! От изумления молодой человек перешел на шепот:Что это он несет, объясните мне, ради Христа?!
Что вы собираетесь делать? поинтересовался Фитциммонс, видя, как нервничает Элен.
Отвести его в полицейский участок и составить протокол. И хотел бы, чтобы вы пошли с нами, очень вас прошу! Что вы думаете по поводу этого инцидента?
Скажите же ему наконец, что копы здесь абсолютно не нужны! хрипло воззвала к нему и вторая сторона. Втолкуйте, прошу вас, этому ублюдку!
Клод! нетерпеливо крикнула Элен.
Вам решать. Фитциммонс старался глядеть на Тарлофа беспристрастно, быть рассудительным: остается надеяться, что Тарлоф больше не станет тратить время зря. Делайте, что считаете нужным.
Тарлоф улыбнулся, демонстрируя три пожелтевших зуба в маленьком, как у ребенка, ротике, резко очерченном на красном, морщинистом, задубевшем от перемен погоды сухом лице.
Благодарю вас. Я очень рад, что вы со мной заодно.
Фитциммонс только вздохнул.
Нет, ты точно сведешь меня с ума! заорал на Тарлофа обидчик.
А с тобой, объявил с тем же внешним спокойствием Тарлоф, с этого момента я разговариваю только в зале суда. Это мое последнее слово.
Молодой человек стоял перед ним, тяжело, прерывисто дыша, то сжимая, то разжимая в бессильной злобе кулаки; его серая шляпа поблескивала в свете уличного фонаря. Из-за угла вышел полицейскийне спеша, вальяжно, развинченной походкой, не спуская глаз со стройных ножек девушки, вышагивавших по той стороне улицы.
Фитциммонс приблизился к нему.
Офицер, тут есть для вас кое-какая работа.
Полицейский с сожалением оторвал взор от красивых ножек и, тяжело вздохнув, медленно направился к двум столкнувшимся автомобилям.
Кто ты такой? выпытывал молодой человек у Тарлофа, когда к ним подошел Фитциммонс с полицейским. Никогда американский гражданин так не поступит! Кто ты такой?
Я русский, отвечал Тарлоф. Но я живу в этой стране вот уже двадцать пять лет и знаю, что такое гражданские права любого человека.
Да-а Вот оно что упавшим голосом протянул молодой человек, расставаясь с надеждой. Да-а
Чета Фитциммонс ехала в такси в полицейский участок без единого слова. Тарлоф вел машину осторожно, ехал совсем медленно, лежавшие на баранке руки его дрожали. Полицейский вез молодого человека в его «форде». Вдруг «форд» остановился у магазина сигар, молодой нарушитель выскочил, вбежал в магазини прямиком к телефонной будке.
Целых три месяца, канючила в машине Элен, я добивалась приглашения на обед от Адели Лоури. Наконец нам удалось достичь цели. Может, позвонить ей и пригласить всех ее гостей на ночное судебное разбирательство?
Это не суд, терпеливо возразил Фитциммонс, это полицейский участок. По-моему, тебе стоит проявить большую снисходительность. В конце концов, за этого старика некому заступиться.
Леопольд Тарлоф повторила Элен. Какое старинное имя Леопольд Тарлоф Леопольд Тарлоф
Дальше, до самого полицейского участка, ехали молча. Остановив машину, Тарлоф вышел и предупредительно открыл перед ними дверцу. Сразу же за ними подкатил «форд» с полицейским и молодым человеком, и все они, группой, вошли в здание.
Перед письменным столом лейтенанта ожидали своей очереди несколько человек: мужчина с длинными усами, хранивший отрешенный вид; шумная блондинка, которая утверждала, что этот мужчина трижды за вечер угрожал ей бейсбольной битой; два негра с окровавленными повязками на головах.
Придется, по-видимому, подождать, сказал полицейский. Перед вами еще две жалобы. Моя фамилия Краус.
Ах, только этого не хватало! возмутилась Элен.
Ну что ты ворчишь? урезонил ее Фитциммонс. Лучше позвони Адели и скажипусть на нас не рассчитывает на сегодняшнем обеде.
Элен протянула руку за монетами.
Мне очень жаль, забормотал Тарлоф, что я разрушил ваши планы на сегодняшний вечер.
Ничего, ничего, не волнуйтесь! успокоил его Фитциммонс, пытаясь загородить собой недовольное лицо жены. Наклонившись, он рылся в карманах, пытаясь выудить пару никелей.
Элен направилась к телефону-автомату, с отвращением придерживая юбку нарядного, длинного, для официальных встреч туалета в этом заплеванном, усеянном «бычками» коридоре полицейского участка. Фитциммонс инстинктивно следил за ее удаляющейся красивой, элегантной спиной.
Устал я что-то признался Тарлоф. Присяду-ка, если не возражаете. Уселся прямо на полу и поглядывал оттуда на всех с извиняющейся улыбкой на красном лице, изнуренном непогодой, ветрами, дождями и вечными приставаниями дорожных полицейских.
Фитциммонс наблюдал за стариком: сидит на грязном полу, прислонившись спиной к стене; без фуражки, впечатление от пышной, седой шевелюры музыканта сразу пропадает, стоит взглянуть на усталую, дубленую физиономию.
Двери вдруг широко распахнулись, и в полицейский участок вошли четвероуверенные в себе, чувствующие свою власть люди. У всех на головах летние, легкие серые шляпы с большими плоскими полями. Молодой человек, ударивший Тарлофа, сдержанно их приветствовал.
Рад, что ты приехал, Пиджер! сказал он одному, судя по осанке, одежде, по изогнутым дугой бровям и опущенным уголкам губ лидеру среди них.
Приятели что-то тихо, но живо обсуждали, устроившись в углу, в отдалении.
Русский! раздался сердитый голос Пиджера. В метрополии работают около десятка тысяч водителей такси. И надо же тебе было отыскать среди них русского, чтобы расквасить ему нос!
Я вообще человек легко возбудимый! завопил нарушитель. Ну что я мог с собой поделать, если я такой?! Мой отец тоже легко возбуждалсяэто у нас семейная черта.
Вот и объясни это русскому, посоветовал Пиджер.
Из троицы своих спутников он отозвал в сторонку крупного, небритого мужчину, с расстегнутым воротничком, видимо, подобрать подходящий по размеру для этой массивной шеи не удавалось. Этот здоровяк, кивнув, направился к Тарлофу, тот терпеливо ждал, сидя на полу и прижавшись спиной к стене.
Вы говорите по-русски? осведомился этот тип с расстегнутым воротничком.
Да, сэр, ответил Тарлоф.
Здоровяк опустился на пол рядом с ним, обхватил своей волосатой ручищей его колено и что-то стал возбужденно говорить ему по-русски, уговаривать.
Пиджер с молодым человеком, ударившим Тарлофа, подошли к Фитциммонсу, оставив в стороне двух других своих приятелей, в одинаковых серых шляпах: они лишь заинтересованно глазели на все происходящее со своего места у двери.
Моя фамилия Пиджер, обратился он к Фитциммонсу. Тот искренне восхищалсякак замечательно эффективно запустил в ход машину взаимодействия этот молодой водитель «форда»: Пиджерчеловек явно с адвокатским складом ума; приятель его говорит по-русски, а двое настороженных внимательно следят за развитием событий, готовые в любую минуту вмешаться, чтобы восторжествовало правосудие. Все обстряпано за каких-то четверть часа!
Элтон Пиджер, отрекомендовался он, улыбаясь Фитциммонсу как юрист-профессионал. Я представляю здесь интересы мистера Раска.