Но на самом деле, сказал Джек, они просто называли имена детей, которые якобы нуждаются в спасении.
Так и было, кивнул Гарриман. Таким образом, цель проекта была весьма благородной, но этого нельзя сказать о методах, применявшихся для ее достижения. Кому-то пришлось бы «спасать» детей, то есть забирать их из родного дома. Твой дядя не проявил должного энтузиазма, когда дело дошло до этого этапа.
И ваши клиенты оказались здесь весьма кстати, вставил Джек.
Совершенно верно, господин Якобсен.
Что? спросила я. Я не понимаю. Что вы подразумеваете под словом «клиенты»?
Гарриман улыбнулся мне так, как улыбнулся бы снисходительный профессор безнадежному студенту, который, несмотря на все свои старания, все равно плетется в хвосте.
Я думаю, что мне нет необходимости уточнять, какого сорта люди обращаются ко мне за услугами.
Неужели? с отвращением произнесла я. Неужели вы могли привлечь к работе над этим проектом мафию?!
Гарриман съежился и изобразил на своем лице недоумение.
Прошу тебя, Ридли! Я не говорил этого. И на твоем месте я бы ни за что не стал повторять подобных утверждений.
Я посмотрела на него, не зная, как его воспринимать: как монстра, лишенного моральных принципов, или как предприимчивого дельца. Он откашлялся и продолжил:
Некоторое время все шло прекрасно. «Спасение» проходило без сучка и задоринки, и дети отправлялись в дома, где их ждали. Обратная сторона медали была надежно скрыта от посторонних глаз. И на этом зарабатывались деньги. Большие деньги.
Они продавали детей? в ужасе воскликнула я.
Гарриман пожал плечами.
Это дело требовало больших затрат. И хочу тебе напомнить, что не все в нем принимали участие ради блага детей.
Гарриман говорил так монотонно, что я ушам своим не верила. Он спокойно рассказывал мне о том, что Макс был связан с организованной преступностью и знал о том, что детей забирали у их собственных родителей и продавали чужим людям. Богатым и влиятельным чужим людям. Я вспомнила о тех званых обедах, на которых присутствовал весь высший свет. Сколько же людей, которых мы встречали там, купили своих детей при помощи проекта «Спасение»?
Самым важным для твоего дяди было соблюдение безопасности. Он не мог бы вынести, если бы кто-то пострадал. Поэтому когда Макс узнал о том, что в ходе очередной операции Тереза Стоун была убита, он пришел в ярость. После этого случая он хотел свернуть все дело. Но к этому времени он уже не мог диктовать условия. Предприятие приобрело большой размах. Люди, которые были вовлечены в это дело, не хотели терять прибыль.
Гарриман сел напротив меня, налил три стакана воды из хрустального кувшина, стоявшего на подносе, и заметил:
Что-то ты бледная.
Он протянул мне стакан, но я не взяла его. Он поставил воду на стол.
Макс испугался, что то, что он создал, вышло из-под контроля. И он оказался прав.
Сколько детей вы таким образом «спасли»? спросил Джейк.
Гарриман покачал головой.
Невозможно назвать точное число.
Затем он засмеялся и добавил:
Я хочу сказать, что бухгалтерию мы не вели.
Джейк стоял не двигаясь, как будто боялся, что, если он шевельнется, его гнев выплеснется наружу. Он был словно в оцепенении.
Но что же произошло с Джейком? спросила я. Мы знаем, что его мать оставила его, но потом вернулась за ним, после чего его выкрали. Как он оказался в приюте?
Гарриман развел руками.
Я боюсь, что у меня нет ответа на этот вопрос. Все, что я могу сказать, люди, готовые купить себе детей, не станут мучиться угрызениями совести, если ребенок не оправдает их ожиданий. Подумайте о тех людях, которые покупают чистокровных щенков, а потом отправляются на пруд и топят их только потому, что они нагадили на ковер или пролаяли всю ночь.
Я была в ужасе от сравнения. Но Гарриман был прав в одном: в данном случае щенок отличается от ребенка лишь тем, что его легче купить. Я посмотрела на Джейка. Губы у него собрались в тонкую полоску, а лицо побледнело. От него исходила энергия ненависти.
Вы думаете, что меня выкрали, потому что доктору Джонсу показалось, что я могу стать жертвой насилия в семье, но та семья, куда меня продали, решила, что со мной слишком много проблем, и тогда меня подбросили в приют?
Такое возможно, сказал Гарриман, глядя на Джейка. Мне жаль, сынок. Я не знаю. Трудно утверждать что-то наверняка.
Подождите, произнесла я. Вы хотите сказать, что мой отец знал об этом?
Я не знаю, был ли осведомлен твой отец о всех аспектах деятельности проэкта «Спасение».
Но он был педиатром всех пропавших детей, Ридли, мягко обратился ко мне Джейк.
Ну и что? Это еще не значит, что он сообщал об этих детях. Кто угодно в клинике мог заниматься этим. Медсестра или другой врач.
Джейк взглянул на меня с грустью.
Но как в его семье появилась ты?
Мы погрузились в молчание, а затем я снова посмотрела на Гарримана.
Я Джесси Стоун?
Он взглянул на меня, и я заметила в его глазах мимолетное сострадание.
Да. И мне известно лишь то, что твой случай был особым.
В чем это выражалось?
У меня есть определенная договоренность с Беном и Грейс, Ридли. Тебе надо поговорить с ними.
Вы хотите сказать, что мои родители купили меня? спросила я.
Я этого не говорил, Ридли. Тебе надо поговорить с Беном и Грейс.
Но я спрашиваю у вас.
Я подумала о человеке, которого всю жизнь считала своим отцом. Я знала его руки, его лицо, его манеры и привычки. Я вспомнила, как он приходил после работы домой Но оказалось, что он купил меня, как дом или машину. В нашей семье все представлялось таким красивым, почти идеальным, но с изнанки была лишь пустота и ложь.
А Эйс?
Эйс, медленно ответил Гарриман, не имеет никакого отношения к проекту «Спасение».
Я не понимаю. Я думала, что
Ридли, все это стоит обсудить с Беном и Грейс.
Я заметила, что Гарриман ни разу не назвал их моими родителями.
Я не знала, чего мне ждать дальше. Я словно повисла в воздухе, но осознавала, что еще минута, и я рухну на землю. Силу этого удара я не представляла.
Все это еще работает? спросил Джейк.
Я не знаю, свернули это предприятие или нет. Насколько мне известно, с принятием законопроекта все прекратилось.
Но как мы можем в это поверить? с отчаянием в голосе спросила я. Вы же сами утверждали, что Макс не мог контролировать ситуацию.
Честно говоря, Ридли, мне плевать, веришь ли ты мне или нет, холодным тоном произнес Гарриман, вставая. Меня волнует только твой рот. Он должен быть закрыт на замок, слышишь, иначе мне придется нарушить слово, которое я дал Максу. Не заставляй меня прибегать к суровым мерам.
Джейк сделал шаг вперед, и я попыталась удержать его. Однако он легко стряхнул мою руку, и через секунду мощный удар обрушился на челюсть адвоката Александра Гарримана. Тот отпрянул, и я решила, что он сейчас упадет, но Гарриман удержался на ногах, ухватившись за край стола. Я бросилась к Джейку, чтобы предотвратить следующий удар.
Это бесполезно. Перестань, сказала я, но он даже не взглянул на меня.
Гарриман вытащил платок, смерив Джейка холодным взглядом, и вытер кровь в углу рта.
Полегчало? обратился он к Джейку. Я сделаю тебе одолжение, сынок. Не буду держать камень за пазухой. Все-таки тебе пришлось в этой жизни не так уж и сладко.
Я увидела, что Джейк весь напрягся, едва не бросившись на адвоката снова, но мне удалось его удержать.
Разве кто-то может вам гарантировать хоть что-то, детки? Будут вас любить или нет, обожать или не обращать на вас внимания, лелеять или обижать Мы не властны это предугадать. Мы можем выбрать только то, как будем к этому относиться. Джейк, тебе не повезло. Ридли, у тебя все сложилось прекрасно. И вы нашли друг друга. Пользуйтесь тем, что вам подарила судьба. У других и этого нет.
Была Ридли, которая хотела упасть на диван и разрыдаться. Была Ридли, которая хотела броситься на Александра Гарримана с кулаками. Была также Ридли, которая хотела убежать и не вспоминать о том, что знала когда-то этого человека. Была Ридли, которая хотела обратиться в полицию и к журналистам, наплевав на последствия, на Эйса, на семью, на Джейка и на всех детей проекта «Спасение», которым досталась жизнь в красивом карточном домике.