Дурак ты, Глеб, и не лечишься.
Глеб бегом спустился по лестнице, бегом пересек плац и вовсе не потому, что в учебные часы по приказу начальника училища передвигаться по плацу можно было только бегом, просто хотелось скорее убедиться
Бросив монетку в автомат, Глеб собрался набрать номер, но «двушка» легко скользнула внутрь, что-то щелкнуло, и автомат преспокойно ее проглотил. Вице-сержант огорчился, но духом не пал; он зашел в комнату встреч и с телефона дежурногоблаго того тоже не было на местепозвонил Вербицким.
Глеб, это ты? с волнением в голосе спросила Маша.
Он самый, вызывающе ответил Глеб. Что дальше? Ты мне, как передал Димон, что-то хотела сказать?
Хотела.
Так что ж, скажи. Он усмехнулся.
Ты мне нравишься, Глеб.
И все?
Мало? Если хочешь, я люблю тебя.
Глеб опешил: он мог ожидать всего, но не этого А, впрочем, только этого он и ждал. Такая же сумасбродная, как ее брат Но странноон поймал интонацию Маши, и она была настолько искренняя, что ему стало как-то не по себе. Но все равно здорово, просто клёво Он сразу почувствовал, что это не игра, и потому замешкался, растерялся, не зная совершенно, что ему сказать в ответ.
Глеб, я ведь понимаю тебя, мучительно продолжала Маша. Потому прошу, ничего не говори. Мне совсем не надо твоих слов
Почему же, я скажу. Ты странная девчонка, таких я еще не встречал ты мне больше чем нравишься, ты
Глеб не договорил, оборвал густой голос майора Серова. Воспитатель, вытянув руку, смотрел на часы с нарочитым недоумением.
Суворовец Сухомлинов (он даже не сказал «вице-сержант»), суворовец Сухомлинов Вы самовольно покинули класс во время самоподготовки. Какой пример показываете подчиненным?!
Глеб молчалвыкручиваться не хотелось.
Серый передернул плечами, и злое лицо его пошло пятнами.
Будете наказаны! А сейчасмарш в класс. И доложите об этом прапорщику.
Глеб не оправдывался. За подобную провинность обычно наказывали часом субботней маршировки на плацу. Он четко по-военному повернулся и вышел на плац. Как назло, навстречу шел старшина роты, прапорщик Соловьев по прозвищу Соловейптица нелетная. Так его прозвали еще тогда, когда Сухомлинов под стол пешком ходил
2
Суворовец Вербицкий, что у тебя за манера «изнанкой щеголять». Будь любезен застегнуться на все пуговицы и подтянуть ремень Генерал-майор Репин остановил воспитанника.
Товарищ генерал, попавший врасплох Вербицкий смутился, жмет ворот, потому и
Эх, Вербицкий, Вербицкий, хороший ты парень и, как докладывали мне, головастый мужик А вот ведешь себя, как разбитная девица. А ведь ты Ты выбрал офицерскую дорогу, Александр Владимирович, но скользишь по обочине. С твоими возможностями другие генералами становятся.
Извините, товарищ генерал. Это моя мечта.
Дай-то Бог. Но тогда не обижайся на мою строгость. Доложи ротному, что я тебя наказал за нарушение формы одежды. Вот так. Кто не носил в суворовском ранце генеральские погоны!..
21 августа 1943 года специальным постановлением правительства созданы суворовские военные училища. Свое наименование они получили в честь русского полководца Александра Суворова.
Как говорилось в постановлении, училища создавались для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей советских и партийных работников, рабочих и колхозников, погибших от рук немецких оккупантов
В первых девяти суворовских училищах принимались на семилетнее обучение мальчишки десятилетнего возраста. Мальчиков готовили к военной службе в офицерском звании.
Шли годы становления суворовских училищ. Число их то увеличивалось, то уменьшалось, многие претерпели серьезные реорганизации и, обосновавшись в новых городах, поменяли свои названия.
В конце шестидесятых жизнь в суворовских училищах резко изменилась. Туда приходили юноши в возрасте 1516 лет. Поначалу обучались три года, а когда страна перешла на десятилетнее обучение, программа стала двухгодичной.
Теперешние суворовцы значительно отличаются от своих предшественников. Два годаэто, конечно, не семь. Но жизнь суворовская, внешне здорово изменившись и став иной, все-таки во многом осталась прежней, и традиции, хорошие и плохие, надолго прижились в знакомых стенах.
Потом суворовцы шли в высшие военные училищав танковые, инженерные и авиационные: сколько их разбросано по нашей стране. Шли с надеждой стать офицерами. У одних призвание было в крови. Для другихслучайныхвоенная жизнь становилась явлением промежуточным, а то и болью неудачливой службы. Армия поглощала лишь сердцевину, безжалостно отметая скорлупу наносного и ненастоящего. И только старые, все повидавшие стены, хранили в своей памяти радости и печали тех, кто был здесь и ушел отсюда навсегда с чувством удовлетворения или обидойгоды прожиты зря
Ждет суворовское племя своего летописца, кто он? Быть может, Саша Вербицкий или кто-то иной? По крайней мере, Вербицкий-старший, Владимир Александрович, верил в писательскую судьбу своего сына.
Пройдут годы, Санька, и ты обязательно положишь на суд совести это суворовское время и прочтешь его по-новому
Сын покорно, школярски опускал глаза.
Я же стараюсь, папа.
Да, Владимир Александрович рассчитывал на журналистскую карьеру сына. Военный журналистэто как-то звучало, и Вербицкий-старший, зная, как трудно пробиться на журфак университета, лелеял мечту о Львовском политическом училище, где суворовцы сдавали лишь творческий конкурс.
Зато мать не очень-то верила в творческие силы сына. Не хочешь в девятый классможно ведь в медицинское училище, с прицелом на институт! А суворовскоето же самое ПТУ, только военное!
Саше Вербицкому ближе был отец. Сам он почти не думал о своем будущем, но суворовское пятнадцатилетнего мальчишку притягивало.
В суворовское каждый пришел своим путем.
Глеб Сухомлинов давно вынашивал серьезные планы. Он хорошо представлял свою будущую жизнь, где офицерская профессия смыкалась с обычной трудовой судьбой.
Вырос он на пограничной заставе, где отец его долгое время служил прапорщиком. И теперь, когда отца не было (погиб при исполнении служебных обязанностей), он твердо знал, что со временем, окончив училище, поедет куда-нибудь на Восток, возьмет на иждивение стареющую мать, участкового врача в приграничном поселке, и маленькую ушастую сестренку Настю.
Коренастый парнишка с горящими глазенками и со значком «кандидата в мастера» по акробатике сразу обратил на себя внимание. Уже на «абитуре» его назначили командиром отделения, и ротный прапорщик стал поручать ему свои хозяйственные делазнак высшего доверия.
В летний период, когда старшие суворовцы прямо из лагерей поразъехались в отпуска, абитуриенты были единственными хозяевами полупустых зданий училища. Глебу казалось, что он здесь уже навечно. Вечерами с другими ребятами он бежал на спортивную площадку«качаться». Мода на культуризм быстро распространилась среди пацанов, тем более что набор разнообразных спортивных снарядов, недавно выкрашенных в яркие тона, возбуждал не одного Глеба. Здесь, на спортивной площадке, рождалось некоторое содружество, клан ребят более сильных и сознающих свою силу, умеющих не только постоять за себя, но и задраться. Пашка Скобелев был одним из главных «агрессоров» и почему-то сразу невзлюбил Димку Разина. Сверкая черными, как грозди спелой вишни, глазами, он незаметно, а иногда и явно толкал или щипал Димку, провоцируя на драку.
Глеб же с Разиным познакомился в классе на консультации по литературе. Болтливо-настырный Димка беспрестанно лез с вопросами к преподавателю, чем все больше раздражал основную массу будущих суворовцев, которые внимательно, покорно и даже дубовато впитывали каждое слово перед экзаменами. Ребята решили, что Димка «гнется»может быть, это и возбудило к нему неприязнь многих и особенно Пашки Скобелева. И когда Разин появился на спортплощадке, Пашку Скобелева даже передернуло.
Братва, да никак маменькин сынуля появился, процедил он сквозь зубы, стараясь восстановить против Димки ребят. Все повернули головы и, конечно, засмеялись.