Одинокий мужчина сидит за столиком у окна, прихлёбывает кофе, на который сегодня скидка, и наблюдает за людьми, выходящими из арт-центра Седжон. На улице грязьнесколько дней назад выпал снег и теперь растаял. Иногда мимо кофейни проходят люди, глубоко засунув руки в карманы пальто. Мужчина смотрит на свой кофе в кружке. Поверхность колышется. Мужчина чувствует, как вздрагивает его тело. Внизу, под землёй, прошёл поезд пятой линии метро.
В этот миг мужчина встречается взглядом с прохожим, идущим мимо кофейни. Мужчина в сером пальто, одно плечо выше другого, глаза красные и воспалённые. Серое Пальто останавливается и, прищурившись, некоторое время пристально смотрит на мужчину за стеклом «Старбакса». Затем, видимо что-то задумав, он решительно шагает вперёд, толкает стеклянную дверь кафе и заходит внутрь. Мужчина, прихлёбывающий свой кофе, задумывается: где же он мог видеть Серое Пальто? Лицо было знакомо, но он никак не мог вспомнить, где и в какой ситуации встречался с этим человеком. Похоже, этот мужчина знал его.
Серое Пальто прошёл к кассе и встал в очередь, чтобы сделать заказ. Всё это время Серое Пальто поглядывал на Дежурный Кофе. Его очередь приближалась. Наконец очередь дошла и до него, и он заказал кофе латте. Оплачивая заказ, мужчина протянул дисконтные карты какого-то телекоммуникационного агентства, по которым ему сделали скидки. Он расплатился и стал ждать, когда ему сделают кофе. Вскоре ему протянули стаканчик. Он взял его, насыпал сверху корицы и застыл в нерешительности. В конце концов он подошёл к Дежурному Кофе и сел напротив него за столик. Дежурный Кофе сложил газету, которую читал, и взглянул на Кофе Латте. Их глаза встретились. Дежурный Кофе обратился первым:
Простите
Что?
Кофе Латте поднял брови.
Мы встречались раньше?
Дежурный Кофе слегка улыбнулся. Эддерли Кэннонбол закончил играть, и зазвучала музыка в исполнении неизвестного трио музыкантов.
Возможно.
Было непонятно, о чём думает Кофе Латте.
Извините, видимо, я обознался. И Дежурный Кофе слегка поклонился.
Кофе Латте, никак не отреагировав, смотрел в окно. На губах остались следы сливок. Когда он открыл свой стаканчик, резко пахнуло запахом корицы. Вдруг Дежурный Кофе взглянул на Кофе Латте:
Мы ведь встречались в Банбедоне?
Кофе Латте скривил рот; было непонятно, улыбнулся он или разочарован тем, что Дежурный Кофе не сразу его узнал. Лицо Дежурного Кофе темнело, пока он произносил:
Да. Мы были в ресторане, где жарили свиные рёбрышки, и там В общем
Хорошо, что вы вспомнили. Это было жестоко. Лицо Кофе Латте стало серьёзным.
Да
Дежурный Кофе нерешительно поднялся со стула. Он слегка отодвинулся и стоял, нахмурив брови и разглядывая лицо Кофе Латте, его очки в чёрной пластиковой оправе, воспалённые глаза. Кофе Латте ответил, глотнув кофе и опять измазав губы сливками:
Вы тогда сломали мне нос. Помните? Вы держали меня за плечи и били по носу коленом. Видите? Он указал на свой нос. Действительно, нос был кривой.
С тех пор у меня хронический синусит.
Простите меня.
А с вашим другом, который тогда махал сковородкой и удрал из ресторана, сейчас всё в порядке? спросил Кофе Латте.
В прошлом году он умер. У него был рак поджелудочной железы.
Сочувствую. После того происшествия мы все некоторое время лечились.
Я готов вам заплатить хотя бы сейчас, но Дежурный Кофе невнятно произнёс конец фразы.
Спасибо, не надо.
На прошлой неделе я уволился. И теперь бываю здесь каждый день.
Мне не нужны ваши деньги. Я всего лишь хочу разок заехать вам по носу. Я ни разу в жизни никому не ломал нос.
Дежурный Кофе и Кофе Латте тихо вышли из «Старбакса» и направились в переулок, где были японские рестораны. Дежурный Кофе решительно закрыл глаза, а Кофе Латте со всей силы заехал кулаком ему в нос. «Ох!»простонал Дежурный Кофе и рухнул на тротуар. Кофе Латте произнёс: «Спасибо, берегите себя»и первым ушёл в развевающемся на ветру пальто.
А Дежурный Кофе, не в состоянии от боли открыть глаза, шатаясь, вернулся в «Старбакс».
ОБЕЩАНИЕ
Я сидел на автовокзале, ждал свой автобус и смотрел телевизор, когда ко мне подошла какая-то скромно одетая женщина. Женщина сказала, что приехала в Сеул навестить друзей, но потеряла кошелёк и у неё нет денег даже на дорогу, поэтому просит у меня взаймы и, когда доберётся до дома, переведёт деньги на мой счёт.
Врёте, ответил я.
Что вы сказали?
Врёте.
Вы думаете, что я вас обманываю? спросила женщина, расширив глаза.
Я уже сталкивался с такими случаями. Вы думаете, я идиот?
Это я вас обманула? Вы уверены?
Конечно, не вы. Но приём был точно такой же, как у вас.
Какой приём? По-вашему, я мошенница? Возможно, кто-то и обманул вас, но это была не я. Я вас не обманываю.
На глазах женщины появились слёзы, колени задрожали, и она, словно в бессилии, опустилась на место рядом со мной.
Сколько вам нужно на дорогу?
Около тридцати тысяч вон.
Я сунул руку в карман. В правом переднем кармане брюк лежал не кошелёк, а телефон. Я достал его и прицелился в женщину, словно пытаясь выстрелить в неё.
Что вы делаете?
Хочу сфотографировать вас на всякий случай.
Зачем вам это? Женщина разволновалась.
Если вы не пытаетесь меня облапошить, почему бы вам не разрешить сфотографировать вас? Ведь я должен расстаться с моими драгоценными тридцатью тысячами. Мне кажется, я имею на это право.
Ведь существует неприкосновенность частной жизни. Нельзя фотографировать людей без их согласия. Вы что, не знаете этого?
Я расстроился и сунул телефон в карман. Она смотрела на меня обеспокоенно, но я делал вид, что не замечаю её взгляда.
Ладно, фотографируйте. Но тогда дайте сорок тысяч.
Вы же просили тридцать?
Но я согласилась на фотографию.
Нет, я могу вам дать только тридцать тысяч вон. Вам же только тридцать нужно?
Женщина кивнула, тяжело вздохнув.
Хорошо. Договорились.
Я опять вынул телефон и нажал на кнопку пуска. Но в последний момент женщина отвернулась.
Давайте ещё раз.
Женщина нахмурилась. Но я настоял на своём и сфотографировал её.
Теперь вы мне доверяете? спросила она.
Вместо ответа я достал из кармана ручку.
Я напишу вам номер своего банковского счёта.
Она протянула ладонь. Мне было неприятно прикасаться к чужой руке, но я всё-таки написал на её ладони номер счёта. Это было не самое приятное ощущение в моей жизни. Я старался писать, слабо надавливая на кожу, чтобы не сделать больно, поэтому первые цифры получились еле заметными. Когда я давил посильнее, она морщилась.
Первые три цифрыодин, пять, три. Сможете разобрать? Может быть, написать ещё раз?
Всё прекрасно видно.
Ну и хорошо.
Я вынул из кошелька тридцать тысяч вон и протянул ей.
Спасибо, сказала она, но с таким выражением лица, будто совершенно мне не благодарна.
Не забудьте перевести деньги.
Не забуду. Отчего вы так не доверяете людям?
Взяв деньги, женщина встала и поспешно удалилась. Я сидел и разглядывал фотографию женщины на своём телефоне. Вдруг я вспомнил о своей жене, с которой развёлся три года назад. Я никак не мог вспомнить, перевёл ли ей деньги на наших детей в этом месяце. Наверное, перевёл, иначе она давно бы устроила мне скандал. Мои размышления прервал мужчина, внезапно появившийся рядом:
Веруй в Господа Иисуса Христа и спасёшься ты и попадёшь в рай! Отвергши Христа, ты попадёшь в ад! Какой путь ты выберешь?
Пошёл вон! отмахнулся я.
Мужчина испуганно отступил назад. Он сложил руки на груди и уставился на меня. Я тоже упорно не отводил глаз от его лица. В конце концов мужчина опустил голову и направился к пожилой женщине, сидящей неподалёку, чтобы задать ей этот же вопрос. Женщина ответила, что она верит, что Господьспаситель человечества, и мужчина отправился на поиски других жертв. По телевизору шёл футбольный матч между командами Бразилии и какой-то африканской страны.
ОТ АВТОРА
Как писатель я испытываю восторг, когда сижу за столом и пишу очередной рассказ. Составление книги из рассказовэто уже формальный процесс результата моей работы, не более. Но когда я вижу аккуратные строки, отпечатанные на бумаге, я становлюсь молчаливым и серьёзным. Ведь в этой стопке бумаги моя жизнь.