По взгляду, которым Наташка смотрела на бедную безрукавку, я решил, что она собирается ее съесть прямо не выходя из магазина.
Я, конечно, сомневался, нужна ли бабушке безрукавка, но потом вспомнил, как слышал от кого-то, что пожилые люди часто мерзнут. А вдруг Наташка права, и безрукавка пригодится бабушке. Ладно, тогда покупаем.
На улице Наташка остановилась.
Безрукавка пусть у тебя останется, потом привезешь.
Хорошо.
Ты сейчас домой?
Да. Только в магазин забегу, хлеба надо купить.
Наташка увязалась за мной. В магазине она клянчила, чтобы я купил ей булку. Потом заговорила о глазированных сырках, а когда я в очередной раз гаркнул, что больше не поддамся на ее уговоры, попросила одну сосиску или сто граммов колбасы.
К кассе я вышагивал, держа в руке батон хлеба. Наташка семенила позади, громко вздыхая. Я отключил слух.
И каково было мое удивление, когда, расплатившись за хлеб, мы направились к выходу, а нам преградил путь охранник.
Задержитесь на минутку, молодые люди, сказал он.
А в чем дело? спросил я.
Можно попросить тебя показать, что лежит во внутреннем кармане кофты? обратился охранник к Наташке.
Там ничего не лежит, крикнула она. Вы не имеете права меня обыскивать!
В магазине установлены камеры видеонаблюдения.
И?
Я видел, как ты положила в карман пачку масла.
Я расхохотался.
Вы шутите?! Зачем Наташке масло?
Охранник наморщил лоб.
Попрошу вас пройти со мной.
Нас отвели в маленькую комнатушку и сообщили, что сейчас в магазин будет вызвана полиция. Я недоумевал, а Наташка Достав из кармана пачку сливочного масла, всхлипнула:
Не знаю, как это произошло. Я не хотела!
Тыу меня не было слов.
Разберемся, спокойно произнес охранник.
Представив на секунду, какой будет скандал, если об этом узнают наши родители (а скандал обязательно будет), я обратился к охраннику с просьбой простить нас. Рассказал ему о Наташкиной проблеме, заверил, что она действовала на автомате, не отдавая отчета поступку. Наташка кивала. Зачем-то ляпнула, что не ела уже трое суток, пустила слезу.
Охранник оказался нормальным дядькой, вошел в положение, отпустил нас. Правда, не обошлось без нотаций.
Из магазина я выскочил, решив окончательно и бесповоротно, что сюда уже никогда не приду. Будет стыдно. Наташка молчала.
У тебя с головой все в порядке? спросил я.
Родителям не рассказывай, буркнула она.
И часто ты промышляешь воровством в магазинах?
Гарик, ты чего?! Это случилось первый и последний раз в жизни. Клянусь! Просто масло так на меня смотрело, я не удержалась. Не злись.
Да мне вообще по барабану, заявил я. Это твоя жизнь. И знаешь, на месте твоих родителей, я бы не стал ограничивать тебя в еде.
Правда?
Правда! Разрешил бы есть все без исключений. Со временем ты довела бы себя до такого состояния, что не смогла бы передвигаться. Стала бы инвалидом, и
Почему ты замолчал? испугалась Наташка.
И рано или поздно кусок пиццы или пирожка оказался бы для тебя последним. Ты этого добиваешься?
Совсем нет.
Что-то незаметно. Все с тобой носятся, на диеты сажают, хотят, чтобы здоровой была, а ты Нет у тебя ни силы воли, ни мозгов.
Я похудею.
Сто раз слышал.
Даю слово.
Не верю я твоим словам.
Гарик, давай заключим пари, у Наташки загорелись глаза. Обещаю тебе, к концу летних каникул, я похудею на десять килограммов. Ты можешь смеяться и шутить, но я сделаю это.
Я протянул Наташке руку.
По рукам. Но учти, если не сдержишь слово, я тебе больше не брат.
Наташка выдохнула и топнула ногой.
С сегодняшнего дня держу себя в ежовых рукавицах.
Не знаю, правду она говорила или это был сиюминутный порыв. В любом случае, время покажет. Поживемувидим.
Глава вторая
За марками
До вечера я просидел перед компом, даже ужинал, глядя в монитор. Потом поругался с Пашкой, мы со старшим братом вечно на ножах, а перед самым сном решил почитать. Книг у нас много, так сказать, на любой вкус. Но беда в том, что я пока не определился с собственным вкусом. Не могу понять, книги какого жанра мне нравятся. Пару лет назад читал фантастику, но она мне быстро наскучилане мой жанр, затем переключился на приключения, тоже не пошло. Пробовал читать классикузасыпал через две страницы. Папа посоветовал детективы. Ими я вроде увлекся, но довольно быстро охладел к преступлениям и расследованиям.
Открыв книжный шкаф, я начал рассматривать корешки книг. Выбирал по следующему принципу: симпатичная обложка, название, аннотация. И если с первыми двумя пунктами проблем не возникало, то на этапе прочтения аннотации, я понимал, что данную книженцию не одолею. Как мне кажется, аннотация должна зацепить, завлечь, заставить открыть книгу и начать читать. Те аннотация, которые читал я, заставляли немедленно положить книгу на полку и продолжить поиски.
Примерно через полчаса мне повезло, я наткнулся на книгу, которая отвечала всем моим требованиям. Классная обложка, прикольное название, а главное, интригующая аннотация.
Эх! В который раз убеждаюсь, нельзя судить о конфете по фантику. Я начал читать и буквально закипал от негодования две страницы, пять, десятьникакого действия. Описание природы, нравоучения автора, который так и пытался внушить читателю собственные мысли, убивали всякое желание переворачивать листы.
Но я был настойчив. Ждал, что вот-вот начнется действие (написано же в аннотации), листал страницы и разочаровывался. Зато узнал, какие бывают облака, сколько оттенков у предзакатного неба, и чем может пахнуть вечерний воздух. Создалось впечатление, что автор писал книгу на улице, разглядывая облака и нюхая воздух.
Спать я отправился не в настроении. Зато быстро заснул. И снились мне перистые облака, и небо, которое переливалось всеми цветами радуги, и воздух, от которого исходил запах блинов.
Проснулся я от резкого звонка в дверь. На часах двенадцать часов. Вот это да! Наконец-то удалось хорошенько выспаться.
Звонок повторился. Я оделся и выбежал в коридор. Пришли Мотька с Верой.
Чего так долго дверь не открываешь? сердито спросил Мотька.
Спал.
А я рано проснулась, улыбнулась Вера. Мама в сад разбудила, мы туда пришли, а у них с сегодняшнего дня керосин.
Что у них? не понял я.
Карантин в саду! буркнул Мотька.
И я теперь буду дома, радовалась Вера. Вот!
А бабушка как назло к сестре уехала. Верку на меня повесили.
Не ври, крикнула Вера. Меня на тебя не вешали. Гарик, не слушай его. Мама просто сказала Матвею, что он будет за мной смотреть.
Навязали, не успокаивался Мотька.
Кого навязали?
Тебя.
Меня не вязали.
Ладно, помолчи, Мотька прошел на кухню. Гарик, у вас на завтрак блины?
Не знаю еще, но пахнет вроде блинами.
Точноблины. Смотри, целая гора. Я поставлю чайник.
А мне можно блины? спросила Вера.
Конечно. Моть, ты там хозяйничай, я в ванную заскочу.
Только долго там не засиживайся, у нас мало времени.
В смысле?
Надо кое-куда смотаться.
А куда?
Выйдешь, скажу.
Когда я прошел на кухню, Мотька уже уплетал третий блин.
Вкусные блинчики, протянул он. Присоединяйся.
Колись, куда намылился?
К одному старику надо съездить. Здесь недалеко. На сайте наткнулся на его объявление, он марки продает. Может, удастся что-нибудь выбрать. Созвонились сегодня, он меня ждет.
У Мотьки хоббион коллекционирует марки. Мои родители не раз ставили мне его в пример. Мол, посмотри на Матвея, увлекается марками, а у тебя никаких интересов нет кроме компьютера. А я, между прочим, тоже марками увлекался во втором классе. У меня даже специальный альбом был, я складывал туда марки, и сразу же про них забывал. Потом подарил альбом вместе с марками Мотьке.
Но у нас большая проблема, говорил с набитым ртом Мотька. Верка!
Я не большая проблема, я маленькая.
Кому бы ее на шею повесить, Гарик? Есть варианты?
Я пожал плечами.
Даже не знаю.
Я не хочу, чтобы меня вешали, испуганно сказала Вера.
Это такое выражение, Вер, пояснил я. Мотька пытается тебя пристроить.
На стройку?