Взрослые дети!
Наверное, иногда полезно бывает впасть в детство, это ведь так естественно, задумчиво сказала она. Разве мы часто делаем то, что нам по-настоящему хочется? Играть, веселиться, радоваться жизни
Да, вы правы. Тысячу раз правы! согласился я. Постоянно врём, обманываем друг друга и самих себя. Надеваем маски, чтобы предстать перед другими теми, кем мы не являемся А ради чего? Ради карьеры, денег и власти. Каким-то мелким и ничтожным все это кажется отсюда, с этого острова
Она внимательно посмотрела на меня.
Может, для этого мы и здесь, чтобы понять
Я вопросительно взглянул на нее:
То есть?
Вы ведь не верите в то, что мы участники реалити-шоу? Я подумала, что, может, вы и правы. Может, какая-то сила забросила нас сюда, чтобы посмотреть, как мы поведем себя?
Бога имеете в виду?
Вы не верите?
Ну, отчего? «В Бога мы все веруем», усмехнулся я, процитировав надпись на долларовой купюре.
Вы упоминали тот сериал, в котором люди, потерявшись в жизни, нашли себя на острове. Они осознали свои ошибки, искупили свои грехи, и всё изменилось!
Я задумался:
Да, верно. Но там речь шла о Чистилище, а здесь что-то другое
Что? она напряженно посмотрела на меня. Я лишь улыбнулся:
Вы так прекрасны Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.
Меня зовут Джулия, улыбнулась она. В этот миг где-то в отдалении вдруг раздались выстрелы. И она встрепенулась:
Боже мой, что это?
Джулия непроизвольно прижалась к моей груди. Я почувствовал, что она дрожит от страха. Потом девушка опомнилась и отдернулась в сторону. А я поднялся с места.
Внезапно пронзительный как будто бы свинячий визг пронесся над округой, вслед за тем прогремел еще один выстрел, и тотчас всё стихло. Я бросился в ту сторону, откуда донесся этот шум. Пробежал по берегу на другую сторону озера и сунулся, было, в рощу, которая вплотную подступала к скалам и водопаду. Мне навстречу из-за деревьев выступили Полковник и Ричард, которые тащили тушу убитого кабана. Выяснилось, что пока все купались, а я лазил по деревьям, собирая бананы, они занялись охотой.
Теперь их добычей стал внушительных размеров боров, покрытый темной шерстью, с клыками и щетиной, привязанный ремнями к жердине, которую с трудом несли эти двое крепких мужчин.
***
Я смотрел, как Полковник, орудуя большим охотничьим ножом, ловко разделывает тушу убитого животного. В этот миг он был похож на заправского мясника, ушедшего с головой в свою работу.
Глядя на этот нож, который кромсал кабанью плоть, я не мог не задаться вопросом: «Каким образом этот человек пронес его в самолет? Неужто в ручной клади?» Мысль об этом блеснула в моей голове на короткий миг и тотчас погасла. В тот момент меня меньше всего занимали такие мелочи!
Полковник, тем временем, содрал кожу с кабана и выпотрошил его. Потом мы вместе насадили тушу на толстую круглую жердину, служившую вертелом, и, водрузив ее на два шеста, похожих на рогатины, разожгли под этим сооружением большой костер.
Жир и кровь капали в огонь, наполняя воздух тем незабываемым пряным ароматом, от которого у нас, изголодавшихся по мясу за два последних дня, слюнки потекли. Мы с нетерпением ждали, когда приготовится кабанятина, а, тем временем, солнце уже опустилось за скалы. На небе появились первые звезды.
Я сидел на берегу озера, украдкой поглядывая в ту сторону, откуда доносился аромат жареного мяса, и смотрел на водную гладь, в которой отражалась полная луна. Джулия чуть поодаль от меня о чем-то непринужденно болтала с Ларго. До моего слуха долетали их веселые голоса. Взглянув в ту сторону, я вдруг почувствовал сильное раздражение. Это чувство заставило меня подняться на ноги, и тогда я, не помня себя от ярости, двинулся вперед
Когда я приблизился к ним, Ларго пытался без музыкального сопровождения исполнить какую-то нелепую композицию собственного сочинения (в ней были еще слова про любовь и страсть).
Взглянув на меня, Джулия приветливо улыбнулась и предложила мне присоединиться к ним:
Зачем же быть одному, когда в компании всегда веселее?
Ее слова несколько охладили огонь, бушующий в моем сердце, но отнюдь не погасили его. Я сел немного в стороне. Ларго затянул какую-то печальную песню.
Я все еще был зол, и гнев, раздирающий меня изнутри, рвался наружу.
Серенада солнечной долины, так волки воют на Луну, само собой слетело с моего языка. Ларго перестал петь и с недоумением уставился на меня. По счастью, в этот момент над долиной пронесся мощный бас Полковника, который взял на себя ответственность за жаркое:
Готово!
Ларго тотчас, словно ветром сдуло. Джулия осталась на своем месте.
Вы разве не голодны? осведомился я, покосившись на нее.
Я вегетарианка, сообщила девушка. А вы?
Просто не хочу, угрюмо отозвался я.
Не верю, усмехнулась она.
Джулия села рядом со мной.
Что такое? Чем вы опечалены? спросила она, пытаясь заглянуть в мои глаза. Я отвернулся, не отвечая ей.
Кажется, я поняла, засмеялась она. Вы расстроены из-за того, что Ларго спел для меня эту песню?
Я молчал. А она продолжала:
Вы приревновали меня. Это так забавно.
Не вижу ничего смешного, обиделся я. Она тотчас перестала смеяться и посмотрела на меня каким-то странным испытующим взглядом. В этот миг я отвел свои глаза в сторону и начал нести какую-то чепуху.
Я понимаю, он музыкант, выступает с концертами в Лондоне. Super Star А кто я такой? Клерк, один из тысяч, и неудачник
Не говори таких слов, Джон, вдруг, схватив меня за руку, сказала она. Какой же ты неудачник?! Разве это не ты нашел для нас воду? Ты подарил нам всем надежду!
От ее прикосновения меня мгновенно бросило в жар. Сердце запрыгало в моей груди.
У тебя учащенный пульс, сообщила она, отпустив мою руку. Похоже, ты и впрямь влюблен в меня
Что? переспросил я, не веря своим ушам.
Я учусь на медицинском факультете, пояснила Джулия. На кафедре кардиологии. Нам говорят, что сердцеэто просто насос, который гонит кровь по кругу. Я много раз видела его на картинках и макетах. Орган с несколькими отделами и отходящими кровеносными сосудами, вот, что такое сердце. А совсем недавно я побывала на операции по пересадке сердца. Оно бьется, пульсирует Это так странно! И трудно поверить, что оно способно чувствовать и любить. Я ведь до этого дня не сомневалась, что только инстинкты управляют людьми Иди, сказала она, кивая в сторону костра, где ели остальные. Наверное, там еще что-то осталось.
Когда я, поужинав, вернулся назад, она лежала на траве, глядя на звезды. Я лег рядом, и она вдруг прижалась к моей груди и тихо-тихо зашептала:
Джон, здесь каждый думает только о себе. В случае опасности они все будут спасать собственные шкуры. Но ты ты ведь не оставишь меня?
Я чувствовал, как прыгает сердце в ее груди. Она посмотрела на меня с мольбой в глазах. Я обнял ее крепко:
Ты не одна. Ничего не бойся. Я тебя не брошу. Ты под моей защитой!
А ты способен защитить меня? усмехнулась она, отстранившись от меня. Ты совсем не похож на Рэмбо!
Это правда, вздохнул я. Но зато у меня голова на плечах и навыки выживания, полученные благодаря отцу
Едва я сказал это, как вспомнил утреннее происшествие.
«Что же это было? Галлюцинация?»
Что такое? удивилась она, разглядев перемену в моем лице. Я качнул головой и продолжил начатую мысль:
Мой отец был военным. Служил в морской пехоте. Прошел войну в Персидском заливе. Он вернулся оттуда совсем другим человеком. Я так боялся его, что всегда обращался к нему «Sir» и ни разу не сказал «Dad». Иракская пуля застряла у него в голове. Его списали по ранению. Когда он вернулся с войны, я был слабым и щуплым мальчишкой одиннадцати лет, а он хотел сделать из меня солдата. Подъем в пять утра, пятьдесят отжиманий, бег на три мили Помню, я валился от усталости, падал от бессилия, а он бил меня своим армейским сапогом. Иногда разбивал мне лицо до крови. Но это все было еще терпимо. Больше всего на свете я боялся каникул, потому что в те дни отец тащил меня в горы или пустыню. В других семьях родители водят своих детей в поход, с собой они несут палатки, спальники, припасы в дорогу, но мой отец просто заводил меня в самую глушь и оставлял тамодин на один с превратностями судьбы. Как-то раз в горах я наткнулся на огромного бурого медведя и бежал от него несколько миль. Отец откуда-то со скал смотрел на мой необычайный кросс, а потом долго потешался надо мной