«Ах, так вот почему она пришла на работу так рано!» подумала Антониетта. Она хорошо знала Франческу. Антониетта любила ее, но, поскольку Франческа была близкой подругой ее матери, между ними чувствовалась настороженность.
Антониетта, сегодня ты будешь работать в «Августе», произнесла Мария. Когда будешь не занята, помоги Кики в других люксах. Но синьор Дюпон всегда в приоритете.
Антониетта удивилась тому, как быстро она продвинулась по служебной лестнице. Теперь ей регулярно поручали заботу о самых важных постояльцах, а Франческа сказала ей, что она идеально подходит для этой роли.
Номера люкс «Август», «Звездный свет» и «Замок» были по-настоящему роскошными, в них останавливались и члены королевской семьи, и рок-звезды, а также кинозвезды.
Антониетта идеально подходила для работы в этих люксах благодаря своему характеру. У нее достаточно собственных проблем, поэтому она не станет копаться в чужих. И ее невозможно удивить ни известностью, ни титулом. От нее требовалось только вежливое отношение. Она была вежлива с постояльцами, хоть и немного сдержанна, но свою работу выполняла тихо и хорошо.
Наконец Франческа отвела Антониетту в сторону и сообщила немного больше информации.
Синьор Дюпон отказался от услуг дворецкого. Он заявил, что хочет уединения, и его не надо беспокоить по пустякам. Ты должна выбрать самое удобное для него время обслуживания его номера. Кроме того, синьору Дюпону может понадобиться помощь, чтобы встать с постели. Если он
Я не нянька, прервала ее Антониетта.
Я знаю. Франческа натянуто улыбнулась угрюмой горничной. У синьора Дюпона есть медсестра, хотя он настаивает на том, что она ему не нужна. Если ему потребуется помощь медсестры, ее можно вызвать. Предупреждаю, что он весь в синяках, поэтому не удивляйся.
Ладно.
Антониетта, мне, наверное, не стоит говорить тебе, кто он, но
Тогда не говорите, сказала Антониетта.
Для нее это действительно не проблема. Она не сплетничает и не слушает сплетни. Персонал отеля замечательный. Пресса ни о чем не узнает. Именно поэтому в этом отеле так много эксклюзивных постояльцев.
С такой же вежливостью к постояльцам отеля относились и в деревне. Местные жители заботились о своих гостях, как о родственниках.
Я не хочу знать его настоящее имя, Франческа, произнесла Антониетта. Скажите только то, что мне надо знать.
Ну, у него своя служба безопасности, и тебе придется показывать охранникам удостоверение личности. Он забронировал люкс до сочельника. Хотя я сомневаюсь, что он продержится здесь так долго.
Он умирает? Антониетта нахмурилась.
Нет! Франческа рассмеялась. Я имела в виду, что ему станет скучно. Он хочет, чтобы кофе ему приносили ровно в семь утра.
Тогда мне лучше поторопиться.
Они обе пошли на кухню.
Я только что составила график работы на праздники, сказала Франческа. И я хочу, чтобы ты работала в Рождество с самого утра.
Антониетта остановилась как вкопанная и уже собиралась открыть рот, чтобы возразить, но Франческа повернулась и посмотрела на нее почти с сочувствием. Антониетта поняла, что Франческа не просто так заставляет ее работать в Рождество. Мать Антониетты, должно быть, сказала подруге, что ее дочь не пригласят на семейные торжества.
Лучше работать, чем сидеть одной в коттедже, сказала Франческа. Я тоже буду работать. И Пино с Кики.
«Все одинокие сердца будут работать в Рождество», грустно подумала Антониетта.
Я тоже работаю в Рождество, произнес Тониочень дородный шеф-повар, что только подтвердило мысль Антониетты.
Тони был женат на своей работе и вкладывал душу в еду, сегодня утром тоже. Для нового постояльца он приготовил большой серебряный кофейник, сливки и сахар, а также выпечку, хлеб, мясную и сырную нарезку и фрукты. Все повара, и особенно Тони, добавляли в каждое блюдо нотки сицилийской кухни.
Тони, заметила Антониетта, он заказал только кофе, а ты приготовил пир.
Он гость. Тони пожал плечами.
И он крупный мужчина! Франческа широко развела руки в стороны. Очень крупный.
В Силибри всегда питались очень сытно: даже в самом бедном доме к кофе подавали печенье и пиццу. Спорить было бессмысленно, поэтому Антониетта покатила тележку с едой к лифту.
В «Старом монастыре», хотя отель по-прежнему выглядел древним, были все современные удобства. Антониетта часто видела, как гости удивленно моргали, заходя за каменную перегородку и шагая к скромному лифту.
Она поднялась на лифте на верхний этаж и на мгновение прижалась к стене, размышляя над словами Франчески. Пора признать, что семья просто не хочет с ней знаться. Надо смириться.
Может, ей вернуться во Францию? Или в Рим?
Но она не чувствовала себя дома ни там ни там. Кроме того, ей надо окончить курсы массажистов.
Увидев свое отражение в зеркале, она выпрямилась и упрекнула себя. Постоялец не виноват в том, что она загрустила. Сделав радостное лицо, она покатила тележку мимо «Звездного света» к «Августу».
У двери люкса стоял мужчина в деловом костюме. Она и раньше знала, что гости приезжают с охранниками, но такого количества охраны в отеле не было никогда.
Охранник был не совсем дружелюбен, но, не сказав ни слова, посмотрел на фотографию на ее бейджике, взглянул на лицо Антониетты, шагнул в сторону и пропустил ее внутрь.
Она осторожно постучала в большую деревянную дверь. Ответа не последовало, поэтому, как ее учили, Антониетта вошла при помощи ключа-карты. Оказавшись внутри, она включила боковой свет и покатила тележку через тускло освещенную гостиную в главную спальню. Потом опять тихонько постучала в дверь.
Никакого ответа.
Постучав еще раз, она осторожно открыла дверь.
Синьор Дюпон?
Ответа снова не последовало, и, хотя в комнате было темно, Антониетта поняла, что постоялец спит. Его дыхание было глубоким и ровным. Судя по очертаниям его тела, он лежал на животе в большой кровати с балдахином, накрывшись простыней.
Я принесла вам кофе, тихо сказала Антониетта. Мне открыть шторы? Солнце вот-вот взойдет.
Да, сонно ответил он и пошевелился в постели.
Антониетта подошла к шторам, открыть которые было непросто. Окна были огромными, а темные бархатные шторы тяжелыми. Тянуть обеими руками за шнур было все равно что раздвигать занавес в театре перед спектаклем.
«Август» был ее любимым номером люкс, он занимал целое крыло «Старого монастыря», из его окон открывались панорамные виды. Из гостиной был виден океан, а из столовойдолина. Из окон главной спальни можно было посмотреть на руины древнего храма.
Антониетта взглянула в окно. Красные лучи солнца растянулись по небу, океан словно ласкался с восходящим солнцем. Она подумала, что готова вечно смотреть на эту красоту. Однако сейчас не время наслаждаться рассветом.
Антониетта обернулась и слегка вздрогнула, впервые увидев постояльца.
Он оказался не таким, каким она представляла его по описанию Франчески. Она ожидала увидеть стареющего, прикованного к постели и довольно крупного мужчину. И хотя он был действительно крупным, его было нельзя назвать тучным. Мужчина был очень рослым, широкоплечим и мускулистым.
Ему было около тридцати лет.
Однако Франческа правильно сделала, предупредив Антониетту о синяках: алые и черные кровоподтеки покрывали его руки, грудь и глаз, его верхняя губа опухла. У синьора Дюпона, или как там его звали на самом деле, были густые черные волосы, взлохмаченные и с запекшейся кровью. Ей стало немного любопытно, что случилось с постояльцем.
Не надо было открывать, сказал синьор Дюпон, и она догадалась, что он имеет в виду солнце. Он прикрывал глаза, пытаясь сесть в постели.
Я могу задернуть шторы, предложила Антониетта.
Нет, не надо.
«Скоро я привыкну к яркому свету», подумал Раф, хотя от боли у него пульсировало в ушах. В его мозгу снова и снова всплывали обрывки воспоминаний. Он отлично понимал, что его падение было серьезным.
Раф не боялся умирать. Однако он знал, какую печаль и хаос оставит после своей смерти, поэтому старался выжить. Он не забыл ужас на лицах своих телохранителей и панику вокруг него.