А еще эти отношения заставили меня оглянуться вокруг. Я словно потерял ту границу, которая делила для меня человечество по гендеру. Она исчезла. Я, всегда любивший красивых людей, увеличил количество удовольствия от созерцания прекрасного вдвое, сломав ту ширму, которая ранее не давала замечать это прекрасное среди представителей своего пола. Будто прозревший, вдруг начал видеть мир во всем его многообразии со всеми оттенками. Улавливая, как многогранны и неоднозначны отношения. Насколько лживы те правила, по которым привыкло выбирать себе партнера наше общество. Как часто мы подменяем изначальные инстинкты, толкнувшие нас к человеку, на толерантные оправдания. Мы называем эти древние инстинкты чем угоднодружбой, симпатией, «общими интересами», подменяя одно другим, потому что боимся безумно боимся себя самих.
Я видел, как такие, как я, прячутся под личинами, пытаясь выжить в обществе, которое боится меньшинства Почему? Почему изначально большее и по определению сильное вдруг боится такой незначительной группы людей, чуть-чуть отличающихся от них предпочтениями в постели? Бред. Замечал, как часто на мне задерживается взгляд тех, кто яростно ненавидит это «меньшинство» и как часто этот взгляд наполнен тягучим, почти осязаемым желанием. Я гораздо острее начал ощущать Мир. Марк словно содрал с меня слой кожи и обнажил нервные окончания. И эта несправедливость будила в моей душе волны протеста. Фонтанируя эмоциями, жарко и горячо я выкипал в разговорах с Марком. Он, выслушивая меня, добавлял дозу рационализма, удерживая меня на грани разумного в моем желании доказать что-то Миру. Улыбаясь, говорил, что рад моему превращению из симпатичного животного в человека, который думает и который волнуется не только за себя, но и за то, что происходит в нашем обществе. Но он останавливал меня, не давая выпячивать свое интимное и личное, когда я пытался отвоевать свое место под солнцем.
Не стоит шокировать мир трусами с прорезью сзади,говорил он мне,это не принесет понимания.
Говорил о том, что признание таких людей, как Элтон Джон, Фредди Меркьюри, сделали гораздо больше, чем сотни гей-парадов. Потому что это Личности. И уважение, которого они добились своим талантом, своим трудом, заставляет гораздо большее число людей пересмотреть свои позиции в отношении меньшинства.
Расти, мой мальчик, становись человеком, а постель оставь постелью.
И я, чувствуя его веру в себя, его поддержку, словно разогнулся. Впервые рядом со мной был человек, который верил в меня, верил даже с авансом на будущее. Это незнакомое чувство разливалось во мне океаном благодарности. Никогда и никто не давал мне этого. Родные с недоумением и долей осуждения воспринимали мою страсть к творчеству, считая это легкой придурью. А Марк давал мне толчок к созиданию. Желание делать, творить, создавать било из меня мощным потоком, я стал чаще участвовать в конкурсах, пытаясь охватить и опробовать разные формы самовыражения. Получая отклики, получая награды, я вдруг стал чувствовать, что способен на большее Мой внутренний дракон словно выбрался из скорлупы, перерос ее, и теперь у меня была вся Вселенная и не было горизонта у моего будущего.
Давая так много, Марк в ответ забирал немало. Я четко осознавал, что полностью принадлежу этому человеку. И так же осознавал, что ему это не нужно. Марк не признавал моих покушений на его свободу, давая неограниченную свободу и мне. И я бесился, жутко ревнуя и пытаясь его уязвить, перебирал девушек, пока не устал от бессмысленной односторонней войны
***
Поминая Слона и Моську, я сижу в пустой аудитории, пытаясь разобраться, во что все-таки влип, как это назвать одним словом и какое место занимаю в жизни Марка. Выводы вырисовываются печальные. Место я занимаю не то что скромное так, седьмая лебедь у пруда, и то в кордебалете. Сказать, что это царапает не только сердце, но и гордость не сказать ничего. Тяжело вздохнув, я опускаю голову на скрещенные на столе руки.
Привет,вдруг раздается над ухом девичий голосок, меня обнимают со спины, и рыжие волосы мягким водопадом окружают меня, отгораживая реальность.
Я замираю, восхищаясь этой картиной и наслаждаясь теплом и мягкостью девичьей груди, прижавшейся к спине.
Привет,мурлыкаю я, прибалдевший от происходящего.
Обдумываешь очередной план для того чтобы потрясти общественность и устои?девушка, разомкнув объятия, мягко опускается рядом, прижимаясь ко мне.
А я потрясаю?кошу я глазами на рыжеволосую красавицу.
Потрясаешь, даже не замечая?довольно хихикает в ответ девушка.
Да похоже я вообще не особо вижу,фыркаю я в ответ.Вот тебя как-то просмотрел.
Ничего. Я решила исправить эту оплошность, ты не против?
***
Я был не против. Моя Викуля. Самую малость ироничная, чуть-чуть дерзковатая, а главноепо-настоящему красивая. Викуля была словно холодное зимнее солнышко. Ослепительная, с густым пряным темпераментом, спрятанным под маской равнодушия. Она четко знала, чего хочет, и это мне глубоко импонировалочто нет этих бессмысленных плясок вокруг да около. Мы могли бы быть идеальной парой. Мы и были парой, формально. Оба немного помешанные на моде, фанатеющие от своей внешности. Своеобразный тандем. Мы четко понимали, что являемся друг для друга дополнительным аксессуаром к образу. К тому же нам неплохо было в постели. И это был отличный союз Почти, исключая те моменты, когда, повинуясь древнейшим инстинктам, она старалась привязать меня к себе не только разумом и желанием, но и бОльшим.
Марк откровенно восхищался нашей парой, признаваясь мне, что с удовольствием бы увидел девушку третьей в нашей постели. И хотя подобное было не новостью, и я уже вкусил на тот момент сладость страсти втроем и в сугубо «голубом» треугольнике, и в треугольнике с женщиной, но это его желание заставило меня ощетиниться. Я вдруг снова почувствовал в нем не просто любимого и любовника, но и соперника.
Одним словом, я запутался еще хлеще. И единственный человек, который еще как-то пытался распутать хитросплетения моих параллельных жизней, была Мила. С Милой мы были знакомы всегда. Я строил замки для ее спичечных принцесс в песочнице, нам покупали один велосипед на двоих, мы вместе эмигрировали с первой парты на последнюю в школе. Мы, трясясь от страха и незрелого возбуждения, вместе впервые читали потрепанную книжицу «про это». Одним словом, ближе, чем Мила, у меня не было никого. И, конечно, кому как не ей я выносил мозг, выплескивая свои тайны, страхи и чувства. Мила переплетала свою чудесную косу цвета зрелой пшеницы, хмурилась и, волнуясь, гудела родным глубоким грудным голосом:
Вик, ты идиот? Он же тебя съест и не подавится. Хренов любитель сладких мальчиков. Где твой мозг, откачай его из штанов на место и трезво оцени происходящее. Он с тобой просто спит, а ты выдумываешь сам для себя утешения. У тебя же есть Викуля. Красотка. Что ты потерял в его штанах? Чего такого, что у тебя самого нет? Медом тебе там помазали? Очни-иии-ись!
Попадая на период моего раздрая, когда моя война за Марка с Марком оставляла меня в аутсайдерах, она молча за компанию цедила что-нибудь высокоградусное и ждала, пока меня прорвет. Порой она была той самой ниточкой, которая удерживала меня в период особо острой боли на границе депрессии, не давая туда рухнуть. Мне бы поставить памятник ее долготерпению.
7
Оглядывая белый лед и ряды сидений из красного пластика, я слушаю невысокую плотную женщину.
Вик, меня очень впечатлила ваша работа, которую я увидела на ***ской выставке, и я хотела бы, чтобы вы разработали логотип для предстоящих соревнований.
Я радостно киваю, мне это тоже было бы очень интересно.
Но заплатить по существующим тарифам мы не можем. Понимаете? Бюджетженщина сморщилась,смешной. Можем ли мы договориться о меньшей сумме?
Можем,откровенно говоря, попроси она меня сделать все даром, я бы и тогда согласился. Лично для меня огромная честь поработать для нее. Она была старшим тренером для нашей сборной по фигурному катанию, и немало ее подопечных выводило нашу страну в золотые призеры. Она была для меня почти легендой, и меня откровенно огорчало, что вот такие люди вынуждены считать грошики.
Если бы не наши спонсоры, мы бы и этого не могли,она, подняв руку, машет кому-то за мой спиной, и ее лицо озаряет настоящая улыбка.
Марк!женщина, перехватив меня под руку, тянет за собой, в полголоса рассказывая.Это один из людей, который спонсирует такие соревнования, давая нашим ребятам возможность заявить себя на ледяной арене мира.
Рад вас видеть, Софья Михайловна,Марк склоняется в джентльменском поцелуе над ручкой женщины.
Познакомьтесь, Марк, это Виктор, отныне официальный разработчик логотипа для будущих соревнований.
А мы знакомы,удивляю я ее.Неожиданная встреча, Марк,протягиваю ему руку для приветствия.
Мир тесен,бормочет Марк. И, обращаясь к Софье Михайловне, продолжает,Слава пригласил меня посмотреть его конкурсную программу, если вы не против.
Нет, конечно,вспыхивает улыбкой она в ответ,я сама ему посоветовала, зная, как высоко вы способны оценить мастерство,и она машет в сторону катка.
По нему скользит тонкая фигура парня. Он приветливо поднимает руку, сверкнув улыбкой. Мое сердце дрожит в предчувствии. Звучит музыка, и парень, стремительной птицей разрезая пространство, скользит по льду. Я наблюдаю с какой-то дозой мазохизма за тем, как Марк с искренним восхищением смотрит на него. И переживаю, понимая, что это восхищение заслужено. Мой внутренний дракон раздраженно обхаживает бока шипастым хвостом. Женщина, оставив нас наслаждаться зрелищем, уходит, извинившись. После того как музыка затихла, оставив парня посреди катка в завершающей позиции, Марк выдыхает. А я с силой сжимаю бортик, стараясь удержать бушующую во мне ревность. Парень, подъехав к бортику, облокачивается на него и, равнодушно скользнув по мне взглядом, обращается к Марку:
Привет. Что скажете?
Замечательно. Я искренне получал удовольствие. Скажи, как дела с твоим костюмом?
Он почти готов, Марк. Мне хотелось бы кататься сегодня в нем для вас. Но к сожалению, не получилось.
И так все хорошо, Слав.
Без костюма часть общей картины теряется, это, конечно, красиво, но не такпарень делает паузу и, поймав заинтересованный взгляд Марка, выдыхает,сексуально.
Бровь Марка знакомо выгибается в немом вопросе, но взгляд он не отводит. И я, сжимая зубы, стараюсь дышать. Черт! Гребаный фигурист, я тебя нашинкую твоими собственными коньками, если еще раз посмеешь
Не хотите обсудить кое-какие детали? продолжает тот клеить Марка, игнорируя мое присутствие.
Какие детали?голос Марка подозрительно проседает, сметая остатки моего самообладания.
Отправишь ему свои детали голубиной почтой,мой голос резко рассекает густую атмосферу намечающегося флирта.Ты мне нужен, Марк, нам стоит кое-что обсудить.Я, впиваясь в руку, дергаю его от бортика.
Марк с заледеневшим взглядом идет со мной. Широким шагом он направляется к выходу, не оборачиваясь, вынуждая меня ускориться, и я еле успеваю за ним. Так мы минуем выход и застываем на стоянке перед его машиной.
Ты что себе позволяешь?!его голос продирает меня песочком.
А что позволяешь себе ТЫ?возвращаю я ему в ответ шипение.Я многое готов вытерпеть, всю эту череду твоих постельных принадлежностей Но вот так на моих глазах?!
Не смей меня контролировать! Мне это надоело! Слышишь? Ты безусловно хорош, я бы сказал, фантастически хорош, но ты исчерпал лимит моего терпения своими попытками контроля и сценами ревности. Все, Вик. Ариведерчи. Было супер.
Марк!!!я со злостью пинаю закрывшуюся за ним дверь машины.Ты не можешь так уехать!
Но в ответ я вижу лишь красноречивый знак с участием среднего пальца.
Аааааа! Меня разрывает и колбасит от злости. Вылетев со стоянки, я с остервенением накидываюсь на забор, вымещая на нем свое бешенство. Сука! Ариведерчи! Было супер! Скотина!
Боже, какие страсти,раздается ехидный голосок позади меня.
Я, резко обернувшись, сжимаю кулаки, готовый накинуться на любого. Передо мной стоит тот самый фигурист.
Поговорим?он по-деловому перекидывает спортивную сумку с одного плеча на другое.
Любопытство заставляет меня остановиться.
Значит, это правда? Я думал, это просто слухи, что у Марка очень широкие взгляды на секс.
Я внутренне сжимаюсь, проклиная себя. Молодец, Вик, ты, кажется, подставил Марка.
С чего это ты взял?я стараюсь как можно ехиднее хмыкнуть в ответ.
Судя по твоей реакции...
А с чего ты взял, что дело в сексе? Может, дело в том, что я хотел получить больше за свою работу?выгребая зачатки разума из-под обломков сердца, отвечаю я.
Мда?парень явно задумывается.
«Спортсмен!мысленно ликую я.Кажется, мне удалось выкрутиться. Подбрасывая эту версию в качестве приманки, я сбил его с верной мысли».
Черт!губы парня досадливо изгибаются.А я надеялся Мне казалось, я ему нравлюсь.
Как спортсмен, безусловно,киваю я сочувственно ему головой.
Жаль. Говорят, он очень щедрый со своими любовницамион вопросительно смотрит на меня.
Я поражаюсь той наивной и бесхитростной жадности, что светится во взгляде у парня. Как же такое возможно? Я видел его на льду, видел, как тонко его душа чувствует музыку, преобразуя это в полные изящества, силы и скорости движения. И тут такой неприкрытый примитивизм? Деньги? Это тот максимум, который он хочет получить от Марка? Какая слепая жадность. Марквот самое ценное, что можно хотеть; зная его, все остальное тлен.
***
В неделе семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. Десять тысяч восемьдесят минут. Шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд. И каждую секунду я прочувствовал. Каждую секунду без Марка. Он игнорировал меня. Не отвечал на звонки, на смс, на длинные письма по электронке. Я извинялся, объяснял, умолял Все тщетно.
О том, что он уехал в командировку, я узнал еще в первый день. Поэтому дежурство возле его дома было бессмысленным. И я тихонько грыз себя, впадая то в отчаяние, то в состояние озлобленности, то в меланхолию. У меня была ломка. Стопроцентная реальная ломка. Тело выкручивало от желания, кожа горела, а губы запекались температурной корочкой. Мааарк Кто же ты такой, что же ты такое, что я даже физически завишу от тебя?
Надвинув капюшон толстовки низко на глаза, лихорадочно выкручивая кольца на пальцах, я жду Марка у его машины на парковке. Нам все же нужно поговорить. С удивлением вдруг замечаю, что кольца болтаются и удерживаются только благодаря костяшкам на сгибах. Занятый этим открытием, я пропускаю появление Марка, и только инстинкты, всколыхнувшись и прогнав по позвоночнику толпу мурашек, заставляют меня подобраться и почувствовать его. Я медленно поднимаю глаза, встретившись с его чайными.