Мне это ничем не поможет. Где я здесь лодку раздобуду? Я открываю рот, но сказать мне нечего, поэтому молча смотрю на океан.
Чип прослеживает направление моего взгляда.
Красиво, правда? Знаешь, что говорят об океане?
Не уверена, кто там что говорит или это риторический вопрос?
Говорят, что если всматриваться в океан достаточно долго, негромким серьезным голосом говорит Чип, то получится заглянуть себе в душу.
Я в порядке! громко заявляет Шанти, снова имитируя мой голос. Как будто мне требуется напоминание в обратном!
Звучит здорово. Что ж, тогда я, пожалуй, схожу на пляж и полюбуюсь океаном.
Я почти спустилась по лестнице. Ну и ладно, что нет Wi-Fi, на небе сияет солнце, и прогулка по пляжу лучшее из того, чем я могу тут заняться, чтобы скоротать остаток дня.
Чип указывает на дорогу.
Иди вниз по склону холма это самый короткий путь. По дороге полюбуешься потрясающими представителями местной флоры. А вот если встретишь бизона с поднятым хвостом, лучше не приближайся к нему. Они тут повсюду бродят.
Куда, черт подери, меня занесло?
Я повторяю в обратной последовательности путь, который мы с тетушкой проделали сюда на квадроцикле. У подножия холма ощущаю под обутыми в шлепки ногами теплый песок. Народу на пляже прибавилось, но, к счастью, нет отпускников. Никто не прохаживается по песочку и не снимается в полный рост, выставив на всеобщее обозрение собственную задницу. Не то чтобы мне когда-нибудь доводилось бывать на пляже в то время, когда люди приезжают в отпуск, но именно так я себе представляю эту картину. Повсюду кипучая деятельность. Дети барахтаются на мелководье у берега, парочки катаются на гребных лодках по заливу, маневрируя между парусными шлюпками и яхтами, большая группа направляется на экскурсию по подводному миру, дружно шлепая ластами. Несмотря на все это, на пляже тихо. Должно быть, из-за отсутствия машин.
Я подхожу к стоящей рядом с кабинками для переодевания хижине, где можно взять напрокат пляжные принадлежности. Находящаяся внутри девушка, примерно моего возраста, но ниже дюймов на пять, отрывается от подсчитывания чеков и поднимает голову. В ней чувствуется стиль, который нельзя приобрести с ним можно только родиться. Ее волосы зачесаны наверх и подвязаны шарфом с цветочным узором, поверх бикини надета свободная майка, а руки увешаны бисерными фенечками вперемежку с золотыми браслетами, которые так и сверкают на загорелой коже.
Ну, привет! Удивительно, но говорит она с британским акцентом.
Мне, пожалуйста, пляжное кресло. Мгновение спустя я с сожалением соображаю, что она не добавила привычного и ожидаемого «Чем я могу вам помочь?». Должно быть, я говорю, как брюзгливый старик. Или полная стерва. Оба варианта так себе.
Девушку, похоже, мои слова ничуть не смутили.
Или все же шезлонг?
Нет, кресла будет достаточно.
Когда она выходит из-за стойки, я замечаю странное несоответствие между ее верхней и нижней половинами: узкие плечи и плоская грудь и при этом неожиданно пышные бедра, задрапированные парео цвета фуксии.
Как проходит день? спрашивает она, вытаскивая из груды кресел одно.
Хорошо, вру я и вымученно улыбаюсь.
Удивительно, сколько людей за сутки поинтересуется, в порядке ли ты, пока, наконец, не начинаешь себя чувствовать совершенно не в порядке. Этой девушке на самом деле вовсе не интересно, как там проходит мой день. Точно так же, как и бариста в «Старбаксе» в аэропорту отнюдь не жаждала услышать честного ответа на ее приветственное «Как поживаете?», когда я заказала ванильный латте.
Протягиваю девушке деньги, и она тут же возвращается к своим чекам, напрочь забыв о моем существовании. Я волоку кресло прочь и раскладываю его, едва удается найти свободное местечко всего в нескольких ярдах от пункта проката. Не успеваю я прилечь, как из сумки раздается звонок телефона.
У меня внутри все сжимается, но, оказывается, это всего лишь Нина. Я так шумно выдыхаю от облегчения, что могла бы сдуть одну из парусных шлюпок в заливе.
Нина: Ты что уехала из города на все лето???!
Я улыбаюсь. Со знаками препинания она, как обычно, переборщила такая уж у нее манера общения.
Я: Прости, не попрощалась. Все произошло очень быстро.
Вот уж поистине преуменьшение года.
Я: Ты ведь и сама сегодня уезжаешь правда?
Я с силой сжимаю телефон. Хоть бы она ответила утвердительно! Остается только надеяться, что она не наделает глупостей. Например, не приплывет на пароме прямиком сюда. С нее станется!
«Я никуда не поеду» было первое, что она заявила мне, когда мы увиделись через несколько часов после того, как я получила результаты теста. Нина примчалась ко мне домой, верно заключив, что выданный мне вердикт повод для скорби, а не празднования.
Хоть я тогда и пребывала будто в тумане, все же сразу поняла, о чем она толкует. Предлагает остаться дома со мной, отказавшись от своего подарка на выпускной двухмесячного путешествия по Южной Америке, где живут ее родственники со стороны матери. О том, на какую колоссальную жертву она готова пойти ради меня, можно было судить хотя бы по тому, что чемодан эта ярая противница тщательного планирования собрала еще неделю назад. Все же я не удивилась. Нина прирожденный образчик добродетели, из тех, кто во время дождя надевает галоши и идет спасать выползших на мокрое слизней. Одним из которых вдруг оказалась я сама.
Я отрицательно помотала головой, и она сразу все поняла, как обычно и бывает, когда дружишь с человеком чуть не с пеленок. С таким отказом не спорят, и разубеждать тут не в чем.
В общем, она вошла в дом и крепко меня обняла, а когда отстранилась, ее щеки были мокры от слез. Мои нет.
Знаю, наступит время, когда ты все же захочешь об этом поговорить. Она хлюпнула носом, глядя на меня взглядом олененка. И тогда я непременно тебя выслушаю. Но до этого дня я не намерена лишаться общения с тобой.
Потом мы вдвоем забрались в постель и посмотрели три холлмаркских фильма подряд. При этом Нина непрерывно комментировала происходящее, великодушно выдавая за беседу то, что на самом деле было ее монологом.
Она пришла на следующий день, и потом, и снова. Благодаря ей наша дружба сохранилась, хотя сама я разваливалась на части.
Нина: Да, уезжаю. Сейчас на пути в аэропорт. Ты правда уверена?
Я: ДА.
Потом одно за другим приходят еще несколько сообщений. У меня все внутри сжимается, когда я вижу имя отправителя Брук. «Нет уж, спасибо». Я удаляю их, не читая.
Засовываю телефон в сумку и пытаюсь устроиться поудобнее. Спинка у пляжного кресла установлена прямо, я пытаюсь увеличить угол наклона, но мне это не удается. Тогда я встаю с кресла, опускаюсь рядом с ним на колени, чтобы лучше видеть регулятор, но он заел и не дви-гается.
Давай помогу! Я поднимаю голову и вижу парня примерно моего возраста с большой сумкой подводных масок в руке.
Все в порядке, сама справлюсь.
Не обратив на мои слова внимания, парень бросает сумку и нагибается, чтобы отрегулировать кресло. Это нежелательное вмешательство распаляет во мне ярость.
Сказала же, что сама справлюсь! Я снова дергаю за злополучный рычажок.
Парень пятится с поднятыми вверх руками, показывая, что сдается.
Ну, извини! Я просто работаю на пляже, и в мои обязанности входит помогать туристам.
Я не туристка, зло отвечаю я, хотя это не вполне так. Просто его замечание показалось мне ужасно оскорбительным. Как будто я вырядилась в футболку с надписью «Я люблю Каталину» и снимаю себя с помощью селфи-палки.
Парень смотрит на меня с сомнением.
Никогда тебя раньше не видел, хотя вот уже восемь лет провожу здесь каждое лето.
Ну, то есть формально я не туристка. Приехала к тете погостить.
Он явно хотел спросить еще о чем-то, но тут мимо нас прошла группа семилетних девочек, которые активно махали ему руками и кричали: «Привет, Бен!», будто он знаменитость какая. Вообще, это не лишено смысла. Внешность у парня смазливая густые каштановые волосы и вечно улыбающиеся губы, девчонки в таких то и дело влюбляются по самые уши. Он салютует им в ответ, и одна девчушка останавливается и продолжает махать, пока подружки силой не уводят ее за собой.