Варя заправила за ухо каштановую прядь, немного наклонила голову, взгляд в сторонуобдумывает, нужно ли озвучить свою мысль. Посмотрела на меня и я слегка разведя ладони, лежавшие на скрещенных коленях, глядя в ее глаза, понимающе кивнула. И она все же произнесла:
Еще я перестала его интересовать может быть потому, что тогда я сильно ну растолстела. Я много ела, даже когда не очень хотела. Похудела только перед поступлением в институт, а тогда Варя, слегка нахмурившись, глядя в подлокотник моего кресла, замолчала.
Женщины, перенесшие насилие, нередко имеют проблемы с весом, она подняла на меня взгляд и я, глядя ей в глаза, неторопливо произнесла, часто по принципу компульсивного переедания, то есть, как в твоем случаеесть несмотря на то, что не особо хочется. Делают себя некрасивыми, чтобы не привлекать интереса мужчин. Это подсознательная модель поведения, этакий механизм самозащиты.
Угум, согласилась Варя, снова глядя в подлокотник, я похудела именно после того, когда уже все закончилась, а тогда никак не могла этого сделать.
Варя, негромко позвала, давай перейдем к тому, когда и как мама узнала о происходившем. Ты сама ей об этом рассказала, да?
Да. Кивнула она, вновь переводя взгляд от подлокотника мне в глаза. Мне было уже пятнадцать, в наш класс пришла новая девочка и мы подружились. Я ей рассказала про это и Варя запнулась и прочистила горло, нервозно улыбнувшись. Я немного подалась вперед, мягко полукивнув и она снова заговорила, и только после реакции Нины и ее слов, я уже точно поняла, что это было на самом деле и насколько это ненормально.
И ты рассказала маме, Варя кивнула и я, слегка понизив голос, спросила, как она отреагировала?
Не поверила. Невесело и кратко улыбнулась Варя, глядя поверх моего плеча. Сказала, что я все это выдумала. Плакала и ругалась, спрашивала чего мне не хватает, Никита же нас всем обеспечил и я просто бешусь с жиру. Она говорила, что если я еще кому-то так еще совру, то Никиту посадят на большой срок, а мы с ней и братьями по миру пойдем.
Она сказала об этом Никите?
Да, он все отрицал и тоже ругал меня. Но не бил. Его это напугало, но то, что мама на его стороне
Варя замолчала, так же глядя над моим плечом и потянувшись пальцами к волосам, чтобы провести по пряди, уже заправленной за ухо. Жест-адаптор. Непроизвольное движение для самоуспокоения при волнении, стрессе. Я молчала, давая ей паузу перед переходом к еще более неприятным вещам. На монтаже эти перерывы вырезаются, вырезаются моменты, когда человек подыскивает слова, вырезаются проявление молчаливых поведенческих реакций вроде таких как у Вари, и создается впечатление динамичного интервью, по факту идущего порой в разы дольше, чем тайминг итогового ролика. Варя неглубоко вздохнула и перевела на меня взгляд. Готова.
Что ты чувствовала тогда?
Страх. Варя снова изменила положение тела, слегка опираясь локтем на подлокотник и глядя в пол, закусила губы на секунду. Мне было очень страшно. Я не могу сказать, чего конкретно я боялась, мне просто было страшно.
Ты испытывала вину?
Она вздохнула и снова невесело улыбнулась. Взяв стакан воды со столика рядом с ее креслом, пригубила, на секунду дольше требуемого закрыв глаза. Нежелание касаться этого вопроса, ей нужна передышка перед ответом, плюс сработала вегетатикау нее пересохло в горле, ибо тема имеет высокую эмоциональную значимость.
Варя, мы можем прерваться. Успокаивающим тоном предложила я и посмотрела на кивнувшего Глеба, неотрывно следящего за бывшей пациенткой сидя на диване рядом с напряженным супругом Вари, недалеко от Кати, снимающей наушники и собирающейся остановить запись.
Нет, все в порядке. Отрицательно повела головой Варя, неловко и с извинением улыбнувшись мне, неторопливо кивнувшей. Обстановка дома была не очень. В школе Нина начала перживать, когда я ей сказала, что все выдумала. Мне кажется, что тогда я в это почти поверила. Я даже говорила Нине, что Никита на самом деле очень хороший, что он меня любит и я не знаю, почему я ей соврала насчет него. Честно, я его оправдывала, в глубоких карих глазах Вари затертая нервозность и эхо стыда, даже для себя в тот момент.
Варя, ты говорила об этом с психологом, негромко напомнила, снова кивая и не отпуская ее взгляд,Стокгольмский синдром это патологический механизм адаптации. Он неправильный, но когда у человека нет никакого выхода, психика оберегает себя как может, в том числе и таким путем. Это не значит, что ты поступала плохо, пытаясь прикрыть насильника, это значит, что ты переживала стресс такой силы, что инстинкт самосохранения избрал подобный вариант защититься от него и того что он с тобой делал. Сделав секундную паузу, расставляя акценты, убедительно произнесла, ты абсолютно ни в чем не виновата и тебе не надо стыдиться, тебе просто нужна была помощь. Варя, глядя мне в глаза, немного расслабиласьв немного приподнятых плечах перестало угадываться напряжение, взгляд стал спокойнее и я, вновь стерто полуповторяя ее позу, продолжила, Нина ведь не стала слушать тебя, правильно?
Да, она рассказала своим родителям и они пришли к нам домой с милицией. Вернее полицией, тогда милиция еще была. Отчима посадили на тринадцать лет, он умер от пневмонии через семь. Когда его посадили, с мамой отношения окончательно испортились и я уехала жить к бабушке, к папиной маме. Папы на тот момент уже не было в живых, но с бабушкой я всегда поддерживала отношения. Близкими они стали, когда все выплыло наружу. С мамой мы по сей день не общаемся. Я пробовала поговорить с ней несколько раз, но она как будто я ей совсем чужая.
А с братьями ты общаешься?
Тоже нет, слегка пожала плечом Варя, и одновременно уголок ее губ на краткий миг пошел внизсожаление.
Они знают, что случилось? добавив участия в интонации, спросила я.
Не думаю.Покачала головой Варя.
Как сложилась твоя жизнь? поймав ее взгляд, улыбнулась, немного склонив голову в сторону дивана, на котором был ее муж.
Варя тоже улыбнулась и на секунду повернула голову в его сторону.
После окончания школы я поступила в институт, там познакомилась с будущим мужем. У меня до этого были отношения, но так несерьезно и Варя заметно подбирала слова и замолчала, слегка нахмурившись и глядя в пол.
Снова погружение в трясину, ей сложно и стыдно говорить об этом. И стыдно не потому, что недалеко ее муж.
С людьми, которые не всегда хорошо к тебе относились. Завершила я, и она согласно вздохнула. Это последствия тех отношений, что были в твоем доме. И потянула ее из трясины, подсказав, когда ты осознала это?
Когда познакомилась с Витей. Ну, с мужем, на тот момент будущим, Варя улыбнулась. Черты ее лица, слегка искаженные напряжением, расправились. Витя был непонятный для меня и сначала я не хотела с ним общаться. Хорошо, что тогда я обратилась в кризисный центр и работала с Глебом Алексеевичем. Начала понимать, почему я выбирала мужчин, которые плохо ко мне относились, и почему мне Витя кажется странным. Нормальные мужчины для меня были странны, неловко хохотнула и снова посмотрев на мужа, улыбнувшегося ей в ответ. Она повернулась ко мне, сейчас у нас все хорошо, мы работаем, у нас подрастают дочка и сын.
Диалог пошел легче, когда Варя рассказывала о своей нынешней жизни, о том, как помог ей пережить и проработать свои проблемы ее супруг. О детях, о которых она говорила с охотой и любовью. В конце, на наш традиционный вопрос, Варя, подчинившись жесту Кати указавшей на нужную камеру, глядя в объектив, произнесла:
Что пожелать мне хочется сказатьне молчите. Есть люди, добрые и милосердные, которые обязательно помогут, поддержат и не осудят. Это всегда страшно, это больно и страшно, поэтому об этом нужно рассказывать. Хороших людей больше, чем плохих, я точно это знаю.
После окончания съемки, недолго побеседовав с Варей и Витей, покидающих нас, начали разбор аппаратуры. Мы с Глебом грузили технику в багажник моей машины, пока Катя сдавала студию, и он, запихнув штатив в багажник, сжал мою кисть, когда собиралась закрыть его. Разглядывая блик закатного солнца на золоте на его безымянном, уже предполагая, что он сейчас скажет, глубоко вздохнула. И Глеб, которого я люблю, уважаю и обожаю, но иногда он меня подбешивал излишней проницательностью, произнес: