От моего, казалось бы, резонного вопроса, ее щеки заалели. Диана широко распахнула глаза и воззрилась на меня с недоумением.
Что ты имеешь в виду?
Мне стало смешно, несмотря на всю серьезность ситуации.
Только то, что сказал. Ты ласкаешь себя, Диана? Расскажи, как делаешь это. Что тебе нравится?
Она нервно сглотнула и покачала головой.
Я не делаю ничего такого
А в ванной или под душем? Неужели у тебя никогда не возникало желания прикоснуться к себе?
Нет!
Она ответила слишком поспешно, и я уловил фальшь.
Как на счет петтинга? С парнем или подружкой?
Она снова покачала головой и посмотрела как на сумасшедшего, рассмешив меня сильнее. Двадцать один годдостаточный возраст для раскрытия собственной сексуальности. Многие девчонки ее возраста уже перепробовали все, что только можно. И даже то, что нельзя. А эта словно с луны свалилась.
И прямо ко мне в постель.
Я продолжал ласкать, внимательно наблюдая за ее реакцией. И вскоре мне стало не до смехаДиана так бурно реагировала на ласки, что я едва сдерживался. Но все же был полон намерения для начала восполнить пробел в ее сексуальном образовании.
Глава 8
Диана
К чему все эти вопросы? Почему он не мог просто сделать свое дело и оставить в покое? И почему, собственно говоря, мне было так стыдно? Да, я не имела никакого сексуального опыта, да и откуда ему взяться? Нет, я вовсе не недотрога и не монашка. Не хранила себя для кого-то особенного, не считала девственность чем-то очень драгоценным, необходимым для брака или еще какие глупости. Просто не успела с нею расстаться. Скажем так, не подвернулся подходящий случай.
Вернее нет, даже не так. С последним парнем решилась идти до конца. Несколько раз, во время поцелуев, его пальцы пробирались мне под юбочку и жадно шарили там, словно силясь отыскать неведомое сокровище. Терзали клитор, ощупывали половые губки. Но тогда во мне эти действия не вызывали ничего, кроме отвращения. Я отстранялась и всячески пыталась избежать подобных ласк. Целоваться мне нравилось гораздо больше, да и внутрь меня пальцы парня не проникалитак что вряд ли это можно считать петтингом. Да и удовольствия было нольчто мне, что ему. Он обещал, что после первого раза моя сексуальность пробудится. Типа, когда я перестану быть девственницей, то сумею оценить его талант соблазнителя.
Хрена с два!
Несмотря на отсутствие опыта, каким-то врожденным шестым чувством, я понимала: что-то идет не так. Несмотря на все усилия парня, так и не могла расслабиться. Даже притвориться, будто получила оргазм, не моглаполучалось как-то глупо, слишком наигранно. Даже новичку понятно: симулирую.
А потом узнала, что у парня (теперь уже бывшего) я такая не одна.
Не в смысле, что он специализировался на девственницах, вовсе нет. Наоборот, другие его девушки были более опытны и на все согласны. Меня же, как я потом узнала, он хотел во что-бы-то ни стало соблазнить. Для него это стало делом чести.
Тьфу, даже звучит противно.
Что за честь такая, затащить девушку в постель? За глаза он называл меня холодной селедкой. Говорил друзьям, будто в постели я холодна и неподвижна, как дохлая рыбина. Но, несмотря ни на его, не на мои собственные усилия, побороть смущение и внутренние страхи не получалось. Только потом я поняла, почему мое тело не реагировало на его прикосновения. Наверное, подсознательно мне было понятно, что он совсем не тот мужчина, с которым хочу сделать это. Или потому, что он попросту не умел и не мог довести меня до той черты, перейдя которую, я смогла бы полностью раскрепоститься.
И хорошо, что у нас с тем парнем ничего не вышло.
Даже не верится, выдохнул Дав.
Отвлеченная раздумьями, я не сразу поняла, о чем он. Во что ему не верилось? В то, что на земле есть девушки, которые в свои двадцать один остались совершенными невеждами по части секса? Или в то, что он сам так бурно реагирует на меня?
Он хотел осень сильноне знаю почему, но я была в этом уверенна. Его зрачки сузились, дыхание стало частым, а голос хриплым. Выражение стало совсем другим: словно пропал властный похититель, насильник и похититель девушек. Остался просто мужчина, опьяненный чувствами, не меньше, чем я сама.
От одного его напряженного взгляда меня всю бросало в жар. Его широкие, слегка мозолистые, шероховатые ладони с длинными пальцами пианиста путешествовали по моим ногам вверх-вниз, оглаживали бедра, касаясь особенно чувствительной кожи на внутренний стороне. Несмотря на весь ужас ситуации, я поддавалась на эту провокацию. Там, между ног, стало так влажно, что я устыдилась собственного поведения. Как можно быть скованной с собственным парнем, но течь от одного прикосновения чужака? Того, кого я должна ненавидеть всем сердцем? Разве такое возможно?
И все же
Наверное, все дело в его опытности, неторопливости движений. Бывший парень ласкал меня слишком резко, напористо. Прикасался к совершенно сухому клитору без предварительной подготовки. Я не была готова к такому вторжению.
А сейчас жаждала его.
Твою ж мать, я мечтала, чтобы Дав прикоснулся ко мне там. И даже приподняла бедра, бесстыдно предлагая себя.
Тебе хочется большего, да, девочка?
Его мягкий баритон обволакивал меня, подобно магическому покрывалу. Заставлял забыть, кто я, где и с кем нахожусь. Меня словно подменили, превратив в тугой сгусток из желания и похоти. Я не могла думать ни о чем другом, сосредоточившись на массирующих, поглаживающих прикосновениях Дава.
Да-а-амое признание прозвучало как стон. Стон удовольствия.
Дав ненадолго отстранился. Но только для того чтобы взять подушку и подложить ее мне под попу. Теперь я лежала перед ним, как какое-то диковинное блюдо, поданное на шелковой тарелке. И он собирался есть меня руками, как недавно макбус. Руками, губами и языком.
Только подумав об этом, я вспыхнула, как факел. Напряжение между бедрами стало невыносимым. С губ сорвался еще один тихий стон. Никогда не думала, что буду практически умолять насильника, взять меня.
Нет, не отыметь, грубо и жестоко. Но доставить удовольствие. Я знала, чувствовала: Дав это может.
Что у нас здесь? Да ты же вся мокрая, девочка.
Он был явно доволен моим откликом. Сложил вместе средний и указательный палец, смочил в моей же влаге и распределил по всей вульве. Его пальцы осторожно, ласково прикоснулись к клитору, а после принялись плавными круговыми движениями выводить на нем тайные знаки. Ослепляющая молния экстаза прошибла мое сознание. Такого дикого восторга и наслаждения никогда не испытывала. Даже не знала, что так бывает.
Я слышала частое хриплое дыхание Дава, что вторило моему. Чувствовала его горячее дыхание на моем сокровенном местечке. Вторая его рука массировала мой живот, дотянулась до груди. Не прекращая интимной ласки, он поцеловал меня в губы, терзая их с мягким напором. Потом настал черед шеи, плеч, груди. Он ласкал меня так, словно я была самой желанной девушкой на земле. Совсем не пленницей, не рабыней. Но его добровольной жертвой. Ловкие пальцы все еще совершали свой эротический танец на моем клиторе, а губы сомкнулись вокруг соска. Втянули его в рот, и я вскрикнула от острого наслаждения. Сил на сопротивление не осталось. Я уже не помышляла о побеге, полностью погрузившись в эти сладко-горячие ощущения. Извивалась под Давом, страстно прижималась к нему. Инстинкты, доставшиеся от прародительницы Евы, подсказывали: я близка к чему-то особенному, неповторимому. Греховному, но вместе с тем возвышенному, почти священному.
Дав?..
Я позвала его по имени, будто мечтая разделить этот момент наивысшего торжества.
И он откликнулся на мой зов. Его голова разместилась между моих раскинутых в стороны ножек, а место пальцев занял твердый, влажный язык. Он вылизывал меня, порыкивая от удовольствия. Я в последний раз приподняла бедра, вцепилась ему в волосы, словно боясь, что он остановится, покинет меня.
Ошеломляющий оргазм не заставил себя ждать. Я пропала, растворилась в этих пьянящих ощущениях. Все мое тело сотрясалось в сладкой лихорадке, с губ слетали бессвязные звуки.