Я дал тебе показания. В ванной комнате. Ты все запомнила, или стоит повторить?
Я вспыхнула от его слов. Подалась навстречу.
Если ты
Сказал же, за новой порцией пришла, довольно откинулся на спинку стула, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц. Или ты тоже хочешь, чтобы тр*хнул тебя? Без проблем, он наклоняется, подается ко мне навстречу. Его пальцы касаются моих, скользят по ним.
Мне вдруг становится холодно. Тело бьет озноб. А он взглядом спускается вниз, и замирает на моих сосках, торчащих из тонкой ткани рубашки. Лицо полыхает от стыда и злости.
Может, тебя в карцер?
Засмеялся.
Только если наедине с тобой, сладкая.
Открыла папку и швырнула несколько фото убитой девушки на стол. Он опустил на них взгляд, замер. На лице ни одной эмоции, но я знаю, что внутри него сейчас поднимается буря.
Схватив самый верхний документ, начинаю зачитывать его. Это заключение суд мед эксперта по результатам вскрытия трупа.
На теле убитой были обнаружены колото-резаные раны в количестве трех штук. В области живота, чуть правее пупкапосле каждого прочитанного предложения я будто ненароком поднимаю на него беглый взгляд. Смотрю, изучаю его реакцию. Он неподвижен. Будто изваяние каменное. Сидит и смотрит на фотографии. Будто пытается запомнить рисунки до мельчайших подробностей.
Лезвие прошло сквозь верхний изгиб толстой кишки
Вдруг раздается скрипение. Ножка его стула о пол. Он молчит. Только теперь на меня смотрит. И взгляд его острый, будто лезвие, проникающее мне под кожу, желающее сделать больно. Также больно, как и ей тогда.
Ты можешь молчать, произношу тихо, прочистив горло. Откладываю в сторону бумаги.
Можешь строить из себя крутого, можешь бросать в мою сторону грязные шуточки, но мы ведь знаем правду. Ты убил ее. Зарезал девчонку. Хладнокровно или из ревности, а может это был просто случай?
А вот теперь в его глазах ненависть. Он смотрит на меня так, будто в любой момент готов броситься и придушить. Подаюсь к нему навстречу, желая раздразнить зверя, желая увидеть его ярость.
Ты сядешь, Русаков. А на зоне тебе уж точно не жить. Я ведь не дура. Узнала кое-какую информацию. Есть много людей, которым ты сделал плохо Многие спят и видят, когда смогут встретиться с тобой. А ты встретишься, это я тебе обещаю. И никто тебе не поможет, даже твоя правая рукаБелицкий.
Вижу, как он застывает в удивлении. А вот это чистая десятка! Я поймала! Поймала его!
Его же отпустили, да? поднимаюсь со стула и усаживаюсь прямо на стол, смотрю на него сверху вниз. Наконец-то, мы поменялись местами. Теперь ямент. А он гребаный кусок дерьма.
Отпустили его сразу, как ты попал за решетку.
Он щурится. Вижу, как на лбу проступают морщинки. Продолжаю давить.
Неужели, Белицкий сдал тебя, Шторм? И как же ты не видел Иуду? Как не распознал предателя среди приближенных лиц?
Я знала, что попала в цель. Но на этот раз Русаков смог собраться.
Ты думаешь, я буду надеяться на Белицкого? Думаешь, у меня не осталось козырей, следачка?
Я приближаюсь еще ближе. Между нашими лицами всего сантиметров двадцать. Я даже слышу его тяжелое дыхание. И я хочу, чтобы он перестал сдерживать себя.
Если бы они у тебя были, ты бы не терпел сейчас молодую наглую с*ку, внучку прокурора. Человека, который в свое время доставил тебе кучу хлопот, произношу это с улыбкой, облизнув пересохшие губы.
Его глаза наполняются чернотой.
Провоцируешь, следачка, со злой усмешкой.
Возвращаюсь на прежнее место, пожимаю плечами.
Ударишьсядешь. Мне ведь не страшно.
Он резко подскакивает со стула. Огромной штормовой волной несется на меня. Мне не успеть убежать. Не успеть позвать на помощь. Русаков сгребает меня в охапку. Всего пару секунд испугаи я прижата к стене, а его огромные руки сжимают мое горло.
А я женщин не бью, произносит с улыбкой, у самого лица. И пальцами по скулам водит. Меня лихорадит. Тошнит от его близости. Но я понимаю, если дам слабину, позову на помощьмне никогда не справиться с этим делом. Перед глазами снова наглая ухмылка Дробина. И тут же в венах кровь закипает от гнева.
В глаза его смотрю нагло, с уверенностью. И даже попытки не предпринимаю высвободиться, будто мне нравится его близость.
Он вдруг замолкает. На пальцы свои смотрит, которыми дорожки по шее ведет. А меня ознобом бьет изнутри. Вокруг тишина тяжелая. И только дыхание его нарушает ее.
Ладно, руки Штора вдруг отпускают меня. Он отворачивается, а я хватаюсь за горло, и выдыхаю в облегчении.
Я помогу тебе. Расскажу все так, чтобы тебе не доставило проблем засадить меня. Но с твоей стороны мне тоже нужна будет помощь.
Русаков устраивается за стол, поднимает на меня глаза. И сейчас в них тишина и спокойствие. Будто и не происходило между нами ничего несколько секунд назад.
И почему я должна верить тебе?
Теперь он пожимает плечами.
Я тебе слово даю, следачка. А уж слову моему ты можешь верить
Я устраиваюсь напротив него. Собираю все фото и бумаги и убираю их в папку. Использую это время для обдумывания. Не пытается ли он обвести меня? И что он может попросить взамен? Понимаю единственноеу меня выбора не особо много.
Хорошо, что тебе от меня нужно? Я ведь знаю, что такие, как ты просто так даже пальцем не пошевелят.
Найди мне одного человека. Он исчез незадолго до моего ареста.
Кто? Как зовут?
Денис Золотарев. Управляющий моими ресторанами на Центральной. Устрой мне с ним свидание.
С губ сорвался смешок. Он серьезно?!
Ты издеваешься?
Русаков продолжал невозмутимо на меня смотреть.
Разве, похоже на это?
Почему не попросишь адвоката? Обычно с такими вопросами обращаются к ним.
Косаревхороший человек, но хватки у него нет. Он не нашел его.
Почему думаешь, что я сделаю?
Шторм улыбнулся. Поднявшись со стула, направился к дверям. Несколько раз постучал по ним, вызывая конвоиров.
И когда открылась дверь, он вдруг обернулся ко мне.
Потому что ты ненавидишь таких, как я. И единственное, чего ты хочешьзасадить меня по полной. И я дам тебе такую возможность, следачка.
Глава 7
Телефон, лежащий на пассажирском завибрировал. Резко свернув на обочину, затормозила.
Да, Вань, произнесла, с замершим от волнения сердцем. Я ждала этого звонка так, как не ждала ничего и никогда.
Есть куда записать? раздается в динамике тихий голос сотрудника.
Я вытянула из папки несколько чистых листков и ручку.
Да, говори.
Золотарев Денис Андреевич, управляющий сетью ресторанов «Гавань». Записывай адрес прописки: улица Портовая, дом 45.
Что-то есть на него? Приводы? Штрафы?
Да так, по-мелочи. Пару гаишных штрафов за превышение. Но я знаю этого мужика. Он один из приближенных Русакова. В последний год стал едва ли не единственным, кому Шторм доверял. Я слышал, даже с Белицким у них терки частенько бывали. Пару раз даже до побоев доходило.
А это было интересно. Я записала адрес и бросила листок на сиденье.
И еще, Ален. Помнишь то дело, когда Изварина, хозяина «Вертикали» посадили и он резко решил продать свой торговый центр?
Дачто-то припоминаю. Кажется, это дело было в прошлом году. Того мужика упекли надолго
Знаешь, кто сейчас владелец того самого центра?
Прикрыла глаза, облокачивая голову о подголовник сидения.
Вань, не томи!
Золотарев Денис! То есть все это происходило с подачи твоего Русакова!
Просто отлично, вздохнула, устало потирая ладонью лоб. Вань, спасибо огромное!
Только не говори, что ты решила в одиночку поехать к Золотареву? в голосе парня звучало негодование.
Не говорю. Прикрой меня перед шефом. Сегодня уже вряд ли вернусь в отдел. А завтра утром поеду на следственные действия с Русаковым. Кажется, я его расколола
Несколько секунд Ванька молчал. Ему не нравилось это, но он понимал, что спорить бесполезно. Все равно ведь сделаю так, как хочу.
Удачи тебе, Романова.
Сбросив вызов, еще раз посмотрела на адрес. Не нравилась мне фраза Ваньки про Белицкого и Золотарева. Если между подчиненными Русакова была война, то один из них мог оказаться тем самым предателем. И, если отбросить в сторону все факты, положиться на чутье, то кажется мне, что Шторма действительно подставили. В голове то и дело вспыхивают его слова. «А я женщин не бью». И пусть меня назовут дурой, но он сказал это так уверенно, так честно.