Он прошел мимо, ни одного не удостоив даже взглядом. Нагло усевшись на стул, посмотрел на меня с ехидством.
Я долго думал, почему Исаков забрал дело, которое я вел на протяжении полугода, произнес с ленивой улыбкой, задумчиво рассматривая карандаш, стянутый у меня со стола.
Дело на человека, на которого у меня было столько разработок и планов, что хватило бы на пожизненное. Думал, не доверяет мне шеф. Может, я себя показал плохо, что позволило ему думать обо мне как о слабом следаке? Я спать не мог, Романова. Это так задело меня, он подвигается ближе. Смотрит в глаза мне нагло.
Задело настолько, что хотелось послать все к чертям и сменить профессию..А на самом деле, так все банально, усмехнулся, потирая покрытый щетиной подбородок.
Я не понимаю, о чем ты говоришь, Константин Васильевич. Да и, честно говоря, у меня нет желания разбираться. Прости, но у меня много работы, нет времени на сплетни.
Я возвращаю взгляд к бумагам, а саму изнутри потряхивает.
Нет, ты послушай, Романова, он хлопает по столу, заставляя меня вздрогнуть.
Я же понял все! Наконец-то понял, почему все так вышло! Слушай, усмехается, разминая шею, а потом переводит взгляд на каждого из присутствующих здесь.
Ладно, с шефом ты трах*ешься, но чтобы с Русаковым, прямо на следственных действиях при конвое
Внутри все огнем вспыхнуло. Я подскочила со стула так резко, что его отбросило назад. Я стояла и смотрела в наглые глаза Дробина. Единственное, что хотелось сделатьплюнуть ему в рожу.
Выйди из кабинета вон. Иначе
Все вокруг замерли. Парни уже открыто смотрели в нашу сторону, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями.
Иначе, что?! А? Романова, ты бы хоть постеснялась!
Я смотрела на него, и мне хотелось удавить этого ублюдка.
Но закрыться в ванной с подозреваемым, бл*ть, ты понимаешь вообще, что это статья! он заржал. Именно заржал, как мерзкое, отвратительное животное. Мне захотелось расплакаться. Уйти отсюда и больше не видеть этого ублюдка. Он и раньше вел себя как урод, но сейчас перешел все границы.
Костя, рыкнул Ваня, поднимаясь из-за стола. Дробин бросил на него беглый взгляд и вернул ко мне.
Да ладно тебе, Романова. Ты уже должна понять, что такие приемы не действуют. Русаков ничего не скажет тебе, его даже самым глубоким минетом не удивишь, проговорил с улыбкой, и, поднявшись со стула, попятился к дверям.
Ваня вышел к нему.
Дробин, иди нах*р. Ты совсем сдурел! рыкнул парень, выталкивая того за дверь.
Как только он исчез, в помещении снова воцарилась тишина. Я сидела, опустив взгляд на свои руки. Я смотрела на то, как они трясутся, и пыталась справиться с подкатившими к горлу слезами.
Услышала шаги у своего стола, а спустя секунду справа от меня присел Ванька.
Эй, Ален, забей на этого урода. Просто не слушай, что он несет.
Я перевела взгляд на парня. В глазах застыли слезы. Ваня улыбнулся.
Кофе будешь?
Я покачала головой. Сглотнула огромный ком, ставший поперек горла. Он будто острый булыжник, прошел по пищеводу, оцарапав его. Было больно, но я усиленно улыбалась.
Спасибо, Вань, но мне нужно работать.
Ванька пониающе кивнул. Отошел от стола, возвращаясь к работе. Весь час, который я провела в кабинете после случившегося, чувствовала косые взгляды остальных присутствующих. Подумать только, я с этими людьми два года, каждый день. Улыбки, совместные посиделки в баре и вроде как «дружба». Вот она, настоящая дружба. Все предпочли поверить этим бредням и наблюдать за тем, как Дробин размазывает меня по стеночке. Один только Ванькачеловек.
Посмотрела на время. До конца рабочего дня оставалось полтора часа. Сидеть здесь с остальными и пытаться работатьбессмысленно. Собрала все бумаги по Русакову, и, забрав сумку, вышла из кабинета. Вышла с гордо поднятой головой, даже не попрощавшись.
Ален, уже в коридоре меня окликнул Ваня. Парень подбежал, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Не слушай его, ладно? Никто так не думает.
Нервный смешок сорвался с губ.
Ага, именно поэтому сидели и молча наблюдали за ним, да?
Ванька скривился.
Ты же знаешь, против Дробина пойти мало, кто решится. Один из конвоиров, что был с тобой его друг. Позвонил и все рассказал.
Я поняла, перебила его, не желая дальше говорить об этом.
Слушай, Ален. Что бы там ни было, я не верю ему, Ванька положил ладонь мне на плечо. Я кивнула. Тогда парень, притянув к себе, крепко обнял.
Мы с тобой с первого курса дружим. Никому не дам чесать языками поняла? парень немного отодвинулся, заглядывая в глаза мне. Ни одной тваре не позволю поливать тебя грязью. И за наших можешь быть спокойна. Я поговорю с ними.
Улыбнулась.
Спасибо, Вань. Но не лезь ты в это. Еще и сам попадешь под раздачу. Я сама разберусь.
***
Алена Владимировна, что-то вы поздно сегодня, улыбнулся конвоир на проходной.
Я молча открыла сумку и, продемонстрировав ему содержимое, протянула парню телефон. И лучше бы ему не лезть с разговорами. Во мне столько злости кипело, казалось, тронь, и она польется подобно лавине и накроет всех и каждого с головой. Вот только я не собиралась тратить ее ни на кого, кроме Шторма.
Задержанного доставьте в допросную, бросила через плечо и прошла вперед.
В камере было пусто, когда я вошла. Бросив на стол папку, подошла к дальней стене и подняла взгляд к маленькому окошку, изрешеченному железными прутьями. В голове так и стоял голос Дробина и его издевательский смех. Но, так мне и надо.
Прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Я не имею права на промахи и ошибки. С самого первого дня работы в органах ко мне было слишком пристальное внимание. Наличие дедушки генерала вводит людей в заблуждение, заставляя сомневаться в способностях и возможностях. Они считают, будто я не достойна этого места. А я докажу им обратное. И первый, кого макну лицом в его же грязь, будет Дробин. А сделать это я смогу только после вынесения обвинительного приговора Русакову.
За спиной раздался лязг металлических дверей. Я вздрогнула. Но лишь внутренне. Снаружи я осталась совершенно невозмутимой.
Слышала, как конвоир велит Русакову встать у стены и расставить ноги на ширине плеч. Слышу, как стягивают с него наручники. Я попросила об этом. И не потому, что хочу сделать ему приятно. Я хочу показать этому бандиту, что я ни капельки его не боюсь.
Как только закрылась дверь, воцарилась тишина. Всего на несколько секунд, но ее хватило, чтобы взять себя в руки.
За спиной раздался мужской смех. Тихий, хриплый. Он волной прокатился по каждому нервному окончанию, заставляя его вибрировать и искрить. Встряхнув головой, сбросила с себя эти ощущения. Внутри меня все еще кипел гнев. И это чувство придавало мне сил.
Обернувшись, я уставилась на стоящего в двух шагах от меня огромного медведя. Его холодные глаза нагло исследовали мое тело.
Неужели соскучилась, следачка? он сложил на груди руки, отчего они стали еще больше. Необъятный, огромный, наглый. Я ненавидела его в этот момент еще сильней, чем ненавижу Дробина.
Вдруг почувствовала его за спиной. Нет, не касание. Просто его присутствие рядом. Меня словно отталкивало от него. Будто мы одноименные полюса магнитов.
Садитесь за стол, обернувшись, обогнула его, и устроилась на своем месте. С такой же наглостью посмотрела на Русакова.
Он замер на мгновение, с интересом изучая меня.
А, я понял, усмехнулся. Тебе понравилось, и ты пришла за добавкой? издевательски выгнул бровь. Уголок его губ скользнул вверх.
Несколько секунд я просто молчала. Сидела и пялилась в его глаза. И понять не могла, с какой же стороны мне подобраться к этому огромному монстру? Где у него та самая ахиллесова пята?
А тебе добавки не хочется? посмотрела многозначительно на синяк, украшающий его скулу. Наверняка, получил его от конвоиров в результате сорванного эксперимента.
Губы мужчины растянулись в ленивой улыбке.
А ты с яйцами следачка, Шторм устроился на стуле, продолжая улыбаться.
Я недооценивал тебя, Романова, произнес, задумчиво потирая подбородок.
Я устала от его позерства и игр.
Мне нужны показания. Как ты убил Ольгу Данилюк.